Время иллюзий

— Оставь его, мама. Он все равно не поймет, чем ты пожертвовала ради меня и ему в угоду.
— А ты, Каннингем, — Брюс Макневин с ненавистью посмотрел на Клэя, — наверное, уже облюбовал освободившееся рядом с Кэрри место? Скотту дан от ворот поворот, зато ты стал хорош во всех отношениях…
— Моя личная жизнь вас не касается. Всего хорошего! — невозмутимо ответил Клэй и сел в машину.
Кэрри и Алисия последовали его примеру. Прежде чем захлопнуть дверцу со своей стороны, Алисия с грустью посмотрела на бывшего мужа.
— В редкие минуты взаимопонимания мы были счастливы вместе, Брюс, но наш брак давно себя изжил. Из Мельбурна факсом вышлю тебе документы о разводе. Подпиши их. Следи за давлением. Береги себя.
— Зачем? — тихо возразил он. — Ведь любимая женщина навсегда уходит от меня.
— Прости, Брюс. Прощай!
У сенатора Лэйланда Ричардса сегодня было чрезвычайно беспокойное утро. Он только что вернулся в Мельбурн — свой родной город — со срочного заседания федерального правительства и взялся просматривать документацию, подготовленную ему на подпись секретарем. Но сосредоточиться на работе ему никак не удавалось.
Вчера, как обычно, после обсуждения повестки дня и путей решения насущных проблем премьер-министр, дружески похлопывая его по плечу, произнес дежурную фразу:
— Вы просто незаменимы для нашей работы, Ричардс!
Известность и успех — казалось бы, он достиг всего, к чему стремился всю свою сознательную жизнь, однако в последнее время червячок сомнения ни днем ни ночью не давая ему покоя. Лэйланд чувствовал, что прежние амбиции и энтузиазм полностью исчерпали себя. А ведь когда-то он был полон самых радужных мечтаний о будущей политической карьере!
Родившись в богатой, знатной семье, Лэйланд, как старший сын, пошел по стопам отца и, блестяще окончив один из самых уважаемых и престижных университетов мира, несколько лет проработал юристом в министерстве. Здесь на него обратил внимание Сесил Дарлингтон, в то время занимавший пост сенатора, и его политическая карьера стала быстро набирать обороты. Вскоре Лэйланд познакомился с единственной дочерью своего покровителя. Состоялась пышная свадьба. Их брак был взаимовыгодным союзом двух влиятельных семей и, разумеется, их капиталов, но благодаря безграничному терпению, доброте и покладистому нраву Аннет стала ему настоящим другом и любящей матерью их сыновьям. Она заботилась о муже и детях, ничего не требуя взамен. Лэйланд изо всех сил старался сделать ее счастливой, однако их добрым отношениям всегда не хватало страсти и… легкого сумасбродства, что ли? Около года назад Аннет Ричардс-Дарлингтон умерла от рака груди, а через две недели после похорон внезапно скончался от сердечного приступа ее отец, не сумевший смириться со страшной потерей. Два беспощадных удара судьбы заставили Лэйланда пересмотреть приоритеты, на многое открыли ему глаза. В пятьдесят три года, ощущая себя по крайней мере на десять лет старше, он утратил всякий интерес и к юриспруденции, и к политике, выполняя свои обязанности скорее по инерции, нежели из служебного рвения или чувства долга. Старший сын недавно женился, а младший поступил в университет и уехал за границу. Пришло время пожить для себя, и он вдруг с ужасом понял, что вдали от детей одинок как перст.
Лэйланд резко тряхнул седеющей головой, усилием воли прогоняя прочь печальные мысли: через час состоится пресс-конференция, на которой будет присутствовать лидер оппозиции, а значит, предстоит дать отпор его недальновидным, однобоким суждениям. Сенатор ни в коем случае не должен проявлять даже минутную слабость, способную сыграть на руку другим политическим силам. Приободрившись, он вновь углубился в бумаги.
Час спустя юная помощница его секретаря робко просунула свою хорошенькую кудрявую головку в дверь кабинета. Она работала здесь всего несколько дней и поэтому очень нервничала, общаясь с людьми такого высокого ранга.
— Могу я побеспокоить вас, сенатор? Тут какая-то женщина настаивает на встрече с вами. Ей не было назначено. Что мне делать?
Лэйланд удивленно приподнял бровь. Неожиданная посетительница его заинтриговала. Кто бы это мог быть? После смерти Аннет в его сердце так и не нашлось места для другой женщины, хотя вниманием представительниц прекрасного пола он никогда не был обделен.
— Как ее зовут, Сьюзен? Чего она хочет? — с улыбкой поинтересовался он.
— Это миссис Макневин, Алисия Макневин. Она очень красивая. И назвалась вашей старинной знакомой, сенатор… — Щеки девушки вспыхнули румянцем.
О, каких невероятных усилий стоило ему сохранить спокойствие! Его единственная любовь сейчас ждет в приемной! Неужели после стольких лет они наконец снова встретятся? Оказывается, воспоминания о ней ничуть не померкли, а лишь уснули на время…
— Пригласи ее, Сьюзен, — невозмутимо попросил он.
Приехав в Мельбурн, Кэрри начала ужасно нервничать. В голову приходили сплошь мрачные мысли. А вдруг их здесь никто не ждет? А вдруг отец откажется познакомиться с незаконнорожденной дочерью? Ведь политикам не нужны скандалы, тем более семейные. Или она сама разочаруется в том образе, что нарисовала в своем воображении?!
Алисия всячески старалась успокоить дочь, но ее увещевания помогали мало. А Клэй — ее надежная опора и защита — был сейчас так далеко!
Кэрри сидела в фойе отеля и, глядя на часы, торопила неповоротливое время. Вот-вот должна была вернуться Алисия с новостями.
— Наконец-то, мама! Ты видела его? Как он выглядит? О чем вы с ним говорили? — Измученная ожиданием, она засыпала мать вопросами.
— Все просто замечательно, дорогая! — Алисия с торжествующим видом села в кресло напротив. — Твой отец… — ее взгляд стал мечтательным, — по-прежнему великолепен! Он совсем не изменился, разве что постарел немного. Да и я, согласись, уже не девятнадцатилетняя девушка.
— Ну что ты, мам! Ты у меня просто чудо, — пылко возразила Кэрри, любуясь ее сияющими карими глазами, золотистыми, не тронутыми сединой волосами, стройной фигурой, на которой всегда безупречно сидела любая одежда.
— Ладно-ладно, подлиза. Слушай, что было дальше. Мы очень тепло побеседовали. Поверь, нам было что вспомнить!
— А как вы познакомились, если не секрет?
— Твоя бабушка… жаль, ты ее совсем не помнишь, активно занималась благотворительностью. И вот однажды на приеме, устроенном в честь членов правительства, я собирала пожертвования для детей-инвалидов и сирот. Все доставали кошельки, а твой отец отстегнул золотые запонки с сапфирами и протянул их мне. Наши взгляды встретились лишь на мгновение, но и этого оказалось достаточно, чтобы я начала, в буквальном смысле слова, бредить твоим отцом и настойчиво искать новых встреч с ним…
— И мимолетное увлечение… вскоре переросло в серьезное чувство? — с долей иронии подсказала Кэрри. — Старо как мир. Почему же все эти годы ты скрывала от него правду? Почему ничего не рассказала ему обо мне?
— Я не хотела вносить в его семью разлад, понимаешь? На чужом горе счастья не построишь. К тому же, узнав о беременности, я очень испугалась.
— Чего?
— Осуждения. У твоей бабушки были очень строгие взгляды на то, как должна себя вести добропорядочная девушка из состоятельной семьи. Узнай она об этом, разразился бы жуткий скандал. Чтобы не разочаровывать семью, я приняла предложение Брюса Макневина и заставила его поклясться, что он будет заботиться о тебе как о родной дочери и никогда не выдаст мой секрет. А последствия тебе хорошо известны.
— К сожалению.
— Но не будем о грустном, дорогая. У меня отличная новость! Сенатор Лэйланд Ричардс пригласил нас в свою резиденцию на ужин, и отправимся мы туда на лимузине, как самые почетные гости!
— Неужели он хочет меня видеть? Сегодня же? — Кэрри сцепила руки в замок, чтобы мама не заметила, как они дрожат.
Но от внимательного взгляда Алисии ничего не ускользнуло.
— Разумеется, милая! А завтра мы переедем в шикарные апартаменты, выходящие окнами на залив Порт-Филипп. Ли, как всегда, щедр.