Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы
Теперь по вопросу о том, как воспринимается критика и как т. Жуков реагировал на выступления политических работников, будучи у нас в мае месяце. Очевидно, уже Центральному Комитету известно, что в ходе совещания, которое было проведено т. Жуковым, у нас в штабе группы была большая перепалка между т. Жуковым и заместителем начальника Политического управления группы полковником Соболевым, причем эта перепалка носила явно недопустимый характер, характер оскорбления. Полковник Соболев оказался выдержанным коммунистом. Он не пошел на обострение вопроса, он терпеливо после пяти или шести перерывов, которые в его речь вносил товарищ Жуков, продолжал докладывать вопрос.
Какие же он получал замечания и реплики от товарища Жукова? Реплики, что у вас нет хорошей, кропотливой, вдумчивой работы с личным составом, этого не хватает у партийных органов и в этом главная причина всего; вам надо не декларировать, а добираться до глубины души людей и узнавать их настроения. И дальше: все политорганы спят, обюрократились, оторвались от дела; обюрократились ваши политработники, они стали как плохие преподаватели, отзвонил два часа, наговорил и уходит. И в заключение: ваш доклад не удовлетворил, чувствуется, что политико-воспитательная работа запущена. Этому в некоторой степени способствовала та кастрация, которая была проведена в политорганах.
Голос. А какой вывод из этих реплик вы делаете?
КАЗАКОВ. Я делаю вывод, который сделал Президиум ЦК и вывод, который будет сделан Пленумом ЦК в отношении товарища Жукова, что он вместо того, чтобы по-деловому выслушать доклад, пусть может быть не совсем в правильной постановке доклад, но зажим докладчика, доведение до оскорблений убивали желание у других товарищей выступать с предложениями.
Мы еще не провели у себя собрание партийного актива в группе войск, мы сумели только довести результаты проведения партийного актива Московского гарнизона и партийного актива в Киеве до руководящего состава по времени, но я могу заверить Президиум ЦК, что партийная организация советских войск, находящихся на территории Венгрии, вся как один полностью поддержит решения ЦК и будет удовлетворена, что Советская Армия, после освобождения от должности бывшего министра обороны товарища Жукова по-настоящему развернет работу партийной организации в духе решений XX съезда, в духе ленинских принципов партийной жизни.
Офицерский состав и вся масса солдат наших войск готовы выполнить любую задачу, любой ответственности, какая будет возложена на наши войска Центральным Комитетом.
Председательствующий т. КИРИЧЕНКО. Товарищи, есть предложение сейчас объявить перерыв до 4-х часов. Объявляется перерыв.
* * *ЗАСЕДАНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ Вечернее. 29 октября
Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО. Продолжаем нашу работу, товарищи. Перед перерывом было объявлено, что следующим выступает тов. Хрущев, но сейчас попросил слово тов. Жуков. Есть предложение дать высказаться тов. Жукову, потом предоставить слово тов. Хрущеву. Нет возражений?
Голоса. Нет.
Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО. Слово предоставляется тов. Жукову.
ЖУКОВ
Товарищи, я взял слово не для того, чтобы разжалобить Пленум Центрального Комитета, как здесь высказался тов. Александров по первому моему выступлению. Я прежде всего член партии, солдат, а не артист, я говорил то, что чувствовал, что думал.
Теперь по существу вопроса. Настоящий Пленум для меня был большой партийной школой. К моему глубокому сожалению я только здесь по-настоящему осознал значение тех ошибок, которые были допущены мною в руководстве Вооруженными Силами, особенно за последнее время, тех политических ошибок, которые мною были допущены как членом ЦК, членом Президиума ЦК КПСС, о которых здесь говорилось на Пленуме.
Критику по моему адресу, сделанную здесь на Пленуме, я признаюa правильной и рассматриваю ее, как товарищескую, партийную помощь лично мне и другим военным работникам правильно понять требования и линию партии в вопросе правильного руководства армией и флотом, в вопросе правильного партийно-политического воспитания личного состава Вооруженных Сил.
Я искренне, товарищи, благодарю за эту хотя и горькую, но объективную критику, проникнутую партийной тревогой нашего Центрального Комитета за наши Вооруженные Силы.
Я считаю неуместным и ненужным останавливаться на ряде выступлений и давать по ним какую-либо справку, т. к. подобная справка не меняет существа вопроса. Если ЦК будет интересовать тот или иной вопрос, он может потребовать в любое время.
Предлагая меру взыскания, некоторые товарищи говорили, что я уже был один раз выведен из ЦК при жизни Сталина в 1946 году и что я не понял необходимости исправить те ошибки, за которые был выведен. Тогда, товарищи, я не мог признать и не признал правильным вывод меня из Центрального Комитета, не признал правильными те обвинения, которые мне были предъявлены. Сейчас другое дело. Я признаю свои ошибки, я их в процессе пленума глубоко осознал и даю слово Центральному Комитету партии полностью устранить имеющиеся у меня недостатки. В этом я заверяю через наш Центральный Комитет КПСС всю нашу партию.
Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО.
Слово предоставляется т. Хрущеву.
ХРУЩЕВ [217]
Товарищи, я хотел бы здесь сказать в виде справки, потому что т. Конев написал записку в Президиум ЦК [218] по поводу того, что одним из выступавших товарищей было сказано об особой дружбе т. Конева с Жуковым. Он говорит, что это неточно было сказано.
Насколько я знаю, если взять период войны, то это были антагонистические Маршалы — Жуков и Конев. И тут немножко и Сталин содействовал этому. Если взять наступление на Берлин, то во взятии Берлина участвовал и Конев, он был на левом фланге у Жукова. [219]
И потом, когда Конев выступал, это по партийным соображениям было надо, он по-холопски выступал, я не был на том главном Совете, тогда меня в Москве не было, но я считаю, что это правильно было сделано. А сейчас, я беседовал с т. Коневым, он говорит — я, как солдат, как первый заместитель, я, конечно, все делал, чтобы не дать повода к тому, что у нас есть какие-то разногласия. Я думаю, что члены Пленума ЦК правильно это поймут и у нас нет оснований к тому, чтобы это бросало какую-то тень на т. Конева. Тов. Конев — член ЦК, старый член партии, [220] был верным членом партии и есть достойный член ЦК, таким он и остается.
Голос из президиума. Правильно.
ХРУЩЕВ. Я хотел бы еще дать такую справку. Тут выступал товарищ и говорил, как это получилось, что Желтов — начальник Политуправления Советской Армии не оказался избранным на XX съезде партии в руководящие органы партии? Я, товарищи, даю справку ЦК, что когда был предварительно составлен список для голосования в члены ЦК, кандидаты и члены Ревизионной комиссии, я сейчас не помню один ли я был, или кто-нибудь еще со мной был из членов Президиума ЦК, но я показал военных товарищей, а так как не всех я лично знал и другие товарищи не знали, тем более, что это очень серьезный вопрос, мы посоветовались с тов. Жуковым. Сейчас я не помню, но в списках не то членов, не то кандидатов был и тов. Желтов. Когда стали обсуждать, я не помню, но, видимо, первым был Желтов. Тов. Жуков выразился тогда так: это, — говорит, — бездельник, плохо работает и очень страдает политработа. Нам нужно поднять политработу и, видимо, его нужно будет заменить, поэтому будут трудности с заменой.
Я лично, если говорить о моей собственной персоне, сейчас вижу, что неправильно сделал. Но я должен сказать, что всегда относился с уважением к Жукову во время войны и очень переживал, когда Жуков был в опале. Я тоже считал это неправильным. Я знал тов. Желтова и очень хорошего мнения был о Желтове, когда встречался с ним во время войны. Но тов. Желтов сам знает, что я очень короткое время с ним соприкасался, я не помню не то на Воронежском фронте было…