Журнал «Если», 1992 № 05

— Отличная погода, не правда ли?
— Да, сэр, великолепная!
— Лучше, чем вчера.
— Согласен, сэр!
— Интересно,
 Какая
 будет завтра?
— Возможно, пройдет небольшой дождь.
Бретт посмотрел в сторону танцующих.
— Неплохой оркестр.
— Многим нравится, сэр.
— Это местный оркестр?
— Мне это неизвестно, сэр.
— А вы здесь давно живете?
— О да, сэр. — В голосе официанта явственно слышалось неодобрение. — Что-нибудь еще, сэр?
— Видите ли, я приезжий. Не могли бы вы…
— Извините, сэр, меня просят к столу. — И официант ушел.
Бретт задумчиво поковырял мясо вилкой. Нет, расспрашивать големов бессмысленно.
Надо попытаться выяснить все самому. Он взглянул на толстяка, который как раз вытащил из кармана свой гигантский клетчатый носовой платок и громко высморкался. Никто не оглянулся. Пары продолжали танцевать, ничего не изменилось. Кажется, настал подходящий момент…
— Вы не возражаете, если я пересяду за ваш столик? — вежливо спросил Бретт, подходя к толстяку. — Знаете ли, хочется с кем-нибудь поболтать.
Толстяк недоуменно прищурился и неохотно пододвинул пустой стул. Бретт сел, поставив локти на стол, и наклонился к собеседнику:
— Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что вы настоящий.
Толстяк опять прищурился.
— Какой-какой? — спросил он отрывисто. Голос у него оказался высокий и визгливый.
— Не такой, как эти. Мне кажется, вы тоже чужак. Не бойтесь, я тоже настоящий — со мной можно говорить откровенно.
Толстяк опустил глаза на свои мятые брюки.
— Я сегодня несколько… совсем не было времени, не успел переодеться, очень много дел… А что, собственно, вам надо? — он настороженно уставился на Бретта.
— Я нездешний. Приехал издалека. Вот, хочу понять, что у вас здесь происходит.
— Купите путеводитель. Там все сказано.
— Я не об этом, — терпеливо продолжал Бретт. — Я говорю об этих истуканах и о Геле…
— Какие истуканы? Какие ели? У нас не растут ели…
— Я не…
— Зайдите в аптеку: хвойная эссенция…
— Да нет же, я говорю об этих коричневых штуках! Как мутная вода. Или как жидкое стекло. Они появляются, когда нарушается ход действия.
— Знаете, пересядьте, пожалуйста, за свой столик.
— Чего вы боитесь? Геля?
— Тихо, тихо, успокойтесь. — Толстяк явно нервничал. — Совсем незачем так волноваться.
— Сами вы успокойтесь! Я не собираюсь устраивать скандал. Пожалуйста, поговорите со мной. Вы здесь давно живете?
— Терпеть не могу сцен, просто не выношу…
— Вы давно сюда приехали?
— Десять минут назад. Я только что сел за стол. Еще пообедать не успел. Прошу вас, молодой человек, вернитесь за свой столик. — В голосе толстяка звучала тревога. Лысина покрылась капельками пота.
— Я имею в виду — в этот город. Откуда вы приехали?
— Что за дурацкий вопрос? Я здесь родился.
— Как называется этот город?
— Вы что, издеваетесь? — Толстяк чуть не визжал от злости.
— Тсс, — остановил его Бретт. — Вы привлечете Геля.
— Да какого, черт побери, геля? — задохнулся толстяк. — Сию же минуту оставьте меня в покое. Я позову управляющего!
— Неужели вы не знаете? Они же все чучела, куклы — словом, големы. Они ненастоящие!
— Кто — ненастоящие?
— Да вот те подделки людей за столиками и те, что танцуют. Вы же не думаете…
— Я думаю, что вам надо срочно обратиться к врачу. — Толстяк вскочил со стула. — Я пообедаю где-нибудь в другом месте.
— Подождите! — Бретт тоже вскочил и схватил толстяка за руку.
— Отстаньте от меня!
Толстяк быстро пошел к выходу, Бретт — за ним. У кассы Бретт вдруг резко повернулся, заметив слева знакомое коричневое мерцание.
— Смотрите! — он рванул толстяка за плечо.
— На что смотреть?
Гель исчез.
— Он только что был здесь!
Толстяк бросил на прилавок деньги и поспешил прочь. Бретт положил пятьдесят долларов и ждал сдачи.
— Подождите!
Он слышал, как толстяк торопливо спускается по лестнице.
— Поторопитесь, — сказал Бретт кассирше, но она застыла, уставившись в пустоту.
Музыка смолкла, свет погас, и, оглянувшись, Бретт увидел вздымающуюся мутную волну. Он бросился вниз по лестнице на улицу. Гель вышиб дверь, догнал его и стал расти и твердеть, поднимаясь, как башня. Бретт стоял, полуоткрыв рот, слегка наклонившись вперед и не мигая. Гель совсем загустел, выжидая, словно в нерешительности; его поверхность переливалась и просвечивала, как жидкое стекло. Бретт почувствовал резкий запах герани.
Прошла минута — целая минута. У Бретта подрагивали губы. Он боролся с непреодолимым желанием мигнуть, сглотнуть, бежать без оглядки. Горячее солнце заливало улицу, отражаясь в слепых окнах домов, нестерпимо резало глаза.
Наконец Гель опал — потерял форму и ручьем грязной воды скользнул прочь. Переведя дух, Бретт обессиленно потащился в противоположную сторону, едва держась на ногах.
• • •
Это было как раз то, что нужно: витрина магазина для любителей туризма — палатка, портативная плита, термосы… Бретт пересек улицу и попытался войти. Дверь оказалась закрыта. Тогда он ногой выбил стекло рядом с замком и, просунув руку в дыру, отодвинул задвижку. Осмотрев все полки, он выбрал тяжелый моток нейлонового троса, охотничий нож, флягу. Подержал в руках многозарядный винчестер с оптическим прицелом — положил его на место и взял пистолет. Зарядив его, набил карманы патронами. С мотком троса на плече и с пистолетом на боку он вышел на безлюдную улицу.
Толстяк торчал на перекрестке, почесывая щетину на подбородке и задумчиво разглядывая рекламу. Заметив выходящего из-за угла Бретта, он нахмурился и попытался улизнуть.
— Подождите минутку. — Бретт догнал его и пристроился рядом. — Ну что, скажете: и на этот раз ничего не видели? Что же тогда на меня напало?
Толстяк покосился на него и ускорил шаг.
— Да постойте же! — Бретт взял его за плечо. — Я же вижу: вы — настоящий. Вы потеете, сморкаетесь, чешетесь. Вы единственный, к кому я могу обратиться за помощью, а мне сейчас очень нужна помощь. Мой друг попал в беду.
— Вы сумасшедший! Отвяжитесь от меня! — Толстяк пытался освободиться, лицо его стало совсем багровым. Бретт резко и довольно сильно ударил его кулаком в солнечное сплетение. Бедняга со стоном опустился на колени и, задохнувшись, обхватил руками живот. Панама свалилась с головы. Бретт взял его подмышки и рывком поставил на ноги.
— Извините, — тон у него был не слишком извиняющийся. — Но мне просто необходимо было кое-что проверить. Все в порядке, вы действительно настоящий. Мы должны спасти Дхуву.
Толстяк прислонился к рекламе, выкатив в ужасе глаза и все еще держась за живот.
— Я позову полицию, — еле выдохнул он.
— Какую там полицию… — Бретт махнул рукой. — Здесь же все ненастоящие. Где вы видели такие пустые улицы? Посмотрите, ни одного человека, ни одной машины…
— Среда, рабочий день, середина дня, — пыхтел толстяк.
— Ладно, идем со мной. Я вам все покажу. Стены, дома — все это декорация, фальшивка. Кирпичная стена всего в полдюйма толщиной…
— Никуда я не пойду. — Лицо толстяка, теперь бледное, блестело от пота. — Что вам от меня надо? Все было так хорошо…
— Помогите мне спасти моего друга. Гель уволок его в эту яму…
— Отпустите меня, — ныл толстяк. — Я боюсь. Почему вы не можете оставить Меня в покое?
— Ты что, не понимаешь? — взорвался Бретт. — Гель забрал человека! В следующий раз это может случиться с тобой.
— Ничего со мной не случится… Я бизнесмен, уважаемый гражданин. Я не лезу в чужие дела, жертвую на благотворительность, хожу в церковь. Я хочу одного — чтобы меня не трогали.
Бретт отступил на шаг, разглядывая его с отвращением, как ядовитое насекомое: бледное злое лицо, крошечные глазки, трясущиеся обвисшие щеки. Толстяк с кряхтением нагнулся за панамой, отряхнул ее о колено и напялил на голову.