История Древнего мира, том 2
Разноплеменным и разноязычным, вероятно, было и войско, что должно было сказаться в периоды военных неудач (или хотя бы отсутствия побед). Урартские надписи и титулатура царей объединяют основную массу населения под термином шурели (букв. «оружия», т. е. «воинства» или «вооруженные племена»). Они были обязаны воинской и другими повинностями и жили большими общинно-родовыми поселениями, сгруппированными вокруг окруженных стенами самоуправляющихся и царских поселений-крепостей. Так, существовали целые поселения из родичей царя. Среди царских людей выделялась высшая группа — мари. Военная и служилая знать, может быть, восходила по происхождению к местным знатным родам различных племен.
Важнейшим культовым центром был муцацирский храм бога Халди; он был местом коронации урартских царей и одновременно их сокровищницей. Наряду с храмами (под двускатной крышей с колонным залом и иногда с портиком) в культе Халди существовали святилища под открытым небом — перед нишей в скале или каменной стелой («вратами» бога Халди); как храмы, так и «врата» владели огромными стадами, образовавшимися из царских пожалований и обязательных даров на жертвы, которые приносили семьи общинников; но нет никаких данных о том, чтобы храмы обладали полевыми хозяйствами. Вообще на территории Урартского царства из непромышленных отраслей хозяйства более всего было развито отгонное скотоводство (разводились главным образом овцы, крупный рогатый скот и кони); но урартские цари уделяли исключительное внимание и развитию земледелия и виноградарства — видимо, страна с трудом обеспечивала себя хлебом и вином.
Из каждого похода урартские войска пригоняли наряду со множеством скота также очень много пленных — конечно, преимущественно из мирного населения. Судя по данным надписей, за каждое поколение перемещались сотни тысяч людей. Большинство пленных отдавали царю (так же как ему же, очевидно, переходила и опустошенная и вновь заселенная земля), но многие доставались и воинам. Однако хозяйство страны было не способно использовать такую массу несвободной рабочей силы, поэтому более половины взятых в плен умерщвляли, а из оставленных в живых (преимущественно мальчиков и молодых женщин) далеко не все переносили тяготы угона. Несомненно, что рабы использовались в скотоводстве и в ремесле; в какой мере и как они использовались в земледелии, неясно. Есть основание полагать, что с ними поступали так же, как в Ассирии, т. е. главным образом сажали на землю в качестве «илотов» царя или его подданных, которые вели хозяйство индивидуально, отдавая значительную часть продукта своего труда. Многих мальчиков кастрировали, пополняя евнухами штаты не только царя, но, вероятно, и областеначальников, жриц и т. п. Важно отметить, что пленных воинов часто включали в урартские пограничные части, где простое чувство самосохранения вынуждало их сражаться против врагов Урарту.
Урарту времени своего расцвета.
В середине VIII в.— около 760 г. до н. э. — на урартский простоя взошел Сардури II, сын Аргишти. В это время благоприятная для урартов обстановка продолжала сохраняться. Однако Сардури II пришлось неоднократно воевать в Стране маннеев и дальше к югу, вплоть до границ Вавилонии, встречая все более ожесточенное сопротивление. К концу правления Сардури Страна маннеев и другие области этой окраины добились независимости. Целый ряд походов урартского царя был направлен и в Закавказье.
Число пригоняемых пленных все увеличивается: так, за один лишь год Сардури II привел из трех походов 12 735 мальчиков и 46 600 женщин.
Наиболее важным направлением походов Урарту было юго-западное. Сардури дважды совершал поход вниз по Евфрату, где открывался путь в Сирию. Он вступил в сношения с Северосирийским союзом. При помощи союзов влияние Урарту распространилось до самого Дамаска, и сирийцы выступали вместе с Сардури против угрожавшей им всем Ассирии.
Начиная с 781 г. до н. э. периодически происходили стычки между Урарту и Ассирией, и окраинные области то там, то здесь переходили за это время от ассирийцев к урартам. В середине века решительная стычка между двумя державами стала неизбежной. В 745 г. в Ассирии воцарился Тиглатпаласар III, проведший ряд существенных реформ, используя, по-видимому, и достижения урартской государственной практики. В частности, военная реформа Тиглатпаласара имела прототип в проведенной незадолго до этого военной реформе Сардури: полагаясь на огромное скопление продуктов и ценностей в царских хранилищах, с помощью чего урартский царь мог содержать постоянное войско на свой счет, тот сократил более 350 тыс. воинских повинностных единиц в стране (разумеется, столько ополченцев и раньше никогда не призывалось одновременно). Однако Сардури, видимо, переоценил свои возможности и слишком ослабил реформой армию. Напротив, в Ассирии реформа Тиглатпаласара, проведенная после тяжелой полосы неурядиц, разрухи и междоусобных войн, привела к большому притоку боеспособных воинов в перестроенную постоянную армию, и в схватке урартский царь оказался слабее. В битве, которая произошла в 743 г., ассирийцы нанесли Сардури и его союзникам поражение. Сардури отступил на восток от верхнего Евфрата, бросив победителям свой лагерь. Тиглатпаласар вернул Ассирии часть областей к северу от верховьев Тигра. Но, по-видимому, только в 735 г. ему удалось вторгнуться в глубь Урарту и даже осадить Тушпу, хотя взять ее цитадель он не мог. Сардури II умер в конце 30-х годов VIII в., и на престол Урарту взошел Руса I. В это трудное для его царства время центробежные силы, сдерживаемые до сих пор оружием урартских царей, получили простор для действий. Местные царьки и даже наместники из высшей урартской знати отлагались от царя Урарту; об этом мы знаем из дошедших донесений ассирийских шпионов. По сообщению одного ассирийского источника. Руса воздвиг впоследствии в Муцацирском храме статую, изображавшую его на колеснице, с надписью: «С моими двумя конями и одним колесничим рука моя овладела царской властью Урарту». Хотя в этих словах содержится похвальба, они все же передают историческую обстановку: положение Русы было очень тяжелым. Ему, однако, удалось справиться с восстанием наместников и вновь подчинить своей власти маленькое, но политически важное царство Муцацир. Как полагают, Руса реформировал и разукрупнил наместничества и построил соответственно новые крепости — административные центры (в том числе в Закавказье, например, на берегу Севана). Не ограничившись этим, Руса I вышел и в области к востоку от оз. Севан; по-видимому, он дошел по крайней мере до современного Нагорного Карабаха; оттуда он перешел Араке и закрепился там. Но едва Русе удалось вновь собрать воедино Урартское государство, как он столкнулся с серьезной внешней опасностью — вторжением из степей Северного Причерноморья в Закавказье конных отрядов киммерийцев (вероятно, через перевалы Мамисон и Клухор); они первоначально обосновались, по-видимому, в Западной Грузии и оттуда совершали набеги на Урартское царство.
Опасность киммерийцев, а впоследствии скифов состояла, во-первых, в их новой тактике и, во-вторых, в их вооружении луками и стрелами с баллистически гораздо более эффективными, чем прежние, так называемыми скифскими наконечниками стрел. В течение последующих 100—150 лет все армии перевооружились этими стрелами; но пока меткость, дальнобойность и убойная сила киммерийско-скифских стрел должны были вносить панику в рады противника и окрестного населения. Однако киммерийцы, как позже и скифы, далеко не сразу научились брать крепости, а крепости были костяком Урартского государства.
Руса I справился с киммерийцами, направив их поток преимущественно в Малую Азию. Но по мере нового роста сил Урарту назрела неизбежность нового столкновения с Ассирией, где тем временем воцарился еще один энергичный царь — Саргон II. Готовясь к борьбе с ним, Руса завязывает отношения с Фригией и с мелкими буферными царствами, расположенными в горах Малоазийского Тавра и на правобережье верхнего Евфрата.
Урарту и Фригия.