За спичками

– Гей! Шибче беги!
– Только не мешай ей хвостом махать – в этом мире хватит места для ее хвоста, – сказал Антти и вдруг тоже гикнул: – Гей, красавица! Давай… Беги…
Лошадь побежала полной рысью. Ехали и по временам молча прикладывались к бутылке. Наконец Юсси хвастливо сказал:
– Пусть мне тысячу марок дадут за эту мою лошадь – и то я не расстанусь с ней… Скачи, дорогая. Давай крой, беги…
Полным ходом неслась теперь кобыла по крутому склону.
– Гей! – кричал Юсси.
– Гей, гей! – вторил ему Антти.
Когда лошадь пошла тише, Юсси стал бахвалиться:
– Ох, и ликовать же будет дочь Хювяринена, когда Юсси Ватанен повезет ее к пастору на этой лошади… Давай обними меня, Ихалайнен… Прижмись ко мне крепче…
– Гей, гей! – подхватил Антти.
Теперь они ехали обнявшись и все порывались петь. Антти спросил:
– Ты пьян?
– Нет…
– Ну, нет так нет… Тогда и я, значит, не пьян… Ге-гей!
– И-и-их! – орал Юсси и вожжами настегивал кобылу.
На дороге повстречался им один знакомый человек – Вилле Хуттунен. Он крикнул, остановив свою лошадь:
– Тпру-у… Эй, Ихалайнен… Ватанен… Куда вы направились?
Лошадь Юсси бежала, не останавливаясь. Хуттунен стал кричать вслед:
– Куда едете?
Помолвки еще не было, болтать об этом не хотелось, и поэтому Антти посоветовал Юсси:
– Скажи, что в Америку. Юсси крикнул:
– Ихалайнен едет в Америку. Я провожаю его… И, обернувшись к Хуттунену, снова крикнул:
– Но, может, и я дерну в Америку, если черт потянет меня!
Хуттунен стал причитать:
– Господи помилуй! Что же это случилось с Антти… В Америку решил ехать… Бросил дом и жену…
Он снова крикнул вслед:
– А где жена твоя, Ихалайнен? Антти сказал Юсси:
– Крикни ему, что я ее к черту бросил… Юсси крикнул:
– Ихалайнен разлюбил свою старую бабу! Он в Америке возьмет себе молодую…
– Кланяйся там в Липери! – крикнул Антти.
Вилле Хуттунен торопливо погнал свою лошадь. Не без радости подумал: «Ну, сейчас мне чашечку кофейку сварит старуха Варне за то, что я первый привезу ей такие новости».
Через некоторое время приятели встретили на дороге знакомого скорняка Кукконена, который ехал закупать овчину. Антти крикнул ему, показав рукой на себя и Юсси:
– Эй! Эти парни едут в Америку… Гони, Ватанен, торопись, а то опоздаем!
Скорняк долго смотрел им вслед. С удивлением думал, чего ради эти зажиточные хозяева поехали в Америку. Приятели поскакали дальше. Антти сказал:
– Неплохая у тебя беговая кобылка. Кажется, она от жеребца Риконена?
– Это его потомство. Гей, скачи, моя милая… Да, зажигательная игра – женитьба! – восторженно воскликнул Юсси.
Теперь лошадь бежала вскачь. Но тут расстегнулся ремень на брюхе лошади, пришлось остановить телегу.
И вот в тот момент, когда Юсси застегивал ремень, на дороге появился портной Тахво Кенонен.
Антти и Юсси с досадой посмотрели на него. Ведь Юсси знал, что Анна-Кайса когда-то была влюблена в портного, и Антти тоже знал, что Тахво был его соперником, когда он сватался к Анне-Лийсе. Тотчас мужчины приняли независимый вид.
Тахво подошел поближе, остановился у телеги и сказал:
– Кого я вижу! Ихалайнен и Ватанен.
– Что-то не помню я – это как будто Тахво Кенонен, – небрежно проговорил Юсси.
Кенонен сказал, что это именно так и что он направляется в Липери.
Тогда Ихалайнен спросил:
– Что, как всегда, пешком тащишься?
Вопрос был едкий, и Кенонен, слегка обидевшись, ответил:
– Напрасно гордишься своими лошадьми, Ихалайнен. Апостол Павел всегда пешком странствовал.
– А что несешь в своем узелочке? – с насмешкой спросил Антти.
Кенонен не без гордости ответил:
– Вот что я тебе скажу, Ихалайнен… В день Святой Марии пастор Юва произнес такую проповедь, что даже старуха Воутилайнен прослезилась… Заметь себе – пастор Юва был тогда одет в штаны, которые сшил ему Тахво Кенонен… А ты еще спрашиваешь – пешком ли странствует Кенонен.
– А ну, замолчи! – рассердился вдруг Антти. Однако Кенонену не захотелось молчать. Он вдруг вспомнил слова Анны-Лийсы, которая обещала ему выйти за него замуж после смерти Ихалайнена. И поэтому он загадочно сказал:
– Ты говоришь, чтобы я помолчал… Нет, Ихалайнен, вот что я тебе скажу… Погоди гордиться своим хозяйством – еще никому не дано знать, кто будет хозяйничать в твоем доме.
Юсси привел в порядок упряжь, вскочил в телегу, гикнул и пустил кобылу полной рысью.
Портной Кенонен пошел своей дорогой. На пути он зашел к старику Варису напиться воды. А здесь только что кормил лошадь Вилле Хуттунен, который и рассказал хозяевам о том, что Ихалайнен и Ватанен отправились в Америку.
Теперь хозяева в свою очередь поделились этим известием с Тахво Кеноненом.
– Ну, а жена Ихалайнена как же? – спросил Кенонен, пораженный известием.
Хозяйка Варне, горько покачивая головой, сказала:
– Ихалайнен настолько свихнулся в своем уме, что просто бросил свою жену и полетел за другой. А ведь пожилой мужчина. Взял и, понимаешь, развелся с Анной-Лийсой…
Старик Варне стал причитать по этому поводу:
– Любого человека черт может смутить, если он только попадется в его сеть. Вот это и произошло с Ихалайненом и Ватаненом. Сумел-таки черт вскружить им головы…
Необыкновенная радость охватила вдруг Тахво Кенонена. Прежнее юношеское чувство вспыхнуло в его сердце. Он торопливо спросил:
– Так ведь Анна-Лийса, кажется, еще цветущая женщина?
– А что с ней сделается! Здоровая, крепкая баба. Годилась бы она еще на многие годы Ихалайнену, – ответила хозяйка Варне.
– Ах, так Анна-Лийса может еще неплохо работать?.. Ну, а как их коровы? Продал их Ихалайнен или оставил жене?
Не без удивления хозяйка сказала то, что она слышала, от Хуттунена:
– Оставил ей все. Черт попутал его, и он прямо в одних портках понесся в Америку.
Тотчас в голове Кенонена созрело решение. Он быстро осмотрел свой костюм. Костюм был ветхий и помятый, и зад штанов нуждался в самом срочном ремонте.
Кенонен с радостью воскликнул:
– Хоть раз в жизни нечистая сила сделала хорошее дело – угнала к черту Ихалайнена вместе с его потрохами.
Однако, ощупывая зад своих штанов, Кенонен с грустью добавил:
– Эта нечистая сила, кажется, и штаны мои на куски разорвала.
Он тотчас разделся и, шляясь по комнате в одних исподних, стал суетливо начищать свой костюм. При этом он небрежно спросил старика Варис:
– Как звать-то твою женку, Варис?
– Ее Идой величают. Однако для таких бедняков, как мы, сошло бы и попроще имя – Майя или Сусо, – сказал Варис.
Начищая свой костюм, Кенонен приказал Иде:
– Ну-ка, Ида, разожги огонь, чтоб утюг разогреть. Хочу отутюжить свои штаны и пальто так, чтобы они блестели, как зеркало. Неси посуше хворосту, чтоб дело скорее пошло.
Ида послушалась.
На столе лежал табак, положенный хозяином для просушки. Смахнув со стола этот табак, Кенонен скомандовал хозяину:
– А ну-ка, Варис, убери к черту свой табачный мусор! Мне нужен стол – чистить и гладить мои штаны.
Через некоторое время горячий утюг вдоль и поперек скользил по его штанам, выводя с них огромные пятна.
Наконец Тахво Кенонен оделся и пошел свататься к покинутой Анне-Лийсе.