Самодовольный мистер Костюм (ЛП)

Твоей матери должно быть стыдно за тебя.
Пошла к черту, Сорайя Венедетта.
Пошла к черту, потому что права.
Это странная женщина не давала мне покоя.
Она лишь раз назвала свое имя через интерком, и оно засело у меня в голове. Обычно, имена влетают в одно ухо и вылетают из другого.
Сорайя Венедетта.
Технически, ее полное имя Сорайя «Всегда Пожалуйста, Козел» Венедетта.
Как у нее оказался мой телефон?
Сообщение не давало мне покоя, и я перечитывал его снова и снова.
Твоей матери должно быть стыдно за тебя.
С каждым следующим прочтением я становился все злее, потому что глубоко внутри я знал, что вернее слов быть не может. Моей матери было бы стыдно за меня, за то, как я обращаюсь с людьми каждый день. Каждый переживает трагедию по-своему. После смерти матери я предпочел закрыться от людей, сфокусировать всю энергию на обучении и карьере. Я не хотел больше ничего чувствовать, с кем-то связываться. Лучший способ в этом преуспеть — отпугивать людей. Если бы была такая форма искусства — быть козлом, я был бы мастером. Чем более успешным я становился, тем легче это было.
Поразительным было то, что человеку с моим положением и внешним видом может сойти с рук. Почти никто не бросал мне вызов. Они просто принимали это. За все эти годы никто не разговаривал со мной в моей фирме так, как это сделала Сорайя Венедетта сегодня. Никто.
Несмотря на то, что ее наглое поведение через интерком впечатлило меня, я почти забыл о ней, пока Ава, администратор, не постучала в мой кабинет и не вручила мне телефон.
И сейчас, спустя несколько часов, я все еще сижу, размышляя над словами Сорайи. И полностью одержим прекрасной грудью, округлости которой хорошо видны в вырезе платья цвета дьявола.
Ей подходит.
Сорайя Венедетта была маленьким дьяволом.
Она оставила меня неспособным сконцентрироваться на работе, поэтому я отменил единственную встречу после обеда и ушел из офиса.
Вернувшись домой, я сидел на диване и попивал коньяк, продолжая размышлять. Чувствуя, что со мной что-то не так, мой вестхайлендский терьер Блэки просто сел у моих ног, даже не требуя поиграть с ним.
Из окон моего кондоминиума в верхнем Вест-Сайде открывался вид на очертания Манхэттена. Было темно, городские огни освещали вечернее небо. Чем больше я пил, чем ярче казались огни, тем больше смывались мои внутренние ограничения. Где-то в этом огромном городе Сорайя чувствовала удовлетворение от своего маленького действа, не зная, что разрушила меня в процессе.
Я снова уставился на фото татуировки на ее ноге. До меня дошло, что она не показала лицо на фото, потому что она, возможно, страшная, как смерть. При этой мысли мой смех прокатился эхом по пустому и холодному пространству гостиной. Мне хотелось знать, как она выглядит. Я жалел, что не открыл дверь своего кабинета, чтобы закрыть потом перед ее носом.
Мой палец завис над ее именем «Всегда Пожалуйста, Козел». Я хотел заставить ее чувствовать себя так же ужасно. Поэтому я сделал то, что сделал. Я ответил на ее сообщение.
Грэхем: Моя мама, вообще-то, умерла. Но да, ей было бы стыдно.
Примерно через пять минут мой телефон прозвенел.
Сорайя: Мне жаль
Грэхем: И не зря.
Я должен был отпустить. Она должна была почувствовать себя дерьмово, это должен был быть конец. Но я был взбудоражен. Не говоря уже о том, что еще и чертовски возбужден. На мне сказалось то, что я весь день пялился на ее грудь, ноги и задницу.
Грэхем: Что на тебе надето, Сорайя?
Сорайя: Ты серьезно?
Грэхем: Ты испортила мне день. Ты мне должна.
Сорайя: Я не должна тебе ничего, гребаный извращенец.
Грэхем: И это говорит женщина, приславшая мне снимок своего декольте. Классные сиськи, к слову. Они настолько большие, что мне показалось, что это фото задницы.
Сорайя: Задница — это ты.
Грэхем: Покажи свое лицо.
Сорайя: Зачем?
Грэхем: Потому что я хочу проверить, подходит ли оно твоему характеру.
Сорайя: И что бы это значило?
Грэхем: Это не сулит тебе ничего хорошего.
Сорайя: Ты никогда не увидишь мое лицо.
Грэхем: Наверное, это к лучшему. Итак, намекни мне, что на тебе надето...
Сорайя: Красный.
Грэхем: То есть, ты не переодела то платье?
Сорайя: Нет. Я голая, по всему моему телу течет краска и мой язык пульсирует благодаря тебе.
Это было странно.
Грэхем: Интересное зрелище.
Сорайя: Ты действительно чокнутый, чувак.
Грэхем: Я НЕМНОГО чокнутый, вообще-то. Мне, наверное, нужно проверить голову, потому что я весь день фантазирую о безголовой женщине.
Сорайя: Ну, голой фотки не будет.
Грэхем: А если я буду первым?
Она, должно быть, испугалась, так как не ответила на это. Решив прекратить препираться с ней, я бросил телефон на диван и поднял Блэки к своей груди, где он и остался, когда я заснул.
* * *
На следующий день мне удалось выбросить Сорайю из головы. Но два дня спустя одержимость вернулась в полной мере.
Утренний поезд был практически переполнен, и мне негде было сесть. Держась за металлический поручень для равновесия, я осмотрелся вокруг. На самом деле, я практически никогда не уделял внимания людям в поезде, и сейчас вспомнил почему.
Чертовы фрики.
В какой-то момент я опустил взгляд в пол, к ноге женщины, сидящей через проход от меня. Мое сердце яростно забилось, когда я увидел такую же татуировку с пером, как и у Сорайи. Ногти на пальцах ног были окрашены тем же оттенком красного.
Черт возьми.
Это была она.
Она ездила на том же поезде! Вот как, скорее всего, у нее оказался мой телефон.
Я не мог посмотреть выше. Не хотел разочаровываться. Будет лучше продолжать фантазировать, но не видеть ее лица.
Но боже, я должен. Мне нужно знать, как она выглядит.
Мысленно досчитав до десяти, я позволил взгляду медленно подняться по длине ее скрещенных ног. Черная кожаная юбка, леопардовая сумочка сбоку, ярко-фиолетовая блузка с глубоким вырезом, демонстрирующая грудь, о которой я фантазировал. Затем я перевел взгляд выше шеи.
Черт.
Черт.
Черт.
Она смотрела перед собой. Шелковые прямые черные волосы, окрашенные красным на концах и затянутые в конский хвост, открывали длинную нежную шею. Идеальной формы бантика губы с ярко-красной помадой. Вздернутый носик. Большие, как блюдца, карие глаза. Чтоб вы знали, у дьявола было лицо ангела. В действительности, Сорайя Венедетта была секс-бомбой. Мой член дернулся от восхищения. Если раньше я пытался ее забыть, то сейчас это будет невозможно.
Когда она повернулась и заметила, что я смотрю на нее, наши взгляды встретились. Я не был уверен, знает ли она меня, но мое сердце ускорило темп. Потом, не впечатленная, она просто отвернулась к окну поезда.
Она не знала, как я выгляжу?
Я задумался. В телефоне была лишь пара моих фоток, на одной я был в повседневной одежде в гостях у бабушки. Может быть, она не смотрела фотки? Нет, Сорайя Венедетта определенно не промолчала бы, если бы узнала меня.