Ультиматум

– Да это Клод хотел показать мне фокус, а рука соскочила и мне под глаз.
– Вот дурак-то старый! – рассердилась миссис Саблина. – То наркотики предлагает попробовать, теперь синяк ребенку посадил. Алкоголик старый. Так ты из-за синяка пришел домой так рано, Джон? Ах! – Миссис Саблина прикрыла в испуге ладонью рот. – У тебя, наверное, сотрясение мозга!
– Да нет у меня, мама, никакого сотрясения. Просто я завтра уезжаю в командировку.
– Уж не на войну ли? – почему-то сразу спросила миссис Саблина, и Джон замер. Ему показалось, будто мать знает о спрятанном на самом дне портфеля пистолете.
– Какая война, мама? В нашем Равновесном мире нет никакой войны, это во-первых. А во-вторых, мы на этой войне еще и зарабатываем.
Джон сбросил пиджак, и заботливые руки матери сейчас же его подхватили, чтобы повесить в шкаф.
– Давай и портфель тоже, – потребовала миссис Саблина, – зачем ты потащил его к себе в комнату?
– Я должен собрать кое-какие вещи, мама, – соврал Джон.
– Не выдумывай, вещи тебе соберу я.
– Да я не об этом, мама, просто мне понадобятся кое-какие книги, расчеты.
– Ах, это, – кивнула миссис Саблина. – Ну, собирай свои записи, а я пойду соберу чемодан. Надолго ты уезжаешь?
– На пару недель, а там посмотрим! – крикнул Джон из своей комнаты, осторожно нащупывая спрятанное оружие.
– А какого рода командировка, сынок? По научной части или железки свои будешь перебирать?
– По научной, мама! – ответил Джон и, достав пистолет, внимательно его осмотрел. Теперь, когда он остался с оружием наедине, пистолет показался ему не таким ужасным, как там, в кабинете.
«Сабальер» – было выгравировано на вороненой стали. Джон взвесил оружие в руке.
– Сколько белых рубашек класть, сынок? – снова спросила мать.
– Рубашек? – рассеянно переспросил Джон и, сунув пистолет обратно в портфель, вышел из комнаты.
– Ну да, сынок, ты же должен выглядеть элегантно. Торжественно, как всегда выглядел твой отец.
На последних словах голос миссис Саблиной задрожал, и она шмыгнула носом.
– Ну не надо, ма, прошу тебя, – сказал Джон и, подойдя к матери, обнял ее.
– Ты прав, сынок, ни к чему это. Так сколько рубашек класть?
– Положи пять. Или лучше три. Да, три – так будет правильнее.
На мгновение Джон представил себя в строгом коричневом костюме, при галстуке и запонках. Не будет ли это слишком? С другой стороны, он понятия не имел, как должен одеваться сопровождающий грузы сотрудник. Может, лучше надеть обычную техническую куртку?
– Пойду отдохну, – сказал Джон.
– Иди, сынок. Сейчас соберу чемодан и позову тебя обедать.
– Да, мама.
Джон вернулся в свою комнату и, прикрыв дверь, завалился на кровать. Невеселые думы одолевали его. Что ж ему так не везет? Джон стал вспоминать неудачи последних дней.
Знакомство с малышкой Би – это раз. Другая неудача – драка с Пацильери. И, наконец, эта нелепая командировка. Что, если он так и сгинет неизвестно где, как это уже произошло с другими сопровождающими? А ведь после смерти отца он – единственная опора матери.
«Нет, ну Глория, ты только подумай… Шериф сказал, они держались за руки и еще она сопровождала Тони до клиники… Предательница».
Джон вспомнил, как он ради Глории отказался от настойчивых приглашений Кэти Смоукер, которая жила десятью этажами ниже. Когда-то они с Кэти учились в одной школе, правда, она была на два класса моложе.
Теперь Кэти преподавала музыку, миссис Саблина просто обожала ее и всячески старалась свести с ней Джона.
«От Кэти я отказался сам, а Глория бросила меня ради инвалида Пацильери, и если теперь я погибну, то… Стоп!»
Джон встряхнулся и, поднявшись с кровати, подошел к зеркалу. Все, никаких самокопаний. Джон пригладил ладонью волосы, вышел из комнаты и стал обуваться.
– Ты куда, сынок? Сейчас обедать будем, – проговорила миссис Саблина.
– Пойду спущусь к Кэти, мам, – сказал Джон, зная, что матери будет приятно это услышать.
– Конечно, зайди, Джон, – обрадованно поддержала его мать. – Кэти такая интересная девушка. Такая благородная – музыкой занимается.
«И музыкой тоже», – мысленно усмехнулся Джон и выскочил за дверь.
Старенький лифт со скрипом раздвинул створки на нужном этаже, и Джон подошел к двери, носившей на себе следы времени – несколько почти неразличимых, затертых надписей.
Какие-то из этих слов писал и сам Джон, но как же давно это было…
Из-за двери неслись тоскливые звуки терзаемой скрипки, а значит, Кэти была дома.
Джон нажал кнопку звонка, скрипка перестала рыдать. Затем послышались шаги и щелкнул замок.
– Саблин?! – искренне удивилась Кэти. Удивилась и обрадовалась одновременно – это было заметно. – Ты чего пришел?
Впрочем, как человек искушенный, Кэти по глазам Джона поняла, зачем он явился.
– Но у меня сейчас ученик, Джон. Это не совсем удобно…
– Я подожду.
– Ну заходи, – сказала Кэти. Она посторонилась, пропуская его, и прокричала в глубь квартиры: – Роби! Почему ты остановился?! Играй!
И снова раздались заунывные звуки.
В большой комнате, куда Джон вошел следом за Кэти, перед складным пюпитром стоял полный мальчик лет девяти и с выражением крайнего страдания на лице перепиливал смычком скрипку.
– До-до-до ре-ми-и ре-до, ми-ре-до! – неожиданно громко пропела Кэти, мгновенно превращаясь из обольстительницы в безжалостного преподавателя. – Смотри в ноты, Роби! Смотри в ноты!
– Я смотрю, мисс Смоукер!
– Ты не смотришь, Роби. И прошу тебя, следи за размерностью! Сколько можно мучить эту пьесу, я тебя спрашиваю!
Мальчишка снова заиграл песенку из трех нот, однако ухитрялся не попадать ни на одну из них даже случайно.
– Следи за размерностью, Роби. Раз-и, два-и, раз-и, два-и! Работай внимательно, а я отойду в другую комнату, покажу мистеру Саблину нотные сборники.
Роби, ничего не говоря, проводил мрачным взглядом учительницу и ее гостя, которые скрылись в соседней комнате.
Оставшись наедине с Джоном, Кэти снова превратилась в мягкую пушистую кошечку.
– Почему так срочно, мистер Саблин? – спросила она, снимая кофточку.
– Завтра я уезжаю в командировку.
– Тогда ясно, – Кэти улыбнулась. – Ты извини, все снимать я не буду и ложиться тоже некогда. Ничего?
– Ничего, – сразу согласился Джон. Кэти выглядела просто замечательно, и ему подумалось, что знакомство с Глорией было ошибкой.
Свидание продолжалось не более десяти минут, потом они начали торопливо одеваться.
– Тебе понравилось? – спросила Кэти.
– Да. А тебе?
– Ну конечно, Джон. Я ведь столько о тебе мечтала… – Она потянулась к Джону и чмокнула его в щеку.
Они вышли к Роби, который тоскливо добивал пьесу. Заметив, что учительница и ее дружок вернулись, мальчишка прервал пиликанье и, посмотрев на Джона, сказал:
– А я знаю, что вы там делали!
– И… что же? – отважился спросить тот.
– Трахались! – радостно проорал мальчуган. Джон даже отшатнулся от такой наглости. В свое время он не позволял себе подобных высказываний по адресу взрослых, что бы он там ни заметил.
– Да как ты смеешь! – начал было Джон, но Роби отмахнулся от него, словно от мухи.
– Да ладно вам, мистер, вы же ничем не рискуете. Вот когда я застал с мисс Смоукер своего папашу, это да, это была настоящая коммерческая удача.
– Перестань лгать, противный мальчишка! – взвизгнула Кэти и размахнулась, чтобы врезать Роби по толстой физиономии, но Джон удержал ее руку.
Роби, однако, не так-то просто было смутить. Он с пониманием взглянул на учительницу и заговорил снова:
– Ежедневно пять кредитов на карманные расходы, электромобиль, духовое ружье и еще масса полезных вещей и самых лучших игрушек. Это продолжалось полгода, а потом предки разбежались, и больше папаша не видит смысла платить мне. Говорит, что я малолетний шантажист. И вообще – не политкорректен.
Кэти проводила Джона до двери и, виноватыми глазами посмотрев на него, пробормотала, мол, пусть не обращает внимания на болтовню мальчишки.