Снежная полночь (ЛП)

Решив пополнить запас еды, я закрываю дверь комнаты, снова прохожу по пустому, похожему на больничный, коридору и вхожу в общий холл. Тиканье часов становится громче, а мир за окном полностью побелел — невозможно ничего разглядеть за снегом, который теперь больше напоминает перья, падающие каскадом с неба. С тех пор как я в последний раз выглядывала из окна своей комнаты, выпало уже не меньше тридцати сантиметров снега. Если не пойду сейчас, то позже вообще не смогу выйти.
Толкаю стеклянную дверь — пытаюсь, во всяком случае — но она практически не двигается с места, заваленная снаружи снегом. После нескольких попыток она приоткрывается на несколько сантиметров, но в такую узкую щель я не протиснусь. Оглядываю холл в поисках того, чем можно разгрести снег, но на глаза попадается лишь стопка книг. Закрываю дверь и иду за ними, а когда возвращаюсь, вижу, что снег валит с такой силой, словно старается побыстрее заполнить освобожденное мной пространство. Выглянув в окно, понимаю, что пока это только снегопад — не метель еще. Тогда в чем дело? Я вновь пытаюсь приоткрыть дверь, но на этот раз она не сдвигается даже на миллиметр. Наваливаюсь изо всех сил плечом. Дверь распахивается, а я, запутавшись в собственных ногах, бревном вываливаюсь наружу и зажмуриваю глаза, понимая, что сейчас упаду. Но вместо этого меня обхватывают чьи-то руки. Открываю глаза, но из-за плотной пелены падающего снега не могу удержать их открытыми. О том, чтобы что-то рассмотреть, даже речи не идет. Снова оказавшись внутри здания, провожу рукавом пальто по глазам и лицу, освобождаясь от налипшего снега. Дверь закрывается, и к ее стеклянной поверхности прислоняется лопата. Передо мной стоит мужчина, закутанный в черное пальто, очки и шапку, скрывающую большую часть его лица.
— Кто вы? — спрашиваю я, слегка испугавшись.
Руками в перчатках, он стягивает шапку и очки, тем самым отвечая на мой вопрос.
— Что, не узнала?
— Что ты здесь делаешь?
— Подумал, что твой хлеб с арахисовым маслом неплохо дополнит суфле. — Бэкс запускает руку в карман и достает из него баночку «Флаф». (Примеч. Marshmallow Fluff — популярное в США лакомство из мягкого зефира со вкусом ванили или клубники).
— Ты проделал весь этот путь под снегопадом, чтобы принести постороннему человеку баночку суфле?
— Еще я принес батарейки, но могу все унести обратно, — говорит он абсолютно серьезно.
Я протягиваю руку — она дрожит после борьбы с дверью.
— Нет, уверена, они мне пригодятся. Спасибо.
— Зачем ты опять пыталась выйти из общежития? — спрашивает он.
Соврать или нет? Несколько секунд просто смотрю ему в глаза, подбирая правдоподобный ответ. Мне следовало получше подготовиться к этой снежной буре. С каждой минутой в присутствии Бэкса я все больше смахиваю на дуру.
— У меня возникли сомнения, что я достаточно хорошо подготовилась к непогоде.
— Или просто искала повод вернуться, чтобы увидеть меня, — говорит он с ехидной ухмылкой.
— Наглость — второе счастье?
— Нет, просто бо́льший, в сравнении с твоим, жизненный опыт, дающий право на подобные рассуждения.
— Бо́льший жизненный опыт? — В моем голосе звучит насмешка. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. — Я буквально закипаю от гнева, и хотя мне должны бы нравиться его заигрывания и средневековые шуточки, парень все же нажал «кнопку», запустившую необратимый процесс. Он меня совсем не знает. Не знает, сколько испытаний выпало на мою долю. И потерь.
— Эй-эй! Я пошутил. Почему тебя так затрясло?
А почему меня так трясет? Мне не холодно. Я просто злюсь. Очень злюсь.
Бэкс одну за другой снимает перчатки, бросает их на пол, берет мои ладони в свои и сжимает их, согревая. Но руки у меня и так не холодные. Хотя… дрожь и боль в мышцах под его прикосновениями, кажется, ослабевает.
— Ну вот. Сейчас тепло?
Я не нахожу слов и просто киваю в знак согласия.
— Ты действительно осталась здесь одна на все две недели?
— Да, — говорю я тихо. — Но в этом нет ничего такого.
— Что, если отключат электричество?
— У меня есть свечи.
— А как насчет отопления?
— Одеяла.
Бэкс качает головой.
— При всем моем уважении, не думаю, что это хорошая идея.
— При всем моем уважении, не припоминаю, что спрашивала твоего мнения.
Он смотрит на меня, поджав губы и прищурившись. Не могу точно сказать, смущаю я его или раздражаю, но, судя по взгляду, в большей степени он просто заинтригован. Не думаю, что мне это нравится.
— Очень хорошо, Финли. — Он осматривает холл, проходит мимо меня к стоящему в углу кожаному креслу, плюхается в него и расстегивает пальто.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я.
— Пережидаю снежную бурю, — спокойно отвечает Бэкс.
— Наслаждайся, — говорю я, направляясь мимо него в сторону своей комнаты.
— Именно это и входит в мои планы, — говорит он, поднимаясь из кресла и следуя за мной.
Почему Бэкс идет за мной? Продолжая идти по коридору, я оглядываюсь на него через плечо, из-за чего со всего маху врезаюсь в висящий на стене огнетушитель. Ахнув, оступаюсь и почти падаю, хватаясь за ушибленный бок. Проклятье.
Бэкс хватает меня за руку и тянет на себя.
— Растяпа. Ты в порядке?
— Да, отлично. Возможно, было бы еще лучше, если бы я была одна, без преследующего меня психа.
— Я не псих.
— Ты всех девушек преследуешь до дома?
— Неа, только тебя.
  Глава 4  
   
 Бэкс 
Единственным объяснением моего поведения могло быть помешательство вместе с раскаянием.
— Серьезно, я тебя боюсь. Почему ты преследуешь меня? — спрашивает Финли, поворачиваясь ко мне и скрещивая на груди руки. — Мне и так плохо из-за того, что придется ближайшие пару недель провести здесь в одиночестве. Не хватало еще переживать из-за преследующего меня психопата.
— Психопат, да? Я так понимаю, тебе нравится обзываться.
— А я не права? — спрашивает она, приподнимая брови.
— Не совсем, но я понял, что ты меня с ним путаешь.
— Посмотри на свою прическу, — говорит Финли, глядя на мои лохмы, — это же явный признак психического отклонения.
— Погоди-погоди, — говорю я, делая пару шагов по направлению к ней. Судя по ее взгляду, Финли размышляет, не пора ли ей сбежать от меня. — Это ведь… — С изумлением в глазах я указываю на ее лицо, не переставая приближаться.
— Что? — спрашивает она, поочередно касаясь рукой щек, губ, носа. — Что там такое? На мне что-то есть?
Мне нравится ее волнение. Еще один шаг, и я уже настолько близко, что могу протянуть руку и прикоснуться к ней. Что и делаю — провожу пальцем по щеке Финли.
— А, ничего особенного.
— И что, по-твоему, это было?
— Ну, мне показалось, это была улыбка. — Естественно теперь она просто не может не улыбнуться. Один-ноль в мою пользу.
— А ты, действительно, нахал, — говорит она, отворачиваясь и направляясь дальше по коридору. Финли то ли не замечает, что я иду за ней, то ли не хочет больше разговаривать. Но, откровенно говоря, я чувствую обязанность остаться с ней. Не знаю почему. Просто в связи с бурей есть какое-то нехорошее предчувствие, а Финли не производит впечатление человека, который пережил здесь хоть один из подобных буранов. Поэтому, как порядочный человек, я чувствую ответственность за нее.
Наконец, она останавливается перед одной из угловых комнат, открывает дверь и, оглянувшись на меня через плечо, входит внутрь.
— Пожалуй, я останусь здесь, — говорю я ей.
— Серьезно? С какой это радости? Мы знакомы пять минут, а ты уже решил, что неплохо бы проследить за мной до дома. На канале «Лайф тайм» регулярно крутят фильмы про мужчин вроде тебя.
— Во-первых, я не смотрю «Лайф тайм». Во-вторых, неужели ты не понимаешь, как глупо пытаться здесь, в горах, пересидеть снежную бурю в закрытом общежитии и без еды? Можешь считать меня психом, на здоровье, но в этом городе принято помогать тем, кто попал в беду. А ты, дружок, эту беду сама на себя кличешь. — Возможно, я слегка переборщил, но это вроде как правда.