Рассказы

- Не отказывайся, - поддержала его Нэнси. - Сан-Лукас - классное местечко. 
- Город-праздник, - уточнил Барни. 
- Бог мой! - вырвалось у Марка. - Но я не могу. Нет. 
- Почему не можешь? - настаивал Барни. - Смог же Линкольн освободить рабов. А машину заберешь потом. 
Марк рассмеялся. 
- Кончайте шутить, - сказал он. - Что мне там делать? 
- Ты о работе? - спросил Барни. 
Марк кивнул. 
- Пусть это тебя не тревожит, - успокоил его Барни. - У нас всегда найдется работа. Кто-то заболел, кто-то уволился, кто-то просто не пришелся ко двору - свежие силы всегда требуются. Главное - не упустить свой шанс. 
- Значит, я смогу работать в кино? В съемочной группе? 
- А то, - сказал Барни. - Гарантирую. 
- Бог мой! - опять вырвалось у Марка. У него перехватило дыхание. Он переводил взгляд с Барни на Нэнси. - Даже не знаю. 
- Тебе и не надо ничего знать, - сказал Барни. - Зато я знаю. 
- Барни знает, - подтвердила Нэнси. 
- А что ты теряешь? - спросил Барни. 
Марк ничего не ответил, только глубоко вздохнул. 
Барни внимательно посмотрел на него. 
- Вот что я тебе скажу, Марко, - произнес он. - Похоже, ты оставил в том местечке не только тачку. А? 
Марк упорно молчал, и Барни рассмеялся. 
- Я пошутил. Знай, ты среди друзей. Никто тебе зла не желает. 
- Я должен подумать, - ответил Марк. 
- Хорошо. Думай. До Блайта у тебя есть время. Но постарайся не разочаровывать меня, - сказал Барни, отворачиваясь. 
Нэнси улыбнулась и вскоре тоже повернулась лицом к ветровому стеклу. Только ее макушка торчала над высокой спинкой кресла. 
За окнами по-прежнему простиралась бесконечная пустыня. Шоссе, казалось, плавилось от жара. Марка охватило страшное возбуждение. 
Его первой мыслью было разузнать координаты Сан-Лукаса и позже, починив автомобиль, приехать туда вместе с Кристел и Хансом. Но он быстро понял, что из этого ничего не выйдет. У него не хватит денег даже на бензин, не говоря уже о еде, оплате мотелей и квартиры в Сан-Лукасе. Он упустит свой шанс. 
Ведь именно это произошло - у него наконец появился шанс. 
И нечего обманывать себя. В Лос-Анджелесе он может месяцами, а то и годами обивать пороги разных компаний без всякого толку. Стоять у закрытых дверей, пресмыкаться перед разными ничтожествами и провести полжизни, сидя на пластиковых стульях и ни на йоту не приблизившись к тому, что на него без всяких усилий с его стороны свалилось сейчас, - к гарантированной работе в Городе-празднике. 
В Лос-Анджелесе у него ничего не выйдет. Теперь он ясно это видел. Придется занять деньги у друга, долг станет для него мукой, он будет суетиться, набиваться на прием к важным персонам, у которых не найдется для него времени - разве у кого-нибудь есть время для бедняков? Никто ради них и пальцем не пошевелит. Как говорит Датч: у бедного отнимется - богатому прибавится. 
Он обносится, одолженные у друга деньги кончатся - обычная история. Кристел с каждым днем будет становиться все озабоченнее и печальнее. Уже через пару недель Марку с приятелем не о чем будет говорить; тому наскучит жить с человеком, которого он, по сути, и не знает совсем, а тут еще вечно орущий ребенок и унылая беременная жена. Чтобы от них отделаться, друг скажет, что к нему приезжает его девушка или что родители решили все же не разводиться. К этому времени у Марка не останется ни цента. Кристел разнервничается, и у нее могут начаться преждевременные роды. 
Что, если так случится? Что тогда делать? 
Марк знал что. Ползти на коленях к Датчу и Дотти. 
Нет уж. Простите, сэр, но в Финикс он вернется только вперед ногами. 
Девушка-водитель заговорила сама с собой. Барни щелкнул ее костяшками пальцев по голове. 
- Хочешь, чтобы я сам сел за руль? - Предложение звучало скорее как угроза. Девушка тут же замолчала. - Так-то лучше, - сказал Барни и, не глядя на Марка, прибавил: - До Блайта пять миль. 
Марк посмотрел в окно. В голове стучало: останься он в машине, у него будет все, что ему надо. Он сможет наконец показать, на что способен. С этими ребятами его ждет веселая жизнь, хотя каждое утро придется ходить на работу. Он будет исправно выполнять все, что ему поручат. Будет присматриваться и помалкивать, и со временем его заметят. Он не станет лезть напролом, но как-нибудь споет на вечеринке, потом - на другой или покажет пародию на кого-нибудь из актеров. Ему уже казалось, что он слышит, как Нита Деймон, смеясь, умоляет его: "Ой, Марк, перестань сейчас же! Хватит! Я больше не могу!" 
Марк подумал, что можно позвонить Кристел и договориться встретиться с ней месяца через два, когда закончатся съемки, в доме его лос-анджелесского дружка. К тому времени перед ним откроются новые перспективы. Его дела пойдут в гору. Нет, ничего не получится. Как он позвонит Кристел? Он и номера-то не знает. Да и денег у нее нет. И вообще она не согласится. Нечего себя обманывать. Жена никогда ему не простит, если он бросит сейчас ее и Ханса. В этом случае он их потеряет. 
"Я не могу так поступить", - думал Марк. Но в глубине души знал, что может. Он ведь решил не обманывать больше себя, а это означает, что нужно быть честным во всем. Да, он может оставить жену и ребенка. Люди бросают друг друга сплошь и рядом. Ужасно, ничего не скажешь, но такова жизнь. Постепенно все приходит в норму. Случаются и более страшные вещи. Кристел и Ханс не пропадут. Поняв, что произошло, Кристел позвонит Датчу. Отец начнет метать громы и молнии, но кончит тем, что поедет за ними. У него нет выбора. А через пять-шесть лет вся эта история будет казаться дурным сном. 
Кристел прекрасно со всем справится. Она нравится мужчинам. Даже Датчу нравится, хотя он был настроен против их брака. Она еще встретит хорошего человека, который станет о ней заботиться. Она, Ханс и будущий малыш будут спокойно спать по ночам, зная, что все у них хорошо. Марк им не нужен. Без него им будет даже лучше. 
Такая мысль впервые пришла Марку в голову и, признаться, огорчила его. Больно сознавать, что он ничего не значит в жизни Кристел. Раньше он думал, что их встреча предопределена самой судьбой и что, женившись на Кристел, он как бы исполнил волю небес. Но какая уж тут "воля небес", если они преспокойно могут жить врозь и даже лучше, чем вдвоем.