Красная звезда юга

Поднявшись на автоматическом лифте до двенадцатого этажа, они вышли.
— А как мы войдем? — спросил Бишоп. — Взломав дверь?
— Нет. У меня должен быть здесь ключ, — сказала Кончита. — Вы помните, я говорила, что жила вместе с сестрой.
Ей хотелось рассеять все подозрения, которые могли возникнуть у Бишопа. Она поспешно заявила:
— Но я уходила каждый раз, когда звонил генерал. По разным причинам. — Она не скрыла дрожи отвращения. — Но это моя сестра и я люблю ее.
Она нашла ключ и повела его по коридору, ведущему в квартиру Марии. Дверь бесшумно отворилась. Внутри помещения было холодно. Пахло пылью, как во всех нежелых домах…
Кончита зажгла свет. В гостиной обстановка была такой, какой представлял ее себе Бишоп, — все для молодой любовницы диктатора. Это было ослепляюще.
Кончита открыла какую-то дверь.
— Это была моя комната.
В противоположность гостиной, эта комната казалась жилищем студентки или плохо оплачиваемой танцовщицы, которая задирала ноги в кабаре, но твердо решила получать деньги только за свой непосредственный труд, за артистический талант.
Кончита начала просматривать бумаги, которые находились в ящике стола.
— Здесь ничего нет, — сказала она наконец. — но у нас есть несколько тайников. Я, может быть, найду что-нибудь в комнате Марии.
Бишоп пошел с ней в комнату по другую сторону вестибюля. Здесь стояла кровать, такая широкая, что на ней мог разместиться султан с четырьмя женами. Большой трельяж с огромным зеркалом, уставленный различной косметикой, занимал половину стены напротив кровати.
Кончита стала шарить в бумагах в маленьком письменном столе, наполненном всякими безделушками… Потом по шкафам. Бесчисленное множество костюмов, курток и спортивных нарядов висело между платьями, юбками, свитерами. Нижний ящик был заполнен обувью: для улицы, верховой езды, туфельками на высоких каблуках.
— Полиция была здесь, — сказал она. — Но остается кухня, — добавила она и лицо ее озарилось надеждой.
Бишоп последовал за ней. Она прошла обратно к другой двери, ведущей в гостиную. Еще до того, как Кончита) включила электричество, Бишоп понял, что они напрасно пришли сюда. Он чувствовал чье-то присутствие, даже запах дыма от сигареты. Он хотел опустить руку в карман с пистолетом, но не успел…
Кончита уже зажгла свет, и капитан Убриа, которому, казалось, было трудно говорить, заявил:
— Если вы дотронетесь до револьвера — вы мертвы.
Он сказал это самым обыкновенным тоном. Револьвер, который он держал в руке, придавал значительный вес его словам.
К тому же, если бы оружия Убриа оказалось недостаточно, чтобы запугать их, второй револьвер находился в руках еще одного убийцы.
Кредо стоял рядом с капитаном. Он направил оружие, которое убило капитана Рейса, на Бишопа. Тот вынул свою руку из кармана.
— Вы? — прошептала Кончита, обращаясь к Кредо. — Это вы нас предали?
— Совершенно точно… Я вам правильно сказал, что они придут сюда, капитан?
— Вы действительно сказали это.
Кредо тонким шелковым платком стал вытирать свою лысину. На его лице играла ядовитая усмешка.
— Но, конечно, — продолжал он, — мы все это приготовили уже давно. — Он уточнил. — Скажем, месяцев пять или шесть назад. Стало ясно, что для меня будет предпочтительнее вернуться в Аргентину, чем продолжать путешествие на север…
Бишоп немедленно бросил ему прямо в лицо обвинение:
— Это вы или Убриа убили дона Диего?
Кредо продолжал улыбаться.
— Это будет очень трудно доказать, сеньор ел колонел. Особенно в отношении капитана Убриа, снабженного специальными полномочиями вести следствие по этому делу.
Он с удовольствием посмотрел на два больших тюка, прислоненных к стене кухни.
— Но я хочу вам сообщить, что мы в момент его смерти находились вместе с ним, и перед тем, как покинуть этот мир, бедный человек стал очень болтлив…
Капитан Убриа улыбнулся, насколько позволяла ему разбитая челюсть.
— Действительно, это так.
— А моя сестра? — спросила Кончита. — Где же Мария?
— Она умерла естественной смертью. Пять или шесть месяцев тому назад, — сказал Кредо, с особенным старанием вытирая лысину. — Естественно, что когда я получил такие сведения о ее смерти, у меня возникла мысль наладить связи с некоторыми высокопоставленными деятелями нового режима и вернуться сюда, в родные края.
  
15. Бишоп и Кончита в руках бандитов
 
Капитан Убриа пересек кухню и подошел к Бишопу. Он вырвал у него из кармана пальто револьвер так грубо, что разорвал материю.
— Это не имеет никакого значения, — сказал он. — Там, куда вы отправитесь с сеньоритой, не нуждаются в пальто.
— Что вы собираетесь сделать с нами? — спросила Кончита.
— Прежде всего перестаньте спрашивать, — ответил Кредо, продолжая потирать лысину. — Я безмерно огорчен тем, что должен вам сообщить, но мы не можем ничего, как только сделать с вами одну вещь…
— Убить?
Кредо посмотрел на тюки.
— Совершенно ясно, что мы не можем позволить вам шататься по улицам. Да еще вести разговоры. Девять из десяти членов нового режима, увы, умные люди. Это также относится и к федеральной полиции. По счастью, капитан Убриа и проделали немало отличных дел в ту счастливую эпоху…
— Действительно, похоже на то, — сказал Бишоп. — Ладно, я понимаю, что смогу причинить вам немало неприятностей. — Он прислонился к умывальнику. — Но зачем убивать Кончиту? Судя по тому, что мне сказала Кончита, вы ведь неравнодушны к ней. Она обещала поехать с вами в Европу, после того, как вы спасете ее сестру?
Улыбка Кредо потухла.
— Это правда. Но, как говорится в одной из наших песен, любовь свободна и не подчиняется никаким законам. — Он усмехнулся и пожал плечами. — Конечно, это можно рассматривать под разными углами зрения. И, как вы сами должны прекрасно знать, в физическом смысле одна женщина стоит другой… — С ноткой сожаления, он продолжал. — Кончита восхитительна, это верно… Я, вероятно, очень любил бы ее одну или две недели, а может быть и дольше… Сверженный генерал не совсем ошибался, когда окружал себя самыми юными. — Он снова посмотрел на большие тюки. — Но личность, с которой капитан Убриа и я связаны договором, имеет слабый характер. И из страха перед тем, чтобы он не переменил своих взглядов, а также из-за того, что мы можем все потерять, мы вынуждены дать ему часть добычи и убедить его в том, что не осталось больше никого, кто смог бы донести на нас. — Кредо посмотрел на часы. — Эта операция должна быть завершена до наступления дня.
Как будто ничего не услышав из сказанного, Кончита проговорила:
— Мария умерла…
Убриа снял свою шляпу, но не из уважения к покойной, а для того, чтобы почесать себе голову.
— Да, от гнойного аппендицита, в одном из госпиталей, каком именно, я забыл.
— Значит, ее не судили и не привлекли к ответственности за связь с генералом?
У Убриа был шокированный вид.
— Сеньора! Ведь мы — джентльмены! Мы не преследуем женщин. Все «Керидос непитос» прошлого режима были опрошены и все они находятся на свободе и ни одна не испытала позора судебного процесса.
Кончита повернулась к Кредо. Голосом, дрожащим от волнения и гнева, она воскликнула:
— Вы сказали мне, что Марию будут судить как изменницу, и что она будет посажена надолго в тюрьму, а может быть, даже расстреляна!
Кредо пожал плечами и посмотрел на нее с ледяной улыбкой.
— Разве я виноват, что вы мне поверили?
Бишоп теперь ясно видел все, что должно произойти.
— Вы спасались, когда боялись за свою шкуру, вы и другие члены вашей группы? Но вас никто не преследовал: ни один полицейский и ни один член правительства. Они никогда не знали, где вы находитесь. Значит, вы сами убивалй своих товарищей, чтобы было меньше претендентов на добычу, чтобы держать в постоянном страхе оставшихся…
— Вы слишком проницательны, сеньор ел колонел — претендент на виселицу!