Заарканить Золушку (ЛП)

Знаете, я никогда в своей жизни не была в таком доме. Он был действительно невероятен. Я могла видеть его издалека, из нашего маленького домика для прислуги на территории особняка, но никогда бы не осмелилась войти внутрь.
Это было категорически запрещено. По крайней мере, раньше мне так говорила много раз моя мачеха.
Так что я всегда держалась подальше от него, занимаясь своими книгами. Я только что окончила школу и осенью меня приняли в Нью-Йоркский университет — университет моей мечты.
Но прежде чем я могла бы войти в залы, которые научили так много людей, которыми я восхищалась, трагедия разрушила мою жизнь навсегда. Мой отец, человек, ближе которого у меня никогда не было — умер. За несколько месяцев до этого он женился на Марте. Вот так я и осталась с ней. С женщиной, которую едва знала. Мы никогда не были с ней близки и после того как она узнала, что папа оставил нам дом, то решила продать его.
У меня не было права выбора в этом вопросе. Просто однажды я пришла домой и обнаружила большой знак «Продано» на лужайке. Марта сказала мне тогда, что дома нет, а я смогу получить половину денег от его продажи, только когда мне исполнится двадцать один. До тех пор она собиралась держать деньги от моей доли в целевом фонде для меня.
Две недели спустя, она рассказала мне о своей работе. Марта также сказала мне, что поскольку мои деньги не могут быть сняты раньше, чем мне исполнится двадцать один, то мне придётся подождать, прежде чем я смогу уехать учиться в университет. Вот так она и разрушила мою мечту. Марта взяла меня с собой в маленький дом в поместье мистера Голдвина, и я жила там вместе с нею, терпя от неё постоянные придирки и негатив. Хотя я ничего плохого ей не сделала и всегда послушно выполняла все, что она требовала.
Совсем скоро я поняла, что Марте нравился мистер Голдвин. Она вела бесконечные разговоры о нём, умудряясь включать его в каждый диалог с кем угодно, кого знала. Вот так я и познакомилась с мистером Голдвином из её рассказов. И чем больше я узнавала о нём, тем больше он меня интриговал.
По версии какого-то там специального журнала для бизнесменов, он владел миллиардами долларов, а из бульварной прессы я узнала, что мистер Голдвин был ещё и плейбоем, которого каждый раз видели с новой игрушкой, когда он публично появлялся на людях. Он был печально известен тем, что менял своё сопровождение и ещё более печально известен, когда речь шла о моделях. Мистер Голдвин их любил. Но, несмотря на то, что девушек-моделей он менял, чуть ли не каждый день, похоже, они были на него не в обиде, так как после этого их карьера резко взлетала в гору.
Мистер Голдвин управлял семейной компанией, а также был связан с каким-то благотворительным фондом, что делало его в глазах общественности прямо-таки героем.
Члены его семьи были известными ювелирами, и у него было больше денег, чем он мог бы потратить за тысячу жизней.
Я же жила в его поместье в минутах ходьбы от его огромного особняка, но никогда не сталкивалась с Рафаэлем Голдвином.
На дворе стоял декабрь, приближается Рождество. Но… несмотря на то, что я так сильно любила этот праздник, в этом году мне было как никогда грустно.
Это будет первое Рождество без отца.
Я привыкла, что каждое Рождество мы отмечали с ним вдвоём. Моя мама умерла во время родов, я никогда её не знала. Но папа всегда делал так, чтобы я чувствовала заботу, ласку и любовь, особенно в Рождество. Ведь это семейный праздник.
Но теперь его нет, а у Марты, похоже, нет для нас планов на этот день.
Да, я была несчастна с тех пор, как потеряла отца, но, встретив, наконец, неуловимого мистера Голдвина, я нашла свою потерянную душевную искру. Она всё ещё жила внутри меня, слабая, но в то же время ждущая кого-то, кто бы мог разжечь её в полную силу.
И вполне возможно, что Рафаэль как раз и был этим единственным.
Я вновь вспомнила реакцию моего тела, как почувствовала себя уязвимой рядом с ним. Отчаянно открытой для его самых лёгких прикосновений. Честно говоря, мне хотелось, чтобы он не только прикоснулся ко мне, но и избавил ещё от одной части меня. Моей девственности.
Да, мне было восемнадцать, и я была девственницей. Я всегда старалась избегать парней в школе, да и по жизни тоже. Никто не знал, что я девственница и так было лучше. Если б только кто-нибудь узнал, то все смеялись бы надо мной. К тому же мальчики не обращали на меня внимания так или иначе до весны, когда моя грудь округлилась и волосы отросли до задницы. Вот тогда-то я и стала центром внимания парней в эти последние несколько месяцев в школе.
Но я держалась подальше от всего этого.
Я не хотела, чтобы мальчик забрал мою девственность.
Я хотела, чтобы это был мужчина.
Настоящий мужчина. Как мистер Голдвин.
— Элла! — вновь крикнула на меня Марта и я, покраснев, стала прополаскивать тряпку в ведре с водой.
— Прекращай мечтать. Клянусь богом, ты самый худший помощник, с которым я когда-либо работала.
— Извините, — пробормотала я. — Мне так жаль. Но я всё сделаю.
— Тебе же лучше, — буркнула Марта.
Я поборола в себе желание вздохнуть и продолжила работу под её бдительным оком. Она заставила меня переделать всё дважды, но мне пришлось признать, что к тому времени как мы закончили, особняк сверкал и сиял красотой, которую я видела только в журналах, рассказывающих об интерьерах. Я почувствовала лёгкую зависть к человеку, который владел всем этим. У него могло быть в жизни всё что угодно. Держу пари, Рафаэль Голдвин смотрел на каждую другую девушку, так как смотрел недавно на меня. Он никогда бы не захотел, чтобы я стала постоянной. Мистер Голдвин просто бы использовал меня и отбросил в сторону, как и всех этих моделей.
— Марта! — раздался сверху громогласный голос.
Я вздрогнула и вздохнула, а мачеха одарила меня недобрым взглядом, когда мы повернулись лицом к человеку, который позвал её. Рафаэль Голдвин стоял на самом верху лестницы и смотрел прямо на меня своим непроницаемым взглядом. Он быстро спустился вниз и остановился всего в нескольких футах от меня.
— Вы столько всего сделали за этот день, — сказал он мне, и моя мачеха испустила раздражённый стон.
— Мы ещё и близко не закончили, мистер Голдвин, — сказала она. — Мы даже ещё не закончили уборку первого этажа.
— Мне всё равно, — он повернулся к ней ненадолго и строго посмотрел на неё.
Марта разгладила на себе форму. Я ещё не получила себе такую, а просто носила домашний наряд, который всегда надевала дома и вдруг почувствовала себя уродцем рядом с ним. Он был одет по последней моде в костюм из дорогой ткани от модного бренда. Я же могла только мечтать иметь хоть что-нибудь достойное. Я просто носила леггинсы и топ, которые принадлежали мне годами. Я покраснела и отвернулась, чтобы он этого не заметил.
— Вы можете идти, Марта, — грубо высказался мистер Голдвин мачехе, и я быстро наклонилась, чтобы забрать ведро. — Но не ты.
Мои глаза взметнулись вверх, и я встретилась с его тёмным порочным взглядом.
— Мистер Голдвин, я действительно думаю… — начала тараторить Марта, но он поднял руку вверх, показывая ей замолчать.
— Девушка остаётся, Марта, — рыкнул он грубо. — Мне нужно кое-что обсудить с ней, и я был бы признателен, если бы вы позволили сделать нам это наедине. Вы нам здесь больше не нужны.
 Мы. 
Как будто я могла когда-либо быть «мы» с таким человеком.
— Хорошо, — пробормотала моя мачеха и преувеличенно вздохнула. — Но после разговора прямиком домой, Элла. Тебе ещё готовить ужин, а я не люблю ждать.
— Да, — пробормотала я, опустив взгляд.
Я была слишком напугана, чтобы смотреть на мистера Голдвина, хоть и чувствовала его горячий взгляд на себе. Этот мужчина пробуждал что-то странное во мне. Я услышала, как стала уходить мачеха и поняла, что мы остались одни в огромном холле особняк Рафаэля Голдвина.
— Посмотри на меня! — приказал он мне.