Годы прострации

Когда я вернулся к телефону, Лесли на проводе уже не было. Я намеревался сразу же перезвонить, но тут бровастая пожелала расплатиться за Ман Рэя. Затем я все же набрал номер Лесли, но после двух гудков повесил трубку.
 
Воскресенье, 17 июня
 
День отца
 
В 6.20 утра меня разбудил запах гари и вопль Грейси. Она орала мне в правое ухо:
– Папа, просыпайся! Сегодня День отца!
Я ринулся на кухню: из тостера валил дым, под ногами хрустели кукурузные хлопья, по столу разплывалась молочная лужа, из сахарницы торчал масляный нож. Грейси приказала мне сесть за стол и вручила открытку, которую она сделала с помощью Георгины. Откровенно говоря, дневник, я не чувствовал себя задаренным. На картонке, свернутой пополам, красовалось слово «папа», сложенное из разрезанных макаронин, большая часть которых отвалилась, обнаружив следы клея. А внутри было написано «ат Грейси».
Я мягко указал дочке на орфографическую ошибку в слове «от».
Грейси насупилась и сказала с вызовом:
– Дети в Америке пишут так.
– Думаю, ты заблуждаешься, детка.
– А ты разве бывал в Америке? – Пришлось признать, что я действительно никогда не пересекал океан. – Ну вот, а я туда ездила. Один раз с мамочкой, пока ты был на работе.
Последнее слово я предпочел оставить за дочерью. Грейси – грозный оппонент.
Как же я теперь жалею, что вызвался поработать в любительском театре Мангольд-Парвы в качестве драматурга, режиссера и продюсера. Репетиции идут кое-как, и меня бросает в пот при мысли, что до премьеры осталось всего одиннадцать месяцев.
Старый свинарник, 1
 
«Свинарня»
 
Нижнее поле
 
Дальняя просека
 
Мангольд-Парва
 
Лестершир
 
Уважаемый сэр Тревор Нанн [10],
 
Обратиться к Вам меня надоумила Анжела Хакер, писательница, драматург и по совместительству моя соседка. Я написал пьесу «Чума!», действие которой разворачивается в годы Средневековья. Это элегическое произведение с шестьюдесятью человеческими персонажами и десятком животных, преимущественно домашних.
 
Анжела считает, что Вы могли бы дать пару-тройку разумных советов насчет того, как управляться с таким большим актерским составом. Текст «Чумы!» прилагаю. Если, просмотрев пьесу, вы захотите к нам присоединиться, дайте знать как можно скорее.
 
Остаюсь, сэр,
 
А. А. Моул.
СЦЕНА 1
Буря. Входит группа монахов в рясах и сандалиях. Самый важный монах несет в руках погребальную урну. Это аббат Годфрид. (Работникам сцены на заметку: просунув шланг пылесоса в вентиляционное отверстие боковой кулисы, можно создать «штормовой» ветер.)
 
АББАТ ГОДФРИД. Чу, братия! Ветер больно силен. По разуменью моему, должны искать укрытья мы в этом проклятом месте.
 
Появляется смерд по имени Джон, он спешит домой, где его ждет ужин – похлебка из свиных ушей с овсяными клецками.
 
АББАТ ГОДФРИД. Стой, смерд! Куда спешишь ты столь ретиво?
 
СМЕРД ДЖОН. Домой вечерничать. Рази не свято это дело?
 
АББАТ ГОДФРИД. Как зовется сие гнусное место?
 
СМЕРД ДЖОН. А никак. Чему тут кликаться-то? Акромя холма, полей да горстки лачужек здеся и нету ничего.
 
АББАТ ГОДФРИД. В бурю, смерд, лачуга дворцом помнится.
 
Площадь в центре деревни, где собрались тридцать пять человек, мужчин и женщин. Из левой кулисы выбегает свора собак и пересекает сцену. Под ногами деревенских жителей куры клюют зерно. Входит АББАТ ГОДФРИД, держа урну в воздетой руке. За ним следует толстый монах, БРАТ ДУНКАН, любитель наблюдать за птицами, и тощий монах, БРАТ ЭНДРЮ, страдающий приступами паники.
 
СМЕРД ДЖОН. Что у вас там, в ларце?
 
АББАТ ГОДФРИД. Кишки и анус короля Джона.
 
Деревенские жители и животные падают на колени.
 
АББАТ ГОДФРИД. Сердце его погребено в Йорке. А сие дремучее захолустье, по разуменью моему, послужит достойным убежищем королевскому анусу.
 
Деревенские жители разражаются радостными криками, собаки лают.
 
КОНЕЦ СЦЕНЫ 1
 
Понедельник, 18 июня
 
Увидел в старом номере «Вестника Лестера» фотографию некоего малого по имени Гарри Плант, отметившего свой сто девятый день рождения. 109 лет! Ему было 19, когда в Великую войну он сражался при Пашендейле.
На голове у мистера Планта полно волос (и, между прочим, стрижка ему не повредила бы). Он что, знает какое-то волшебное средство?
Старый свинарник, 1
 
«Свинарня»
 
Нижнее поле
 
Дальняя просека
 
Мангольд-Парва
 
Лестершир
 
Дом для престарелых «Ивы»
 
Биван-роуд
 
Дьюсбери
 
Лидс
 
Дорогой мистер Плант,
 
Поздравляю с достижением прекрасного возраста 109 лет.
 
Обращаюсь к Вам с небольшой просьбой: не раскроете ли Вы один из секретов Вашего долгожительства? Меня особенно интересует то, как Вам удалось сберечь волосяной покров.
 
Рекомендации относительно диеты, привычек и пр. приму с величайшей благодарностью.
 
Остаюсь, сэр,
 
Вашим покорнейшим и преданнейшим слугой
 
А. А. Моул.
Ответ (писан дрожащей рукой)
Дорогой мистер Моул,
 
Спасибо за Ваше интересное письмо. Никакой особой диеты я не соблюдаю, ем то же, что и все. А что касается волос, я мелко крошу луковицу, отжимаю сок и мажу им голову перед отходом ко сну.
 
С наилучшими пожеланиями, мистер Плант.
Старый свинарник, 1
 
«Свинарня»
 
Нижнее поле
 
Дальняя просека
 
Мангольд-Парва
 
Лестершир
 
Дом для престарелых «Ивы»
 
Биван-роуд
 
Дьюсбери
 
Лидс
 
Дорогой мистер Плант,
 
Спасибо, что ответили на мое предыдущее письмо.
 
Однако нельзя ли кое-что уточнить: какой сорт лука Вы используете?
 
С нетерпением жду известий от Вас.
 
Ваш
А. А. Моул.
 
Вторник, 19 июня
 
Спросил жену, не согласится ли она сыграть Элизу Хеппелтуэйт, деревенскую шлюху, в моей постановке «Чума!». Пояснил, что исполнительнице этой роли придется надеть красные чулки, парик из нечесаных волос, налепить на лицо бородавки и вычернить зубы:
– Не забывай, в те времена «Колгейта» еще не было.
– Ты сильно удивишься, если я откажусь? – ответила Георгина. – Позови лучше Марлин Уэбб из собачьей гостиницы, у нее зубы точно средневековые.
– Признаться, я глубоко разочарован. Я надеялся, ты поддержишь меня в моих театральных начинаниях. Только не говори, что «Чума!» никуда не годится, лучше я в жизни ничего не писал. Я послал экземпляр викарию, и он прислал письмо с похвалами.
Вынув листочек из бумажника, я показал его Георгине.
Дорогой Адриан,
 
В двух словах – я поражен. Поздравляю с завершением первого черновика пьесы. Удивительно, как Вам удалось снабдить каждого из более чем шестидесяти персонажей двумя репликами, по меньшей мере.
 
К сожалению, плотное расписание на ближайшие месяцы не позволит мне принять Ваше любезное предложение сыграть Недотепу Дика.
 
По Вашей просьбе я показал «Чуму!» жене. Она сказала, что непременно прочтет пьесу, когда покончит с полным собранием сочинений Айрис Мердок.
 
Ваш в Господе,
Саймон.