Менестрель

— Мэри?
— Леди Линнет, — настойчиво повторила девушка. — Она бы не позволила им лишить вас жизни. Она просила меня передать вам, как ей жаль, что вас ранили.
Внезапно все встало на свои места. Одежда, которая была на нем, не принадлежала ему. Его имя было Дункан, маркиз Уортингтон. А девушка, которую он встретил в лесу…
Проклятье! Почему он раньше не догадался? Дункан же знал, что ее речь была слишком правильной. А сколько служанок могли держаться в седле так, как она? Его лесная леди была на самом деле леди, и в поведении тоже.
— Ее отсылают?
— Отец леди Линнет сказал, что она опозорила свою семью. Теперь ни один мужчина не захочет жениться на ней.
— И она не защищалась?
Горничная покачала головой.
— В замок пригласили нескольких возможных женихов для моей госпожи. Один из них нашел вас двоих. Мне сказали, что миледи загородила вас от клинка. — Девушка вздрогнула от этой мысли, и на глазах у нее выступили слезы. — Они пытались во всем обвинить вас, но леди Линнет не позволила бы им этого. А теперь ее отсылают в монастырь.
Не было другого мужчины. На мгновение Дункана переполнила радость, и в то же мгновение он понял, что все это время они друг друга не понимали.
Это было глупо, и невероятно, и даже смешно. А теперь Линнет отошлют в монастырь, а сам он заперт в чьей-то чертовой тюрьме. Никто ему не поверит. И у Дункана нет времени, чтобы послать за Рисом. Ну что ж, он заварил эту кашу, теперь ему предстояло ее расхлебывать. С некоторой помощью со стороны.
Теперь маркиз Уортингтон знал, что действительно нашел женщину, которая хотела его ради него самого. Женщину, которой хватило смелости, чтобы пожертвовать собой и своим будущим ради простого менестреля.
Вопрос заключался в том, простит ли леди Линнет Дункана за его маскарад. В ее притворстве хотя бы был смысл. Столкнувшись лицом к лицу с незнакомцем, она защищала себя. Мотивы Дункана были не настолько честны.
— Как тебя зовут? — спросил маркиз. — И как долго ты служишь своей госпоже?
— Уилла. А служу я у нее, сколько себя помню.
Дункан на мгновение задумался, а затем задал еще один вопрос:
— Есть ли способ повидать твою госпожу, прежде чем она уедет?
— Миледи заперта в своей комнате.
— Это важно.
Их взгляды встретились.
— Я сделаю все, что смогу.
— Может быть, немного вина для стражников?
— Миледи уже об этом подумала, — ответила Уилла, — но милорд пригрозил, что лишит их жизни, если она исчезнет.
— Он такой грозный?
— Нет, — запротестовала горничная. — Обычно он самый добрый хозяин, какой только может быть, но милорд сильно разгневался. Две недели назад он пригласил нескольких завидных женихов для миледи, и она обещала сделать выбор. Тот, который… обнаружил вас двоих, уже уехал. Милорд полагает, что его дочь погубила всю семью.
— А кто были эти завидные женихи? — спросил Дункан.
— Граф Келлум, лорд Мэнфилд и виконт Уикхэм, — перечислила Уилла.
— Она проявила благосклонность к кому-нибудь из них?
Девушка покачала головой, затем ее лицо снова покрылось румянцем.
— Только к вам, господин.
— Это она тебе сказала об этом?
— Ей и не нужно было этого делать.
В неясном свете их взгляды снова встретились.
— Ты поможешь нам, Уилла?
Дункан увидел, как на ее лице промелькнуло выражение страха, а затем горничная выпрямилась. Уилла медленно улыбнулась, улыбка осветила ее лицо.
— Да.
— Даже рискуя своей жизнью?
— Миледи умрет в монастыре. В ней столько… жизни.
— Ты права, — согласился Дункан. — И ты поедешь с нами.
— Поеду с вами?
— Я не увезу ее без такого верного друга, — пообещал он.
— Но вы…
— У меня есть друзья. Я могу позаботиться о леди Линнет. О вас обеих, — маркиз знал, что, если скажет еще что-нибудь, Уилла примет его за сумасшедшего и вообще откажется помогать.
— Я постараюсь, — заверила его девушка.
Дверь с лязгом распахнулась, и Уилла отскочила от Дункана. Вошел крупный, дородный мужчина.
— Ты должна уйти до того, как вернется капитан, — заявил он.
— Позже я принесу ему еды, — сказала Уилла стражнику. — Вы даже не потрудились дать ему воды.
— Он был без сознания, — защищаясь, ответил стражник. — И граф не давал нам такого приказа.
— А ты сам не мог догадаться, Джон? — спросила Уилла, и мужчина смутился. Дункан понял, что Джон был от горничной без ума.
— Можешь принести еду, — подумав, согласился стражник.
Девушка улыбнулась.
— Ты хороший человек, Джон, — заявила она, подмигнув Дункану, и вышла из камеры.
Снова эта улыбка. Уилла была такой же храброй, как и ее госпожа. Девушка отлично придется ко двору в Уортингтоне. А может быть, и Рису она…
Дверь с лязгом закрылась, и Дункан снова остался один, в голове у него все еще звенело. Сегодня вечером. Если все пойдет, как задумано, он уедет с женщиной, которую искренне любит.
Если же их план сорвется, маркиз Уортингтон может не увидеть рассвет, а леди Линнет навсегда позабудет о свободе.
Теперь же ему оставалось только ждать. Дункан знал, что это будет самое долгое ожидание в его жизни.
  
Глава 8
 
За дверью стояла стража, поэтому Линнет и Уилла были вынуждены тихонько перешептываться. Дверь была массивная, дубовая, но им все равно приходилось понижать голос — наступающий вечер не предвещал ничего хорошего.
Они крепко взялись за руки, чтобы скоротать томительное ожидание, преодолеть страх, да и просто поддержать друг друга. Возможно, сегодня вечером девушки видели друг друга в последний раз. Скорее всего, Линнет без промедления отправят в монастырь.
— Спасибо, — сказала она Уилле. — Благодарю тебя — ты была мне подругой.
Уилла покраснела. Ее глаза затуманились слезами.
— Госпожа, я буду скучать по вам.
— Я тоже. — Линнет подошла к стоящему на комоде ларцу и извлекла оттуда несколько драгоценных украшений, в том числе жемчужное и аметистовое ожерелья. Она протянула их Уилле.
— Вот, возьми. Зашей их себе в платье. Если когда-нибудь будешь испытывать нужду, продашь их. Я также дам тебе письмо, подтверждающее, что действительно подарила их тебе. Никто не сможет обвинить тебя в воровстве.
Уилла трясущимися руками взяла драгоценности.
— Вы слишком добры.
— Невозможно достойно вознаградить за подобную преданность, — ответила Линнет. Ее голос охрип от избытка чувств. Уилла рисковала собственной жизнью. — Я не позволю тебе выйти отсюда без них. К тому же, — печально добавила она, — мне они больше не понадобятся.
— Вы можете взять их с собой, — предложила Уилла. — Вы могли бы сбежать и использовать вырученные за них деньги. А позже можете встретиться с вашим Робином.
— Я не могу и дальше бесчестить отца, — возразила Линнет. — И сестрам лишний позор ни к чему.
Девушка старалась говорить решительно. Она должна быть решительной. Она уже причинила столько вреда своей семье и Робину. Всем, кого любила. И ради чего? Ради прихоти? Ради сиюминутной мечты? И все же в ее жизни были эти несколько часов, сказала себе Линнет. Несколько волшебных мгновений, которые останутся с ней навсегда, но так и не станут реальностью.
— Тебе пора, — сказала Линнет, понимая, что еще чуть-чуть — и от ее решимости ничего не останется. Ах! Как же ей хотелось вновь ощутить то волшебство. Его нежные руки, его жгучие поцелуи. Грудь Линнет заныла от невыносимой боли: она не знала, сможет ли хоть когда-нибудь погасить в себе эту дикую, выжигающую душу тоску.
Уилла спрятала драгоценности за корсаж платья.
— Я сохраню их для вас, госпожа, — пообещала она, открывая дверь. Теперь каждое их слово могли подслушать. — Позже я принесу вам ужин.
Остаток дня тянулся бесконечно. Линнет провела большую часть этого времени у окна, разглядывая внутренний двор, завидуя людям, свободно въезжавшим и выезжавшим из замка. Суждено ли ей еще хоть когда-нибудь свободно скакать верхом, гулять по лесу, петь?