Корабль мира «Василий Чапаев»
Василий Аксенов
Корабль мира «Василий Чапаев»
Трехпалубный волжский теплоход далеко не первого, чтобы не сказать третьего, класса проходил мимо поселка Ширяево, где когда-то на склонах Жигулевских гор живописали три студента во главе с Репиным. Ширяевцы были заинтригованы видом двадцати восьми пассажиров, что в оранжевых хитонах под стук барабанов приплясывали на верхней палубе. Кто только нынче не ездит по Волге-матушке!
Теплоход прошел, и ширяевцы остались в неведении, а читателю следует сразу же узнать, что «Василий Чапаев» был зафрахтован духовной группой Бхага-Йоги, ведомой своим учителем Шрила Прабхавишну Свами (Австралия). Давайте по порядку. Бхага – это божество, то есть Бог есть Бог! Вдохновляет близость славянского и древнеиндийского. Являясь воплощением счастья и плодородия и будучи весьма благосклонен к людям, Бхага, естественно, проводит свадебные церемонии и покровительствует эротике. В мифах о Бхаге нередко упоминается его ладья, именно поэтому двадцать восемь антиподов избрали п/с Волжского речного пароходства для орошения блаженством берегов российской матери. Плывущие вниз по водному потоку австралийцы называли себя бхагаватами, то есть благословенными. Народ это был, с употреблением модного наречия говоря, достаточно тощий, достаточно сияющий, передвигающийся по палубе достаточно мелкими скачками вбок.
Экипажу «Василия Чапаева», состоящему по странной случайности тоже из двадцати восьми человек, пассажиры нравились. Привезенный на борт турагентством «Дух-Бродяжий» для непьющих бхагаватов запас спиртного пришелся на долю чапаевцев, и всем хватало, потому что экипаж по волжским стандартам пил умеренно.
Каждое утро, за четверть часа до восхода солнца, бхагаваты уже стояли на верхней палубе в позе сирхасана, то есть на головах, повернувшись лицами в сторону Ушас, богини утренней зари. Сразу после восхода в оранжевой палатке, открытой к Солнцу, духовный гуру Шрила Прабхавишну совершал ритуал радостного совокупления с кем-нибудь из своей паствы.
Иногда, впрочем, он предоставлял исполнение ритуала двум таинственно избранным, а сам лишь ассистировал путем наложения кармы.
Прабхавишну, или Осиянный, был высоким сорокалетним мужчиной с развернутыми плечами и большими лопатами рук. До того как на него сошла благодать, его звали Дерек Доор, и он занимался зубным протезированием в пригородах Сиднея. Идиотизм пригородной жизни привел его однажды в ашрам Четырехрукого Вишну. Неожиданно для всех, и прежде всего для него самого, в нем обнаружилась экстраординарная способность к пению пуран, к медитации и воплощению астральных сигналов. На одном из сеансов он сам мелькнул перед единоверцами в полном вооружении, то есть с плавно двигающимися четырьмя руками, несущими круглую чакру, раковину, булаву и лотос. В другой раз изумленные бхагаваты, прислушавшись к его трансцедентальному бормотанию, поняли, что к нему сошло для прямой беседы одно из воплощений Вишну, а именно Пурушоттама, лучший из людей. С тех пор все члены ашрама уверовали, и Дерек Доор стал гуру под именем Шрила Прабхавишну Свами.
К тому времени начались грандиозные изменения в России. Международная община кришнаитов с восторгом за ними следила. Еще вчера власти российского пространства подвергали их русских братьев гонениям. Деструктивные силы, известные под именем Цекагебе, клеветали на носителей всеобщей любви, объявляли их агентами иностранных разведок, брали под стражу. Ходили слухи, что в узилищах очищенных людей заставляли есть пучочки вываренной умерщвленной плоти. Борьба добра и зла, однако, еще не вступила в трагическую фазу последних тысячелетий калиюги, вепрь Вараху вовремя сошел на почву России, и оковы пали. Открылись возможности орошения этой почвы вечно освежающими припевами Хари-Рамы.
Однажды Свами нашел на карте России поселение, именуемое Самара. Имя это пленило его. «Самвара» означало высшее благо, а «Самантабхадра» – нечто всецело доброе, подвигающее вселенную, пусть через все низвержения Шивы, к рождению нового лотоса Брахмы и к благоволению Вишну. Не забыты им были и самаритяне, эти носители мира и добра. Бхагаваты не видели противоречия между христианством и кришнаизмом, полагая нравственную драму библейских заветов внушительной частью общей циркуляции.
С восторгом австралийцы узнали, что Самары можно достичь по воде. Скольжение бхагаватской ладьи, то есть корабля мира, вниз по Волге очистит этот водный поток от миазмов рухнувшего коммунизма. Там, в Самаре, секта совершит решающее омовение и этим будет способствовать ренессансу берегов. Вот так получилось, что группа ашрама Четырехрукого появилась в Москве.
Проводя различные переговоры, Свами под своим мирским именем Дерек Доор посещал московские конторы. Одетый в обычный серый костюм, с несколько близоруким выражением лица и маленькими круглыми очками, только что, казалось, скатившимися с высокого лба и спасенными от падения на пол кругленькой картошечкой носа, он походил на бизнесмена или, скорее, на профессора колледжа. Одна лишь деталь – не всегда замечаемая москвичами – выдавала его принадлежность к высшим сферам: золотистые волосы сзади были уложены в изогнутую и прижатую к затылку косицу, что являлось напоминанием о Змее Шеше, на котором, как известно, возлежит великий благодетель вселенной Вишну, он же Хари и Рама.
Переговоры были недолги, ладья была найдена в лице теплохода «Василий Чапаев», хоть и замызганного, но еще надежного плавсредства. Впрочем, вопросы безопасности мало волновали бхагаватов, поскольку само понятие земной безопасности казалось им немного смешным. Фирма выделила экспедиции и переводчика, столь же бывалого, сколь и растрепанного москвича по имени Лев Обнаг. Он тут же, без всякой подготовки, но эффективно стал переводить обращения «чапаевцев» к жителям берегов. Вот, например, великий гуру обращается со своим священным словом к экипажу буксира «Комсомолец Татарстана» на причале в порту Кинешмы: «Дорогие братья, наши попутчики на пути к нирване! Мы счастливы встретить вас и передать вам откровения Великой Небесной Любви и Благодатного Мира и все благословения нашей священной Тримурти, которых мы достигли благодаря прилежным медитациям и сессиям продолжающегося очищения. Позвольте нам предположить, что вы присоединитесь к нам в наших песнопениях во славу Хари-Кришны, всеобъемлющего защитника Вселенской Жизни и человеческой расы. Хари-Кришна! Хари-Рама!»
Лев Обнаг тут же переводит: «Привет, братишки-попутчики! Мы очень рады тут с вами потусоваться и передать вам кое-какие откровения в области Небесной Любви, Благотворного Мира, ну и так далее! От нашей божественной Тримурти, вот тут заминка, ну, в общем, большой привет! Мы старательно очищаемся, вот и вы очищайтесь! Спирт здесь ни при чем, нечего ржать! Присоединяйтесь к нам, попляшем, погудим во славу Всеобъемлющего Защитника. Понятно? В общем, хлопаем в ладоши, трясем костями! Не подводите, ребята! Хари-Рама!» Матросня охотно пускалась в трясучку вместе с оранжевой братией, стараясь прежде всего выяснить, кто из бритоголовых мужик, а кто девушка. Бубнили бубны, бряцали бубенцы. Мрачная индустрия изнуренного социализма взирала с берега на входящую в экстаз толпу. Матросики поглаживали вдоль хребтов обнаруженных девушек, нередко, впрочем, ошибаясь.
«Скажите, Лев, чье имя носит наш корабль? – спросил однажды Свами. – Я ловлю в нем отзвуки восемнадцатой главной пураны».
«И неудивительно, – тут же ответствовал Лев Обнаг. – Василий Чапаев – это исторический герой и в то же время источник хорошего настроения».
Бхагаваты просияли. Плыть на ладье с именем героя и источника хорошего настроения – это ли не благо, это ли не счастливый жребий!
Лев Обнаг никогда не присоединялся к общим танцам, подчеркивая этим, что он тут технический специалист, но отнюдь не единомышленник. И впрямь, трудно было представить Льва среди очищающихся бхагаватов. Не зная умеренности ни в чем, он нажрал себе пузо, странное для его двадцати восьми лет. Оное с трудом вмещалось в джинсы и не втягивалось под ребра при приближении девушек. Клочковатая борода и плохо поддающиеся гребню спиральки волос оставляли экспонированными лишь небольшие части его лица; ну, нос, ну, верхние подушечки щек, ну, поблескивающий ленивым цинизмом глаз, то левый, то правый, в зависимости от того, куда направлялась в данный момент его пятерня.