Красиво жить очень хочется

— Это твой любимый стиль? — язвительно усмехнулась Николь, внимательно выслушав какую-то бредятину о покинутых крутобедрых девицах, мчащихся в ночи навстречу своему новому счастью.
— Совершенно верно, — словно не заметив иронии, примирительно улыбнулся он.
Но она вовсе не собиралась мириться.
— Какая гадость! Пожалуй, это единственный стиль в музыке, который я не переношу!
Джеймс резко усилил звук.
— Кажется, я предупреждал, что сопротивление бесполезно, дорогая, — не повышая голоса, продолжал он. — Ты отказалась выбрать что-нибудь по твоему вкусу. Значит, тебе придется наслаждаться именно этой музыкой. Надеюсь, это послужит тебе хорошим уроком, в следующий раз ты станешь покладистее.
— Я не нуждаюсь в твоих уроках! — взорвалась Николь.
— Ну, тогда хотя бы прислушайся к моему совету, — перебил ее он. — Тебе не следует принимать меня в штыки. Ведь нам же предстоит жить рядом друг с другом до конца жизни. И если ты каждый раз будешь сопротивляться, то очень скоро я просто перестану интересоваться твоим мнением. Поверь мне, дорогая, в нашей борьбе я всегда буду выходить победителем.
— Это не ты, а я должна дать тебе совет! — срывающимся от гнева голосом прошипела Николь. — Если вы, мистер Дукарт, действительно собираетесь жениться на мне, вам стоит запомнить одну важную вещь — я никогда не проигрываю и не собираюсь делать этого в дальнейшем. Не вы первый, не вы последний, уважаемый.
— Никогда не проигрываешь? — высоко вскинул брови Джеймс. — Тогда позвольте мне освежить в вашей памяти события сегодняшнего вечера. Ведь, если не ошибаюсь, вы активно сопротивлялись нашей свадьбе? Как же вы сможете объяснить тот факт, что мы едем сейчас в Коннектикут?
Немного помолчав, он вдруг коснулся ее колена.
— Что ж, я рад, что ты считаешь наше бракосочетание еще одной победой в своей жизни, — беспечно продолжал Джеймс. — Честно говоря, я испытываю сейчас то же самое чувство. Видишь, как мы похожи, — рассмеялся он. — Идеальная пара.
Его дружелюбный тон не мог обмануть Николь: он специально старается раздразнить ее.
В этот момент он сжал обе ее руки в одной своей и прижал к собственным коленям.
Она ощущала плотную ткань его джинсов, стальные мускулы мощных ног. Его пальцы осторожно поглаживали нежные ладони девушки.
Новый разряд молнии настиг ее в самый неподходящий момент. Она крепилась как могла, когда ей уже казалось, что Джеймсу начинает надоедать вся их глупая игра, это случилось.
Как ему удается заставлять ее испытывать такие чувства? Ведь он делает все так же, как все ее предыдущие поклонники. Однако, если раньше она чувствовала лишь отвращение и злость, прикосновения этого неандертальца переворачивали все ее представления об отношениях между мужчиной и женщиной.
Николь с силой вырвала свои руки из его лапы.
Джеймс, казалось, не замечал ее переживаний.
— Странно, что твои родители так категорично отказались поехать с нами, — как ни в чем не бывало продолжал он.
Они проехали огромный щит, приветствующий путешественников в штате Коннектикут.
— Неужели им совершенно не хочется присутствовать на свадьбе единственной дочери? Если не ошибаюсь, это происходит с тобой впервые. Или ты скрыла от меня какие-то факты своей биографии?
— Прекрати сейчас же! Никто не давал тебе права критиковать моих родителей, — резко оборвала его Николь.
— Я никого не критикую, — возразил он. — Хотя… Пожалуй, ты права, дорогая, — Джеймс неожиданно сдался. — И я очень уважаю твою нетерпимость к любым замечаниям в свой адрес.
— Мои родители — самые любимые и близкие мне люди. Я готова на все ради них!
— Как трогательно, — кивнул головой Джеймс. — Что ж, я понимаю и полностью разделяю твои чувства. Я рад, что семья — самое главное в твоей жизни, Ники. Надеюсь, это еще сильнее укрепит наш союз. И именно поэтому уверен, что мы станем самой замечательной семейной парой в мире.
— Должно быть, ты самый циничный человек во всей вселенной, — мрачно откликнулась девушка. — Такое впечатление, что у тебя никогда не было ни матери, ни отца. Или они сразу после рождения отправили своего наследника в пансионат для воспитания настоящих акул бизнеса?
Молчание Джеймса только еще больше разозлило ее. Она смерила своего спутника презрительным взглядом. Полностью сосредоточившись на управлении машиной, он словно забыл о ее существовании. Костяшками пальцев он отбивал по кожаной оплетке руля ритм несущейся из динамика песни.
Видя, что он не обращает на нее ни малейшего внимания, Николь зашлась от гнева. Напрасно она пыталась успокоиться, убеждая себя, что сидящий рядом с ней мужчина — вульгарный и грубый дикарь, выходки которого нужно просто не замечать. Уж лучше бы он кричал и ругался.
Не выдержав, Николь первая нарушила затянувшуюся паузу:
— Ты обвиняешь моих родителей в том, что они отказались отправиться вместе с нами, а сам?! Где сейчас твои родители? — Ее голубые глаза искрились от гнева. — Или им абсолютно наплевать на судьбу своего единственного сына?!
— Мои родители умерли, — резко оборвал ее Джеймс и остановил машину у обочины.
Прикрыв глаза, Николь изо всех сил пыталась подавить стон отчаяния. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой гадкой и отвратительной.
— Прости меня… — смущенно пробормотала она. — Я… я не знала. — Она была так расстроена своей бестактностью, что даже забыла о собственной злости. — Мне очень жаль, — несколько официально продолжала она.
Николь приходилось несколько раз сопровождать отца на похоронах высокопоставленных чиновников из разных министерств, и теперь от смущения ей удалось припомнить лишь эту дежурную фразу.
— Да что ты, — обернулся к ней Джеймс. — Ты не имела чести быть знакомой с моими стариками, к тому же ты так ненавидишь их единственного сына. К чему тебе горевать об их смерти?
Никто и никогда не задавал ей подобных вопросов.
Действительно, к чему горевать о смерти совершенно незнакомых ей людей?
— Ну… я… — краснея, Николь никак не могла найти подходящих слов. — Конечно, я никогда не знала твоих родителей… Но… но мне всегда очень грустно слышать о том, что кто-то… кто- то скончался…
Щеки ее пылали. Обычно она с легкостью выходила из всех неприятных ситуаций, всегда умела быстро изменить тему разговора, загладить свои или чужие неловкости, но теперь впервые в жизни она не знала, что ей делать дальше.
— Как… Когда ты потерял родителей, Джеймс?
— Я их не терял, — грубо оборвал ее он. — Они просто умерли. Я понимаю, ты хочешь хоть немного смягчить свои слова, но смысл твоего вопроса от этого нисколько не меняется.
Николь тяжело вздохнула.
— Просто я думала, что тебе будет больно снова услышать это слово, — терпеливо возразила она. — К тому же смысл вопроса от этого не меняется. Умерли… Это звучит немного официально.
— Совершенно верно. Только сегодня утром слушал по радио дебаты двух конгрессменов по поводу растущих с каждым годом налогов и «умирающего среднего класса», — совершенно неожиданно сказал он.
Радуясь, что удалось-таки замять тягостную тему, Николь с энтузиазмом подхватила:
— Слова наших политиков ничего не стоят. Государство уже очень давно думает только о том, как бы разбогатеть за счет своих граждан. И все политики уже поняли правила игры. Перед выборами они обещают избирателям улучшение жизни, но, как только добираются до вершин власти, продолжают повышать и налоги, и плату за государственные услуги на образование и здравоохранение.
Его усмешка оборвала поток ее слов. Онемев, она растерянно смотрела на него, не в силах даже пошевелиться…
Наконец Джеймс отвернулся от нее, и они снова тронулись в путь.
Дрожащими руками девушка поправила вылившуюся из-под заколки прядь волос.
Несомненно, она в опасности. Его взгляды, его прикосновения, даже его молчание просто сводят ее с ума. И если одна его улыбка может заставить ее дрожать от волнения и страсти…
Николь попыталась собраться с мыслями. Еще не все потеряно. Просто не стоит раскисать. Нужно сопротивляться. Ведь Джеймс Дукарт просто купил ее. Просто помахал перед носом у отца чеком на несколько сотен тысяч, и сделка состоялась. Так неужели же она собирается смириться с этим?