Сладкий обман
Что ж, Сивоконь нашел наконец себе достойную пару, про себя отметила я.
— Работает у них на ресепшэне, — продолжала политинформацию Ирина. — Двадцать два года ей. Вроде в каком-то институте пыталась учиться, но ее исключили. Ну, сама понимаешь, мозги куриные. Внешность уже тебе обрисовала! Никакая. И, что характерно, родственники тоже никакие. Так что можешь быть совершенно уверена: он не на деньги тебя променял.
Приятно слышать! Выходит, даже бледная тля вообще без достоинств лучше, чем я, раз он ее предпочел!
Отчаяние у меня мешалось с бешенством, но я не давала им воли. Надо узнать все до конца! И Ирине удовольствия не доставлю.
— Ты, Катя, главное, не отчаивайся, — медоточивым голосом принялась уговаривать меня она. — На нынешних мужиков совсем положиться нельзя. Уж твой Миша таким надежным, верным казался! Мне когда Глеб сказал, сперва не поверила. Думала, ошибается. Ну а уж когда Миша с Сабиной к нам пришел, поняла: значит, правда. Мужик вляпался по самую макушку. Ох, да что я тебе про нее рассказываю! Ты ведь сама эту тлю видела! На их корпоративной новогодней вечеринке! Вместе с тобой были! Да вспомни: она шуточные призы раздавала и одета была Снегурочкой. Неужели забыла?
Что подарки раздавали, помнила, но кто это делал, из памяти вон. Мы с Ириной обсуждали жену заместителя генерального. Он для эффекта братания и демократии в народ ее вывел. Платье на ней было неясно на какой помойке купленное. Не просто ужас, а ужас, ужас, ужас! Вся женская половина впечатлилась. Поэтому Снегурочку и не разглядела. Что была Снегурочка — факт, но как выглядела — не помню. Но вроде вокруг Миши никто не крутился, и уж точно этого не делала Снегурочка. Неужели у них уже тогда шел роман?
Спросила у Ирины.
— Врать не стану — не знаю, но, кажется, началось позже. Если хочешь, могу уточнить у Глеба. Он-то наверняка в легенде.
— Не надо, Ира. Какая мне теперь разница. Коли ушел, нет смысла оглядываться назад.
— Я прямо, Катя, тебе удивляюсь, — разочарованно проговорила она. — Ты так спокойно воспринимаешь его уход. Я-то думала, ты на нервах, поддержать тебя надо. Миша, правда, говорил Глебу, что ты с пониманием и без скандала к ситуации отнеслась.
Ух ты, как врет!
— Но я не поверила, — продолжала Ирина. — На мужицкую толстокожесть списала. Они ж, если не касается, ничего не замечают. Но ты-то и впрямь... Как скала! Я бы так точно не смогла. Всех бы поубивала, а Глебу глаза бы выцарапала. Восхищаюсь тобой.
Не зря, значит, я сдерживалась! Как она это кисло произнесла. Пустячок, а приятно. Все удовольствие бабе обломала.
— Или... — голос Ирины понизился до шепота. — У тебя уже тоже кто-то есть.
— Нет, — с возмущением откликнулась я и немедленно пожалела.
Честность моя когда-нибудь меня погубит! Что стоило ответить: разумеется, есть. Ирка немедленно донесла бы до Глеба, а тот — до Михаила. Вот ему стало бы приятно!
Увы, упустила возможность. Правда, кое-какая надежда осталась. Не всякому «нет» ведь верят. Тем более такая недоверчивая баба, как Ирина. Каждого в какой-нибудь подлости подозревает. И, вполне вероятно, восприняла мое поспешное отрицание в качестве подтверждения и считает меня хитрюгой, которая специально нового мужика до развода скрывает, чтобы получше имущество поделить.
Следующий же вопрос убедил меня в собственной правоте:
— Квартиру-то как делить собираетесь?
— Пока не знаю. На Михаиле еще недовыплаченный кредит висит.
— У-у-у! — Ирина заметно оживилась и повеселела. — Так она еще и не ваша! Бедная ты, бедная! Ах, негодяй! Ты запросто можешь оказаться на улице.
— Ну, на улице-то по-любому не останусь, — ответила я, имея в виду свою маму.
Моя собеседница поняла по-своему.
— То есть все-таки запасные варианты имеются.
На сей раз я не упустила свой шанс:
— Не без этого.
— Ой, хитрая ты, — снова скисла она.
— Жизнь, Ира, такая, — интриговала дальше я.
— То есть я все же права: знала, делала вид, будто не замечаешь, а сама подготовилась. Прямо железная леди. Может, тебе, с Михаилом надо было помягче, раз знала. Глядишь, и остался бы. Сыну родной отец лучше.
— Сыну нужен... хороший, — отчеканила я. — Который о нем думает. И решение приняла не я, а Михаил. А раз так, значит, Тошка для него не играл главной роли.
— Ну да. Мужики они такие. Детей любят, только пока любят их мать. Ушел к другой, нарожал новых.
— Вот ты сама, Ира, все и сказала.
— Ой, ну так обидно! Красивая пара была. Загляденье. Ладно. Поговорили, я хоть за тебя теперь спокойна. Уверена: не пропадешь.
Мне удалось даже весело хохотнуть:
— Уж что не пропаду — это точно!
Еще один гол ей забила! Практически пенальти. Ирка, по-моему, теперь едва не плакала от досады. Мало того, что вешаться на люстре не собираюсь, так еще есть опасность, что нашла себе мужика лучше прежнего. Ее по всем параметрам обойду, и тогда ей придется умирать от зависти.
— Пора мне, — убито проговорила она. — Ты, Катя, звони, информируй, как у тебя там.
— Обязательно, — пообещала я, наверняка зная: больше никогда ей не позвоню. Разве что и впрямь выйду замуж за принца. Тогда из принципа приглашу на свадьбу!
VI
Если бы за стеной не спал Артамон, вероятно, я начала бы кричать и биться головой об эту самую стену! После разговора с Ириной мой мир рухнул во второй раз, теперь окончательно и бесповоротно! Идиотка! Кого я любила! Михаил оказался совсем не тем человеком.
Выходит, я его сама придумала и наделила качествами, которыми он на самом деле никогда не обладал. Как в вечер его ухода, меня охватил сильнейший озноб, аж зубы застучали.
Забравшись под одеяло, свернулась калачиком, закусила угол наволочки и принялась тихонечко выть в подушку. Я чувствовала себя маленькой, несчастной и совершенно беззащитной. А ведь еще несколько дней назад считала себя умной, проницательной и умудренной жизнью женщиной.
Абсолютный самообман! Мы видим лишь то, во что верим, верим лишь в то, что хотим видеть. А окружающие этим пользуются. И обманывают наше доверие.
Ведь Михаил даже мне не врал. Необходимости не возникало. Я сама за него придумала именно то, что ему и требовалось. Образ заботливого, чуткого, верного мужа. Ведь я в таком нуждалась. Вот и слепила идеал, так сказать, из подручного материала. Слепила и поверила, нисколько не заботясь, что мое видение Михаила не соответствует реальности. И еще, тупица законченная, на маму злилась. Такого хорошего человека, как Миша, отчего-то не принимает. А она его просто видела насквозь. У меня же любовь глаза застила, да и разум тоже.