За спичками

Когда подошло время завтракать, она сказала:
– Ну куда же девался Ихалайнен? Не идет до сих пор…
К полудню Анна-Лийса покормила скот и стала заниматься домашними делами. Потом еще раз поворошила палкой в печке и, не найдя ничего, открыла крышку кофейника и, поднеся его к своему носу, сказала:
– Вода в кофейнике успеет скиснуть, пока он там ходит.
Ее уже начало сердить такое запоздание мужа. И даже еда ей не показалась вкусной, поскольку она не пила еще кофе.
Днем зашла в дом некая женщина, Майя-Лийса. Она положила на скамейку свой узелок и попросила попить воды, Анна-Лийса поздоровалась с ней и спросила, не сразу узнав ее:
– Кажется, вы жена кузнеца Кананена – Майя-Лийса.
– Да, это я… А это дом Антти Ихалайнена? – спросила Майя-Лийса.
– Это его дом.
– Я так и думала, что это его дом. Люди в деревне говорили, что дом Ихалайнена стоит на пустыре рядом с большой кучей навоза, – сказала гостья.
– Вон как… Выходит, что люди знают про эту кучу, – удивилась Анна-Лийса.
Некоторое время посидели молча, потом Майя-Лийса спросила:
– Где же сам Ихалайнен?
– Да пошёл он за спичками к старику Хювяринену… И где-то в пути задержался…
– Ах, вон что!
Через некоторое время Анна-Лийса Ихалайнен спросила в свою очередь:
– Много ли собрала льна?
– Не особенно много. Весной не хватило семян для посева. Но все-таки собрала, двадцать три снопа.
– Ах, вон сколько льна! Есть что трепать.
Говорили о том, о сем.
Время от времени Майя-Лийса косила глазом на кофейник. Потом стала кашлять сухим кашлем и вдруг пожаловалась:
– Должно быть, пыль в горло попала, все время кашляю.
Анна-Лийса поняла, к чему она клонит, но поскольку в доме не было спичек, чтоб сварить кофе, она сказала:
– Да, это от пыли у тебя в горле першит.
Однако Анна-Лийса и сама не переставала думать о кофе. Посидев и поговорив с полчаса, она сказала:
– Я, бы тебя угостила кофе, да вот что-то мой Ихалайнен не идет, нечем огонь зажечь.
Жена кузнеца Майя-Лийса огорчилась, но тут же дала совет:
– Надо будет подуть на угли.
– Чтоб огонь раздуть?
– Да.
– Нет, навряд ли теперь что получится. Угли ночью погасли, хотя вечером я их хорошо покрыла золой и еще, покрывая, подумала: «Мало ли, может, жена кузнеца Майя-Лийса придет, так надо будет ей кофе сварить».
Огорченная Майя-Лийса покашливала все более многозначительно.
Анна-Лийса снова сказала, сунув свой нос в кофейник:
– Нет, верно, вода начинает скисать, а Ихалайнен все не идет.
Тогда жена кузнеца Майя-Лийса сама взяла палку и стала ковыряться в углях.
– Ну что, нашла что-нибудь? – спросила ее Анна-Лийса.
– Тут что-то есть похожее на искорку… Только не знаю, – огонь это или что другое, – ответила гостья, и Анна-Лийса тотчас сказала:
– Подуй хорошенько, вдруг, чего доброго, загорится. Нагнувшись, Майя-Лийса стала дуть на угли. Однако дула она осторожно, говоря:
– Сначала сильно дуть не годится, иначе совсем погаснет.
– Неужели раздуешь? – радостно спросила Анна-Лийса. Однако огня не показывалось. Найдя большой уголь, Майя-Лийса сказала:
– Давай-ка вместе дуть.
Обе нагнулись и стали изо всех сил дуть. Майя-Лийса придерживала уголь щепочкой. Они так сильно дули, что зола клубами стала подниматься вверх.
– Дуй в тот край, – командовала Майя-Лийса. Анна-Лийса уверяла:
– Я туда и дую.
Однако все было безнадежно.
– Нет, не загорится! – сказала Майя-Лийса.
В это время шел по дороге зять Малинена, Юсси Кокко. Он случайно зашел в дом попить воды. Напившись и вытирая свой рот, он сказал:
– Ряпушку сегодня ел, так вот захотелось пить.
Он закурил свою трубку и хотел было идти, но Анна-Лийса спросила его:
– А вы, Кокко, случайно не из дома Хювяринена идете?
– Нет, не от него, но примерно из тех мест.
– Ах, оттуда. А не видели ли вы где-нибудь там Антти Ихалайнена? – быстро спросила Майя-Лийса, тревожась, что ей не придется пить кофе.
– Нет, не видал его там, – ответил Кокко и, снова попив воды, спросил:
– На всю зиму у вас хватает воды в колодце?
– У нас хватает воды… Так, значит, не видели Ихалайнена? – спросила Анна-Лийса.
– Нет, – ответил Кокко и, собираясь уйти, сказал:
– Ах, это вы, Майя-Лийса?
– Я, – ответила та.
Тут Юсси Кокко, заинтересовавшись лопатой Ихалайнена, внимательно ее осмотрел и наконец, уходя, сказал: – Так, значит, дома нет Ихалайнена? Он пошел в Луосоваара?
– Да, он туда пошел и что-то не идет обратно.
Юсси Кокко ушел. Тут Анна-Лийса стала нервничать, подумав: «Ну куда же мог Ихалайнен запропаститься на целый день? В доме спичек нет, а он не идет».
– А что же ты не попросила спичек у этого Кокко? – спохватилась Майя-Лийса. Тогда спохватилась и Анна-Лийса, сказав при этом:
– Не догадалась спросить, все ожидала, что вот-вот Ихалайнен придет со спичками.
Без кофе разговор не клеился. Однако по временам перекидывались фразами. Наконец Анна-Лийса спросила гостью:
– Да ты откуда идешь со своим узлом?
– Заходила к Сусо, жене Пекки Кенонена. Отнесла ей немножко пирожков и кулебяку с кашей. Поздравила ее с благополучными родами.
– Да разве у Сусо ребенок родился? – изумилась Анна-Лийса.
Майя-Лийса ответила:
– Кто-то там в пеленках плакал у нее.
– Кого, девочку Сусо родила? – с любопытством спросила Анна-Лийса.
– Нет, кажется, мальчика.
– Посмотрите на эту Сусо! На старости лет рехнулась! – с удивлением сказала Анна-Лийса.
Тут жена кузнеца, заговорив о Пекке Кенонене и его жене Сусо, вспомнила вдруг старую историю Анны-Лийсы и сказала:
– Ведь Пекка Кенонен родной брат портного Тахво Кенонена. Как будто этот Тахво одно время подумывал о тебе?
Анна-Лийса смущенно ответила:
– Он думал, да я об этом не думала. А Ихалайнен всегда был деловой человек и всегда в полном порядке содержал свое хозяйство.
– Твой Ихалайнен старательный работник… Где же это он задержался, не несет до сих пор спичек? – задумчиво сказала Майя-Лийса.
Анна-Лийса снова забеспокоилась. Она, правда, надеялась, что он сейчас придет, но все же тревожилась. Майя-Лийса усилила ее беспокойство, сказав:
– Уж не случилось ли с ним чего? Может, он в канаву свалился.
Однако на пути не было канав. Об этом как раз вспомнила Анна-Лийса. На это Майя-Лийса резонно заметила:
– А кто его знает, может, он шел не по этой дороге, может, он пошел в обход через поле Ромппала и там как раз и упал в канаву.
Такое объяснение Анне-Лийсе показалось возможным, и она с этим согласилась:
– А верно, кто его знает. Может, он взял лодку у Сормула и переправился через озеро, потом пошел полем и там свалился в канаву.
Теперь обе уверились, что это именно так и произошло. А тут еще Майя-Лийса вспомнила:
– Ведь как раз лошадь Койвисто попала там в трясину и околела.
– Да… Она там попала в трясину! – с тревогой сказала Анна-Лийса. И тут она почувствовала крайнее раздражение против Ихалайнена. Мало того, что он не вернулся вовремя, так теперь в грязной канаве валяется.
Она сердито сказала:
– Ихалайнен всегда был ужасно неповоротливый. В каждую канаву он готов сунуться, чтоб там в грязи поваляться.
Тут Майя-Лийса в свою очередь стала бранить Ромппала:
– До сих пор этот Ромппала не может своих канав в порядок привести, чтоб люди в них не падали.
В общем, Анна-Лийса сильно беспокоилась. Она даже не стала жалеть Ихалайнена. Немного поговорили о коровах, но вскоре опять речь зашла о странном запоздании Ихалайнена. Анна-Лийса сказала:
– Никогда он не задерживался по двое суток на таком коротком пути.
– Да и негде ему там задержаться, – ответила жена кузнеца.
Тревога усилилась. Анна-Лийса сказала:
– Уж не сходить ли мне к Хювяринену, посмотреть – не там ли он? Да вот только не на кого дом оставить.