От любви не убежать

 
Глава 1
— Пристрелить! Поймать, и тут же на месте пришлепнуть?
— Его? Пристрелить? Да много чести! Вздернуть на первом попавшемся дереве!
Девушка быстро оглянулась на супружескую чету — владельцев маленького универмага «Озерные дали». Она не знала: возмущаться ей или смеяться. Это была милая пожилая пара, но рассуждали они более чем серьезно.
— Не слишком ли сурово, не видя человека сразу выносить ему смертный приговор? — спросила девушка. — В конце концов, все, что он или она сделали, — это украли немного продуктов.
— Не слишком! — раздался голос еще одного покупателя, примерявшего сапоги в обувной секции. — На западном склоне этот тип успел обчистить добрую половину всех домов.
Половина — еще не все, подумала девушка. Во всяком случае, в ее доме он пока не объявлялся.
Ее не удивила бесцеремонность мужчины. Никто и не притворялся, будто не слышит чужого разговора. Собственно, и разговор-то был не чужой. Универмаг был своего рода местом общения обитателей этого маленького горного калифорнийского городка, и всякий начатый здесь разговор, привлекал внимание всех присутствующих,
— Но, кроме продуктов, он ничего и не брал, — продолжала Кит Кэмрун. — Даже у Симпсона, хотя у Шерма дома много дорогих вещей.
— Ты слишком добра, моя девочка! — покачав головой, сказал Джек Портер, владелец универмага.
— Точь-в-точь как твой отец, — подхватила его жена. — Он то и дело говаривал, что нужно влезть в шкуру другого человека, чтобы понять его до конца.
Она вдруг осеклась, испуганно прикрыв рот.
— О, прости меня, милочка! Я заговорилась и совсем забыла…
— Ничего, все в порядке, Оливия, — поспешила сменить тему разговора Кит. Больше всего на свете она боялась ставить других в неловкое положение. — Можно мне взять еще банку эйбловского меда?
— Конечно, конечно! — Оливия торопливо засеменила к дальнему углу полки, а перед прилавком появился Хэнк Броуди.
— Пробей мне пару баночек вот этого, Джек. — Хэнк, высокий грузный мужчина во фланелевой в красную клетку рубашке, облокотился на прилавок, открывая крышку одной из стеклянных банок и жадно выхватывая из нее кусок лакрицы. — И все-таки я считаю, — заявил он, проглотив кусочек, — нужно что-то делать с этим проклятым вором.
— Он, кажется, старается не очень беспокоить всех, — начала было Кит.
Хэнк фыркнул.
— Еще бы. Потому что трус. Поганый трус, и никто больше. Если бы только я поймал его, когда он лез в наш дом, я бы его в порошок стер, я бы его!.. Судя по всему, он, должно быть, беглый каторжник. А как же иначе!
— Что здесь делать беглому преступнику? — Отбросив за плечо толстую темную косу, Кит попыталась защитить незнакомца. — Кроме того, что он украл-то? Пару-другую банок консервированных бобов, и все!
— Не имеет значения. Вор есть вор. Даже если он крадет одни бобы. — Хэнк снова фыркнул. — Когда мы уходили, надо было бы Марте запереть свое серебро и фамильные драгоценности! Раззява!
Выходит, что вор мог прихватить с собой все эти ценности, и не взял их, подумала Кит. Но Хэнк видел все совершенно в ином свете. Н-да, тяжеловато одной плыть против течения.
— Самое время шерифу оторвать от стула свою толстую… — Хэнк хотел, было, как всегда сказать грубость, но остановился, быстро глянул на Кит и Оливию, и продолжил в более спокойном тоне. — Э-э, в общем, пора ему оторвать от стула задницу и что-то предпринять.
— Наверняка он сделает все, что нужно, — сказала Кит. — Просто сейчас он, видимо, немножко занят.
— О, да, — закивала головой Оливия, загружая банку с медом, в котором еще можно было разглядеть ячейки сот, в большой картонный ящик, стоящий на прилавке. — Жуткая история. Переехать человека и преспокойно оставить его умирать.
Кит вздрогнула. Всю неделю она старалась, как можно меньше вдаваться в подробности страшного наезда на человека, случившегося на дороге возле озера. Она всячески избегала разговоров на эту тему. Кит еще не отошла от другой внезапной и столь же нелепой смерти, чтобы интересоваться деталями другой.
— Это все, милочка?
Кит кивнула.
— Сколько с меня?
— Сейчас увидим. Что-то на этот раз ты взяла больше обычного, — игриво заметила Оливия, выбивая чек. — От нашего целительного горного воздуха у тебя явно улучшается аппетит. Вот и хорошо, не грех тебе и поправиться на пару-другую фунтов.
Зачем? — спросила себя Кит. Она действительно сильно похудела за последнее время, но количество продуктов увеличилось совсем не по этой причине.
— Спасибо, — сказала она, принимая из рук Оливии сдачу.
— До будущей недели!
— Да, чуть не забыл, — оживился Джек. — Лен обещал появиться в среду. По поводу дров.
— Нет, нет, не надо!..
— Ты не хочешь, чтобы он порубил тебе дрова?
— Живи я в четверти часа езды от него, я бы, возможно, и сказала «да», а сейчас… Нет, нет!
Не то чтобы Кит не планировала нанять кого-нибудь для этой цели — парнишку Картеров, например, — но иметь у себя под боком Лена Портера и переносить его приставания, пока он не переколет поленницу дров, было выше ее сил.
— Я вам сейчас все перенесу, — сказал Джек и двинулся из-за прилавка.
— Нет, спасибо. Мне полезна физическая нагрузка, — отозвалась Кит, приподнимая для пробы объемистую коробку.
— Хорошо, — неохотно уступил Джек. — Ну, если вам понадобится что-нибудь еще, только скажите, и все будет в порядке.
— Обязательно.
— Мы с Оливией очень сочувствуем вам по поводу вашего отца.
— Понимаю…
— Я вспоминаю о нем всякий раз, когда проезжаю мимо Агроцентра. Никогда толком не мог понять, чем он там занимается, и — все равно становится как-то сиротливо, когда знаешь, что его там нет.
— Да, конечно!..
В глазах Кит Университетский центр сельскохозяйственных исследований и доктор Кристофер Кэмрун, всемирно известный миколог, давно и прочно слились воедино, так что она с трудом могла заставить себя проехать мимо этого учреждения — один его вид ранил сердце, напоминая о смерти отца.
Морщась от режущей боли в руках и пытаясь не выпустить из рук тяжеленную коробку, Кит двинулась к машине. В этом городке все с ней обращались так, словно она хрупкая тростиночка, готовая сломаться при первом же порыве горного ветра. Пора было положить конец всему этому сюсюканью.
Блестящий повод заявить о своей независимости, решила Кит, минутой позже, пытаясь поставить неудобную ношу на заднее сиденье своего джипа.
— Кыш, Гус! — бросила она псу, оглушительно залаявшему при появлении хозяйки. — А ну пошел! — испуганно вскрикнула она, когда животное ткнулось носом в коробку, едва не сбив ее с ног, — Ладно, раз уж забрался на заднее сиденье, здесь и сиди. Отныне, дружище, это будет твое место.
С огромным трудом, положив коробку на сиденье, Кит с облегчением утерла пот рукавом. На перевалах, когда дорога идет вверх, ей придется присматривать за этой штукой, но сделать что-то лучшее сейчас ей было не по силам.
— Прости, старина, — с иронией сказала она псу, который, подняв голову, недоуменно осматривал предмет, потеснивший его на сиденье. — До дому придется потерпеть, а там я выпущу тебя на волю.
Гус с недовольным рычанием примостился в узком пространстве за креслом водителя, и Кит протянула руку, чтобы почесать обиженного пса. Кит влюбилась в эту помесь немецкой овчарки и ирландского волкодава, едва только поймала скорбный взгляд его карих глаз, смотрящих на нее из клетки приюта для бездомных животных. То, что в тот момент у Кит не было дома места, где бы она могла поместить это громадное животное, — единственная подходящая комната была занята роялем, — уже не играло роли.
Надо бы серьезно подумать, как очистить для него хотя бы одну комнату в квартире, с раскаянием подумала Кит, заводя джип. Впрочем, в ожидании отдельного помещения Гус жил там, где ему заблагорассудится, а сейчас они с хозяйкой переехали в маленький коттедж в горах. Это жилище Кит любила с детства, но никогда не предполагала оставаться здесь надолго.