Медная луна

Шелк платья приятно холодил кожу, скользя по ней при малейшем движении, и, чтобы сохранить ощущение прохлады, Джоанна собрала волосы в аккуратный пучок на затылке, закрепив его позолоченной сеткой и выпустив по бокам несколько игривых прядок. Слишком жарко было оставлять ее густую, тяжелую шевелюру распущенной, как обычно, хотя прямой пробор и художественный беспорядок невероятно шли ей. Наклонившись ближе к зеркалу, она в последний раз проверила макияж и, довольная собой, выпрямилась. Ее гладкая матовая нежно-розовая кожа приятно загорела на щеках, а темные глаза, обрамленные густыми ресницами, удивительным образом контрастировали со светлыми блестящими волосами. Ее брат, такой же темноглазый, но черноволосый, отличался скорее суровой мужской красотой, чем изяществом.
Было уже больше семи, и Брайан, скорее всего, заждался. Они договорились встретиться пораньше и выпить перед ужином чего-нибудь прохладительного. Интуиция подсказала Джоанне, что в целях экономии времени стоит воспользоваться лестницей, а не лифтом, и девушка легко побежала вниз по ступеням.
С лестничной площадки второго этажа она увидела прохладное, со вкусом оформленное фойе, сплошь заставленное раскидистыми тропическими растениями. У конторки дежурного спиной к ней стоял высокий мужчина, одетый в джинсы и выцветшую от времени рубашку. Джоанна резко остановилась, инстинктивно чувствуя едва различимые признаки опасности. Достаточно было одного взгляда на лицо молодой смазливой дежурной. Как она улыбалась, протягивая ему ключи, с каким обожанием и слепой преданностью заглядывала ему в глаза! А он совершенно невозмутимо повернулся и решительно зашагал прочь. К лестнице! Сердце Джоанны тревожно забилось.
Мужчина приближался, и теперь девушка могла разглядеть его лицо. Красивое, худое, точно отлитое из бронзы, оно явно принадлежало высокомерному, непреклонному человеку. И самое страшное то, что в нем было нечто большее, чем простая человеческая привлекательность. Сам мужчина был чуть выше шести футов, крепкого телосложения, широкоплечий, с узкими бедрами, самоуверенный в движениях и какой-то… чему и названия-то не было. Джоанне тут же пришло в голову, что он наверняка окажется опасным, безжалостным любовником, и сама мысль обожгла ее, словно раскаленная игла. Он совсем не походил на образованного, воспитанного джентльмена, а скорее на дикого, беспощадного людоеда из племени аборигенов. Он приближался к ней дразнящей, гипнотизирующей, исключительно мужской походкой, пряча глаза под щегольски надвинутой на лоб дорогой жемчужно-серой шляпой.
Зачарованная, Джоанна наблюдала за тем, как он перепрыгивает сразу через две ступени. Она хотела было спрятаться, но поняла, что уже не успеет, и тогда, глубоко вдохнув, медленно пошла навстречу.
Все было бы хорошо, не испытай она необъяснимой, навалившейся бог весть откуда невероятной неуверенности в себе. На долю секунды она почувствовала тошноту и головокружение и, когда мужчина проходил мимо, неловко споткнулась. Молниеносно его длинная рука взметнулась вверх, ухватив ее за талию. Неизвестно, что напугало Джоанну больше — угроза падения или его реакция. На нее точно обрушилась тяжеленная гора! Не в силах вымолвить ни слова, она покорно терпела присутствие его ладони на своем бедре и ждала, что же будет дальше.
— Хорошенькое дело, — растягивая слова, шутливо заговорил ее спаситель, — маленькая тигровая лилия сбежала из сада. Ай-ай-ай!
Его глаза, светло-серые, почти прозрачные, мерцали в тусклом свете, и что-то нестерпимо заныло у девушки в груди, а щеки залились предательским румянцем. На мгновение она почувствовала прикосновение его сильных, мускулистых бедер к своим ногам и вздрогнула. Их взгляды встретились — серебристо-серое сияние и темный чувственный бархат. С минуту девушка боялась заговорить или просто улыбнуться, а затем с удивлением услышала свой неестественно тихий, испуганный голос:
— Большое спасибо, что поддержали меня. Туфли зацепились за дорожку, и я чуть не упала. Еще раз спасибо. А теперь я должна идти.
При этих словах его осанка и взгляд приобрели еще большую надменность:
— Вы серьезно? Еще немного — и мы заговорили бы о погоде. — Он продолжал пристально разглядывать ее, отрезая путь к отступлению, и что-то в его взгляде заставило Джоанну вспыхнуть, как солома на ветру. Враждебно прищурив глаза, она гневно оттолкнула его руку и, еле сдерживая себя, зашипела:
— Не смейте так смотреть на меня! Немедленно пропустите!
— Ах, ах, ах, какие мы нежные! — Мужчина намеренно медлительно убрал руку со стены и освободил проход. — В будущем я дважды подумаю, прежде чем спасать капризную городскую красавицу.
Джоанна чуть не задохнулась от такой неслыханной наглости, но виду не подала.
— Вы, — холодно произнесла она, — форменный грубиян, каких не часто встретишь даже в захолустье.
— Охотно верю тебе, златовласочка моя. Даже когда ты говоришь штампами, ты неотразима. Ругай меня, ругай, в твоих устах уксус превращается в сладчайший мед. — Его взгляд привычно скользнул вниз и остановился на матовой коже ее груди и шеи, оценивая их прелесть с чисто мужским бесстыдством.
Джоанна гордо вздернула подбородок, пытаясь вернуть утерянное спокойствие, и прошмыгнула мимо него вниз по лестнице. Краем глаза она заметила, как мужчина повернул голову и бросил в ее сторону последний, уже насмешливо-ироничный взгляд, а вслед за ним полетели и слова:
— Сегодня на закате лилию я встретил, не успел оглянуться, как унес её ветер.
Низкий, слегка смеющийся голое догнал ее уже у дверей. Джоанна благоразумно решила не отвечать; лишь сварливо пробормотала что-то себе под нос, толкнула вращающиеся стеклянные створки и оказалась в вестибюле. Длинные загорелые ноги несли ее вперед, словно два реактивных двигателя, платье и волосы едва успевали за своей хозяйкой. «Что за несносный тип, — думала она. — Наверняка какой-нибудь фермер из глухой деревни. Хотя, судя по голосу и манерам, он мог быть кем угодно. Если бы не раздутое самомнение, его вполне можно было бы счесть привлекательным и загадочным — джинсы, выцветшая рубашка и все такое!» На этой приятной ноте она прервала свои размышления о незнакомце и стремительно влетела в ресторан.
Брайан и его друг, напарник и оператор Мэтт Фентон уже сидели за столом, с явным удовольствием потягивая ледяное пиво. При ее появлении оба оживились, встретив девушку откровенными взглядами: Брайан — любящим и нежным, а Мэтт — пылким и восхищенным.
— Выпьешь что-нибудь? — Брайан уже поднял руку, подзывая официанта.
— Да, побольше и похолоднее. — Джоанна очаровательно улыбнулась, позволяя Мэтгу усадить ее за стол, и на простом, очень подвижном лице парня вспыхнула ответная улыбка. — Если можно, я выпила бы бренди, не очень крепкого, с лаймом и содовой.
Официант принял заказ и бесшумно удалился, а Брайан задумчиво переводил взгляд с одного посетителя на другого.
— Что-то Бэннон опаздывает. Если он так и не появится, нашим планам конец, мы пропали. Сейчас нам на руку лишь то, что в заповеднике мертвый сезон и мы, скорее всего, единственные клиенты.
Мэтт отрешенно кивнул и повернулся к Джоанне. Его светло-карие глаза подернулись поволокой.
— Джоанна, ты выглядишь потрясающе! Неужели климат совершенно не действует на тебя?
— Еще как действует! — игриво улыбнулась она. — Всего час назад я так разнежилась, что выпей я немного — пустила бы тебя к себе в постель.
— Честное слово, я бы не возражал. — Глаза Мэтта жадно впивались в ее лицо. Он совсем не прочь узнать Джоанну Коулмэн поближе. Да что там! Он о ней только и мечтает. Она, как весенний цветок, свежа и невинна! И, более того, в ней есть сила, характер. Ему это нравится!
Принесли напитки, и все трое расслабленно откинулись на спинки стульев. Мистер Бэннон пока не появился, и им ничего не оставалось делать, кроме как мирно болтать о том о сем, наслаждаясь прохладой и приятным обществом друг друга. Вытянув вперед длинные, как у сестры, ноги, Брайан мило зевнул и улыбнулся. Он смотрел на Джоанну. Она всегда была хорошенькой, и все это знали. Но кто бы подумал, что маленькая мисс Коулмэн вырастет в такую сногсшибательную красотку. Именно сногсшибательную, другого слова и не придумаешь. Словно кто-то взял да и зажег в ней огонь. Неподвижный теплый воздух, экзотическая обстановка, неспокойно-яркие тропические цветы — все, казалось, создано специально для того, чтобы подчеркнуть ее прелесть и красоту. Брайан одним махом проглотил содержимое своего стакана. К сожалению, на несколько недель ей придется расстаться с частью захватывающих дух предметов обольщения, иначе она может стать незапланированным препятствием на их и без того непростом пути. Мысль настолько ошеломила его, что, не медля ни секунды, он нахмурился и повернулся к сестре: