Журнал «Если», 1992 № 05
В самом верху бумажного листа он аккуратно написал свое собственное имя и фамилию, ниже разместил всех остальных «перемещенных лиц» английской национальности. Далее следовали два шведа, индус, русская, француженка и вест- индианка.
Прежде чем разбить людей на группы, он внимательно изучил список. В нем значились: Рассел Грэхем, 39 лет, англичанин, член парламента. Роберт Хайман, 39, англичанин, госслужащий. Эндрю Пейн, 28, англичанин, актер телевидения. Джон Говард, 31, англичанин, учитель. Мэри Говард, 27, англичанка, учительница. Дже- нис Блейк, 20, англичанка, студентка колледжа домоводства. Андреа Смолл, 20, англичанка, то же. Марина Джессоп, 20, англичанка, то же. Пол Редман, 40, американец, литературный агент. Марион Редман, 32, американка, домохозяйка. Гуннар Рудефорс, 35, швед, учитель. Тур Норстед, 25, швед, моряк-радиотехник. Мохан дас Гупта, 28, индус, служащий нефтекомпании. Анна Маркова, 33, русская, журналист. Симона Мишель, 23, француженка, художник. Селена Бержер, 21, вест-индианка, манекенщица.
Педагогика представлена неплохо, думал Грэхем, скользя взглядом по списку, но ведь это не удивительно, в наши дни преподаватели довольно-таки много путешествуют, причем в разных направлениях.
Он вздохнул. Было бы гораздо полезнее иметь в группе врача, специалиста в области естественных наук, а лучше всего — одного-двух мускулистых рабочих. Одно ему было ясно: тот, кто (или что) организовал их похищение, или перемещение, или кражу (ни одно слово не подходило вполне) — словом, этот Он, Она или Они не старались как-то уравновесить интересы. Зато в смысле соотношения полов — полный баланс. Что само по себе забавно…
Однако над скрытым смыслом всего этого можно было подумать позже. А сейчас следовало заняться более важными делами.
Грэхем разбил группу на четыре звена по четыре человека, согласно своему первоначальному плану. Генеральный штаб, который он назвал «оперативной группой», включал его самого, Гуннара Рудефорса, а также Пола и Марион Редман. В двух остальных звеньях (разведчиков) было два мужчины и две женщины; первостепенной задачей четвертого звена было снабжение питанием, в него входил швед-радиотехник и три английских студентки.
Генеральный штаб обосновался в коктейль-баре. Остальные отправились выполнять задания.
Через некоторое время начали поступать донесения. Первое и самое важное состояло в том, что в радиусе примерно километр не обнаружено ни одного живого существа. В городе нет ничего, кроме уже знакомой всем гостиницы, супермаркета, отрезка дороги и ряда небольших строений, приспособленных под мастерские. Дорога начинается в зарослях диких трав, которые можно было бы назвать степью или саванной, и упирается в такую же саванну. Такси, стоящее у гостиницы, по всей видимости, «мерседес», но у него нет ни аккумулятора, ни мотора. Машина, забытая у супермаркета, — «сааб», тоже не имеет ни того, ни другого.
Супермаркет прилично загружен продуктами, однако ничего свежего — все в пакетах или банках. Тур Норстед вместе с тремя девицами, успевшими в него влюбиться, нагрузили доверху тележки, заботливо кем-то для них оставленные, и покатили их по дороге к отелю.
В это же время двое из резервной группы — Гуннар Рудефорс и Пол Редман — убрали с дороги зеленоватые пластиковые гробы и сложили их аккуратными штабелями у одного из сараев. Эти гробы они тщательно осмотрели: пластик был легким, но очень прочным, его невозможно было поцарапать даже стальным лезвием.
В самом отеле было двадцать спален, из них десять одиночных и десять парных. Была также кухня, оборудованная всем необходимым, вплоть до холодильника и посудомоечной машины. Раковина с холодной и горячей водой присутствовала в каждой спальне. С электричеством все оказалось в порядке. Короче говоря, это была типичная провинциальная, но вполне комфортабельная гостиница, какую можно увидеть в любом уголке Европы.
Солнце село неожиданно и стремительно, как на Земле бывает в тропиках или на экваторе, и все собрались в коктейль-баре, чтобы поделиться собранной информацией.
Поскольку было ясно, что ночь, а может, много ночей придется провести здесь, следовало распределить комнаты. Грэхем попросил заняться этим Анну Маркову, которая показалась ему толковой женщиной. Трех студенток, изучающих домоводство, отправили на кухню воплощать теорию в практику. И в скором времени вся команда села за стол в обеденном зале и получила угощение не хуже, чем в ресторане «Савой». Правда, на тот факт, что вся еда — из консервных банок, пришлось закрыть глаза.
Когда все принялись за кофе с коньяком, Грэхем решил провести небольшой опрос на тему, «что с нами произошло и в каком порядке». Этот дискуссионный зачин можно было высоко оценить в любой валюте.
Самой популярной теорией оказалась следующая: «нас похитили марсиане, венерианцы или другие жители солнечной системы». Эта теория была порождением дешевых теле- и кинофильмов, а также множеством комиксов на космические темы — из тех, что публикуют в журналах.
Джон Говард, учитель физики, первый разбил наголову эту теорию. Он подошел к стеклянной двери столовой, открыл ее и вышел на балкон. Стояла ясная, холодная ночь. Говард пригласил всех выглянуть на улицу.
Звезды, которые компания увидела в небе, были совершенно незнакомыми. Чужие звезды на чужом небе — яркие, холодные и далекие. Жуткие в своей новизне.
Грэхем сразу загнал своих товарищей назад в столовую, почувствовав, какая тревога, растерянность и даже отчаяние завладели их душами. Вернувшись к своим столам, они мрачно прихлебывали кофе. Беседа умерла. Никто не горел желанием обсуждать будущее, которое после знакомства с чужим небом стало рисоваться в жутком свете.
Было совершенно ясно, что все страшно устали: две девушки-студентки заснули прямо за столом. Слишком много было затрачено усилий физических и моральных, слишком много выпало на их долю страха и отчаяния.
Но Грэхем был убежден, что отдыхать должны по очереди. Восемь мужчин были назначены дежурить всю ночь, по два человека, сменяясь каждый час. В качестве еще одной предосторожности Грэхем велел оставить двери всех спален широко открытыми.
Однако ночь прошла относительно спокойно, если не считать рыданий и всхлипываний. Мужчины всхлипывали так же часто, как и женщины — но более скрытно.
Утром звено, вышедшее из отеля на разведку, сделало интересное открытие.
Исчезли гробы, сложенные в штабеля.
Глава четвертая
В течение второго дня путешественники сделали еще кое-какие открытия.
Молодой швед Тур Норстед первым обнаружил, что, по-видимому, за всей группой ведется наблюдение. Ночью, стараясь заснуть, он увидел четыре малюсеньких зеленых точки, бледно светящиеся в углах потолка, там, где он стыкуется со стенами.
Тур зажег ночник — такой, какие в гостиницах ставят у кровати, с лампочкой в шестьдесят ватт — и решил выяснить, что это такое. При свете зеленоватые точки исчезли, но он смог различить в каждом углу комнаты четыре линзы, невидимые днем. Линзы были не больше спичечных головок. Тур подумал: может, стоит отковырнуть кусок штукатурки и посмотреть, как они крепятся? Но благоразумно отверг эту мысль.
Встретившись с Грэхемом за завтраком, он рассказал ему о своем открытии. Вместе они обнаружили, что такие же линзы есть в каждой комнате и даже в коридорах. Это сильно расстроило Грэхема, и он попросил Тура пока не говорить ничего остальным. Их положение и так было тяжелым, чтобы отягощать его сознанием того, что за ними следят.
Тур предложил отковырнуть один «глазок», изучить его, а потом уничтожить. Грэхем его остановил. Он принял другое решение: когда все уйдут из своих комнат, Норстед обойдет их и в каждой заклеит линзы бумагой. В коридорах эти «глазки» решили не трогать.
Грэхем рассуждал так: «наблюдатели» поймут, что «подопытные» не лезут в бутылку по пустякам, но требуют какой-то доли уединения.
Сразу после завтрака он организовал более тщательную разведку окружающей местности. На сей раз команда разведчиков состояла из четырех мужчин, которыми руководил Джон Говард, учитель физики. Он уже зарекомендовал себя как наблюдательный и спокойный человек.