Роман Бо
Я - уголь.
Я занимаю в мирозданьи
Скромный угол
В укромном зданьи.
Никто не вспомнит о бедном созданьи.
Я не вмещаюсь ни в чьем сознаньи.
Один художник возьмет меня с тем,
Чтобы размазать по стен
Ке.
Летом Грегуар остался на Пяльсони и написал стихотворение:
Нам в подарок город Львов
Присылает гордых львов.
Плуцер написал стихотворение про паука, которого Бо наощупь, обливаясь, выплескивал ночью из ковшика, запивая анисовые капли.
Текстлистов с Трахвальским в армии написали стихотворение:
В мою мышеловку
Мышь попалась неловко
И прищемила лапку и хвост.
Жалко мне мышь, хоть она и воровка.
Я ведь не думал, что это всерьез.
Я ведь не думал, что мышь будет биться,
В судорогах биться, и после умрет.
Я ведь не думал, что стану убийцей.
Я стал убийцей.
Ебаный в рот!
Пока Бер лежал в Психушке, он писал статью: "Последний год свердловская группа "Наутилус-Помпилиус" кумир ? 1 русского рока. Это, конечно, сказано неточно. Во-первых, "Наутилус" давно уже уехал из Свердловска и стрижет купоны по всему Союзу, во-вторых, песни Славы Бутусова (по крайней мере лучшие места..." На этом месте Бера выпустили из Психушки.
Когда Бо попал под троллейбус и слег в Больницу, Бер написал ему записку: "Очень обидно, что нас с тобой разделяет столь небольшое расстояние, но оно так трудно проходимо".
А когда Бер простудился на Пяльсони и грел ухо электроприбором, Бо написал про него стихотворение:
Птица, что тебе не спится?
и Бер сразу
выздоровел.
А когда заболела Ворона на голове, она написала Беру записку:
Скажи пожалуйста Кьюрмиху,
Что я заболела,
У меня темпиратура,
Наверное грипп,
а Бо она
написала:
"Ты хам.
Мне э
то, как
тебе
уже
извест
но на
дое
ло;
Следовательно -"
и тщательно зачеркнула
это
"следовательно".
А Бера снова положили в Психушку, и он опять стал писать статью: "Свердловская рок-группа "Наутилус-Помпилиус" стала в течение последних полутора лет главной сенсацией в русском роке. Почему? С целью понять (или хоть немного приблизиться к пониманию этого феномена) я побывал на концерте этой "супергруппы" в Ленинграде. Но сначала предыстория.
"Наутилус-П." Возник в год, когда вся страна в едином порыве начала борьбу за дисциплину, а следовательно (опять это следовательно) и против рока, потому что искусство..." - и на этом месте Бера снова выпустили из Психушки.
XXXIII
Ужасная Рада соблазнила Бера на первом курсе.
Бер проговорил с Величкой всю дорогу в ночном автобусе.
Бо с Величкой всю дорогу в ночном автобусе промолчал.
Вернувшись из Берлина, Величка шел по Невскому в банк обменять марки, и случайно встретил Бо, обрадовался и рассказал ему про Берлин. Ночью в Берлине на улицах пусто как в Тарту.
Бер считал Карлинскую очень умной.
Нормальный Бер перележался в психушках, и поэтому его дико раздражал Петя - псих среди нормальных людей. В психушках у Бера выработались повышенные требования к нормальности, поэтому и Бо не казался ему абсолютно здоровым. Казалось, Бер не мог до конца побороть в себе брезгливости к самому слову "безумие". Бер не терпел никакой потусторонки и глумился над православной верой в бесов.
Бер подозревал, что татарин Серж недолюбливает его за то, что он еврей. Бер подружился с Романом. Роман с женой и маленькой дочкой пришел на Пяльсони в гости к Беру. Жене Романа понравился Бер, Беру - Роман, Роману нравилось писать роман, но Кьюрмих запретил Роману романы. И Роман стал компьютероманом.
Бер не терпел Плуцера, как что-то чудовищное. Плуцер весь состоял не то что из острых углов, а как бы из бутылочных осколков. У него постоянно было какое-то блудливо-плутливое, бессовестное выражение лица. В его присутствии женщинам казалось, что он вот-вот пристанет, но... а вообще в общении не было человека сердечнее и добрее, но если уж Плуцер кого-нибудь недолюбливал... то малейший недостаток или проступок такого человека казался Плуцеру настолько оскорбительным для него, что ему приходилось собирать в кулак всю свою волю и вспоминать все свое благородство, чтобы не стереть тебя с лица земли.
XXXIV
Мастер Бо
Величка написал стихотворение про небо над Берлином. Величку исключили.
У Бо не получилось починить утюг Кате Егдаловой. Не помещаясь за столом, Бо пьет чай из банки с остатками варенья на стенках. Каубамая говорит, что он очень нравится ей последнее время своим веселым характером. У Бо не получилось починить замок в комнате Каубамаи. У Бо не получилось починить будильник в 415, пружина выскочила из нее во
все
с
т
о
р
о
н
ы.
Силь-Бухра
вешает
выскочивший
ьник над своей кроватью.
Бо вешает Кисилевой какую-то люстру. У Кисилевой рушится дом. Бо покупает ей на новоселье какую-то вазу. Кисилева повторяет Асыке кислым голосом: "Я-ася, ма-ашина уже заведена, ма-ашина уже заведена..."
Асыка в голубой пижаме обижалась на Бера в белых очках. И Линь Шин обожала Бера. Бер бегал трусцой и попал под "Запорожец". На весах висит объявление о его продаже. У продавца азиатская рожа.
XXXV
Руки Слайка
Все едут к Маске в Крым и пьют чай с кайфовым вареньем на веранде маскиного дома. В Крыму Килрак облевал лестницу в Оползневом. Бо блюет на пляже среди шахтеров.
У Обладарского порвался резиновый шлепанец. Бедный маленький Обладарский прыгал со скал, пока не треснулся башкой. Бедный маленький Обладарский вечно прихрамывал по Крыму, прикрываясь от солнца резиновым шлепанцем.
Первая жена Обладарского пишет роман про Кролика. Каубамая пишет роман про голых матросов, размазывающих по воздуху последние брызги холодных струй. Бо боится писать роман, как бы кого-нибудь не обидеть, но если все собираются обидеться на Бо, то и он не останется в долгу.
Бабушка Бо приехала на Пяльсони рано утром проводить Бо в армию. Бо с Каубамаей просыпаются а голых матрасах. Голая Каубамая бросилась задвигать ящики с презервативами.
Кьюрмих сравнивает стройную концепцию со всадниками, скачущими в одном направлении. В 313 вместо розовощекого Витька вешают лошадей. Солонич говорит, что Кьюрмих на все смотрит с вертолета, а надо смотреть через очки.
Солонич испугался, что если узнают, что Величка ходит в курточке с красным воротничком, на кафедре будет погром.
Величку исключили. Обладарский дарит ему на прощанье резиновый шлепанец. Бо покачивается по пирсу. У Слайка все руки исколоты. Слайк читает стихи, размахивая исколотыми руками.
XXXVI
Эстонцы
На проводах Бо в армию Каубамая выпрыгнула в окно и побежала под дождем по Ванемуйне.
Бо приснилось, что Роман - шпион в Эстонии, и его разоблачили.
На абитуре Бо познакомился с первыми эстонцами, их звали Калле и Вейко. Калле плохо говорил по-русски и все время говорил "эй-эй". Так Бо узнал первое слово по-эстонски - "нет".
Вейко говорил по-русски лучше Калле. "Может быть, говорил Вейко, - среди русских и есть хорошие люди, но не здесь в Эстонии".
По ночам Бо с Пьяным Подростком, Калле и Вейко забирались на крышу или просто выходили на балкон и кидались полиэтиленовыми пакетами с водой по машинам и пешеходам.
Раньше Бо видел только одного эстонца на дне рождения у одного одноклассника. Он говорил в нос: "У нас, в Эстонии..."
Еще до Эстонии Бо был на концерте "Магнетика бенда" во Дворце Первой Пятилетки. Грапс вышел на сцену с очень длинными волосами и очень темно подведенными глазами, сел за рояль и оглушительно заиграл "Окраину города". Эту мелодию наигрывал на мандолине Март в армии, пока старшина не сломал ему мандолину. После армии Бо ни разу не видел Марта.
Бо купил кассету "Магнетик бенд" и привез на Пяльсони. Все прикалывались над Бо, что он все время слушает Грапса. На Пяльсони в конце коридора жил один эстонец. Он был не эстонец, а швед. Он жил один и был меломаном. От него Бо узнал, что до "Магнетика бенда" Грапс играл в другой группе, и она была еще лучше.