Попутчица

– Как ты думаешь, зачем Корнееву все это?
– Да хрен его знает, – равнодушно ответил Борис. Он пнул ногой мятый таз возле клеток, на дне которого темнела грязная вода. – Может, он сам их жрет…
Из-за угла избы показался Алекс. У него был вид усталого пилигримма, прошедшего не один десяток километров.
– Нет там ничего. Засрано все кругом, – объявил он угрюмо.
Николай снова посмотрел на поскуливающих собак и только сейчас почувствовал, что со стороны они выглядят круглыми идиотами. Что он тут делает?! И он, и Ленка?!
«Ленка на шухере стоит», – мысленно ответил он сам себе и едва сдержал рвущийся наружу истеричный смех. Опустил руку на замок, висевший в петлях клетки. Была бы его воля, он выпустил бы всех собак наружу. За что им такие страдания?!
Его внимание неожиданно привлек один пес, точнее, его поза. Собака неподвижно лежала на земле, прижавшись мордой к решетке и неестественно вывернув голову. На животном бесцеремонно топтались другие псы, по его приоткрытой пасти лениво ползали зеленые мухи.
Николай присел на корточки, разглядывая собаку. Вне всяких сомнений, она была мертва.
– Че, одна уже сдохла? – присел рядом Алекс и достал из кармана перочинный нож.
– Ты что? – удивился Борис, когда юноша протянул лезвие сквозь прутья клетки к уху мертвого животного.
– Мне просто показалось, или… – пропыхтел Алексей, осторожно приподнимая собачье ухо. На нем чернело несколько выпуклых точек вроде горошин.
– Что это? Паразиты какие-нибудь? – спросил Боря.
– Клещи, – коротко ответил Николай, выпрямляясь.
– Да, клещи, – подтвердил Алекс, убирая нож.
– Так что, собака от клещей ласты склеила? – недоверчиво спросил Боря, и Алексей неопределенно пожал плечами.
– Я обратно, – бросил Николай. – Не фига тут ловить. Зря вообще полезли. И, кстати, не мешало бы сообщить куда-нибудь об этом. В какую-нибудь организацию по защите животных. Или в ментовку.
– Дверь в дом заперта на ключ, – осторожно произнес Алекс, поправляя очки. – Но в одном окне открыта форточка.
Борис посмотрел на него так, будто видел впервые в жизни:
– Ты мог бы пролезть в форточку?
Алексей отшатнулся, словно ему предложили на спор искупаться в кипятке.
– А чего это сразу я? – заблеял он.
– А того это, что я не пролезу в эту сраную форточку, дебилушка, – ухмыльнулся Боря.
– Почему ты в этом уверен? Ты даже не видел ее!
– Потому что я ни в какую форточку не пролезу, тормоз. – Врубаешься? Иди, лезь!
– Борец…
– Ты же хотел прославиться? Вот и лезь! Вдруг там в холодильнике головы отрезанные! Тебя потом по телику покажут!
Заметив, что лицо Алексея вытянулось, он засмеялся.
– Ладно, я пошутил. Давай, я подстрахую.
– А если там бабка? – упирался Алекс.
– Расскажешь ей стихотворение. Или ручку поцелуешь. Достал уже! – вскипел Борис. – Сам ведь просился! Дипломат хренов!
С видом побитой собаки Алексей поплелся к запыленному окошку.
– Я подожду вас здесь, – с хмурым видом покачал головой Коля, – а вы подумайте, что скажете старухе, если она не спит. Она имеет полное право вызвать полицию. Потом не говорите, что я вас не предупреждал.
– Да пошел знаешь куда! – презрительно бросил Борис.
– Ты просто всегда мне завидовал, Колич.
Он присел на корточки, и Алекс принялся вскарабкиваться на его плечи. Меньше чем через минуту Алексей был в доме и, уставившись на Бориса через окно, показал ему язык.
– Открой окно, идиот! – смеясь, проговорил тот.
Пока Алексей возился с щеколдой, Николай позвонил Светлане:
– У вас все нормально?
– Ну да, сидим вот. Лена твоя рисует.
– Никого не было?
– Да так… Два велосипедиста мимо проехали, с удочками. А больше никого. Что у вас интересного?
– Пока ничего, – ответил Николай, решив пока не рассказывать девушке о клетках с собаками.
– Вы скоро?
– Думаю, что скоро. Ладно, я позвоню.
Как только разговор прервался, окно наконец распахнулось. На пыльном облезлом подоконнике на корточках сидел Алексей. Его буквально распирало от гордости.
– Давайте, быстрее сюда! – возбужденно проговорил он.
И Коля, сам того не осознавая, чуть ли не бегом понесся к избе. Запоздало-робкие мысли о том, что, возможно, сейчас он совершает абсолютно не то, что нужно, и вообще, он давно уже должен был свалить отсюда, забрать Ленку и ехать домой, быстро превратились в смутные обрывки забвения, вытесняемые охотничьим азартом, который подогревался свежей порцией адреналина.
«Я только посмотрю, что там в доме, – успокаивал он сам себя. – Посмотрю и уйду».
Они проворно залезли внутрь, с замирающим сердцем оглядываясь по сторонам.
– Тсс, – приложил указательный палец к губам Боря. – Похоже, это спальня. Вон кровать, шкаф… Посмотрим?
Они открыли шкаф, но, кроме старых книг и перетянутых капроновой веревкой журналов, там ничего не было.
– Взгляни, что внизу, – сказал Борис, и Алекс послушно встал на карачки, заглядывая под кровать.
– Пусто, – разочарованно протянул он.
– Ну, стены пока простукивать не будем, – с авторитетным видом заявил Борис. – Пошли.
Ребята тихонько вышли из комнаты.
– Там, по ходу, кухня, – предположил Алексей, указывая пальцем.
Кухонька была тесная, с крошечным треснувшим окношком и низким потолком. В воздухе ощущался запах прогорклого жира. Тем не менее вокруг было относительно чисто. На старенькой плите стояла алюминиевая кастрюля с глубокими вмятинами.
Борис осторожно приподнял крышку, глянул внутрь, бросил крышку и, выпучив глаза, отпрыгнул назад, будто увидел змею:
– Пацаны… – Там… Там внутри чьи-то пальцы плавают! – проблеял он.
Алекс замер на месте, от его узкого лица будто отлила вся кровь. Спотыкаясь, он начал пятиться назад.
– Ладно, я пошутил, – захихикал Боря. – Там какая-то похлебка из капусты. Типа щи.
– Ты… Борец, ты придурок! – истерично выпалил Алексей. – Уф!.. Совсем, что ли, чокнулся?! Так прикалываться?!
– Заглохните, оба! – одернул ребят Коля. – Разорались… Где старуха?!
Борис, насвистывая, открыл холодильник и скривился:
– Мда… Человеческих почек и легких не видать. Скукотища!
Николай заглянул внутрь. Пакет кефира, несколько яиц и задубевшая буханка хлеба.
– Да, не густо, – отметил Алексей, постепенно приходя в себя. – Там есть еще одно помещение. Пошли?
Подростки направились к закрытой комнате. Несколько секунд Борис безмолвно прислушивался, потом осторожно потянул на себя ручку рассохшейся двери. Раздался скрип, и дверь медленно отворилась.
– Черт!.. – с ужасом выдохнул Алекс, пятясь назад.
Коля и Борис оцепенело смотрели на фигуру в инвалидной коляске. Укутанная ветхим пледом, старуха сидела к ним спиной, как-то странно скособочившись.
Ребята переглянулись. Алексей продолжал семенить назад, что-то беззвучно шевеля бескровными губами.
Николай почувствовал, как его спина покрывается липким потом.
Старуха не двигалась.
Коля медленно передвинулся ближе.
Борис, плотно сжав губы, оглянулся, словно определяя пути отступления.
Николай сделал еще маленький шажок вперед. Его взгляд упал на руку пожилой женщины, выглядывающую из-под замызганного пледа. Несмотря на охвативший его страх, у него промелькнула мысль, что в этой руке было что-то неправильное. А точнее, ненормальное.
Он кашлянул, посмотрел на застывшего Борю, на лбу которого блестели капли пота, и, наклонившись к коляске, хрипло проговорил:
– Это кукла. – Затем обошел коляску, всматриваясь в манекен, откинул платок, закрывающий голову неподвижной фигуры.
– Твою ж маманю… Иди сюда! – шумно выдохнув, крикнул Борис Алексу, который уже был готов бежать без оглядки. Затем встал рядом с Колей, изумленно разглядывая сидящую в инвалидной коляске фигуру из облезлого пластика, и растерянно пробормотал:
– Вот это шахер-махер-надувахер! – Что это значит? А, пацаны? Этот Корнеев что, извращенец?