Дон Жуан или Каменный гость

Дон Жуан. Да ты и вправду хорош - уж не знаю, где это ты выкопал такой нелепый наряд. 
Сганарель. Где? Это платье одного старого доктора, оставленное под заклад там, где я его и взял, и стоило мне оно немало денег. И знаете, сударь, это платье мне уже придало весу, встречные кланяются мне и спрашивают совета, как у человека сведущего. 
Дон Жуан. Вот что? 
Сганарель. Когда я шел по улице, человек пять-шесть крестьян и крестьянок просили у меня советов насчет разных болезней. 
Дон Жуан. И ты им сказал, что ничего в этом не смыслишь? 
Сганарель. Я? Ничуть не бывало. Я решил поддержать честь моей одежды. Я порассуждал об их болезнях и каждому прописал рецепт. 
Дон Жуан. Какие же ты лекарства им прописал? 
Сганарель. Ей-богу, сударь, все лекарства, какие только мне приходили в голову. Рецепты я прописывал наобум, - вот было бы забавно, если бы мои больные поправились и пришли меня благодарить! 
Дон Жуан. А почему бы и нет? На каком основании тебе не пользоваться привилегиями, какие есть у всех прочих докторов? Когда больные выздоравливают, доктора имеют к этому такое же отношение, как ты; все их искусство - чистейшее кривлянье. Они только пожинают славу счастливых случаев, и ты можешь, так же как они, обращать в свою пользу удачу больного и приписывать своим лекарствам все, что может зависеть от благоприятного стечения обстоятельств и от сил природы. 
Сганарель. Как, сударь, вы и в медицине такой же безбожник? 
Дон Жуан. Медицина - одно из величайших заблуждений человечества. 
Сганарель. Как, вы не верите ни в александрийский лист, ни в ревень, ни в рвотное вино? 
Дон Жуан. Ас чего бы я стал верить в них? 
Сганарель. Душа у вас, как у язычника. Но вы же сами видите, рвотное вино за последнее время наделало много шуму. Чудеса, которые оно творит, заставили поверить в него даже наиболее недоверчивых, да я и сам не далее, как три недели тому назад, наблюдал его изумительное действие. 
Дон Жуан. А именно? 
Сганарель. Один человек уже шесть дней находился при смерти; не знали, что ему и прописать, толку не было ни от одного лекарства; решили в конце концов дать ему рвотного вина. 
Дон Жуан. И он, конечно, выздоровел? 
Сганарель. Нет, умер. 
Дон Жуан. Замечательное действие! 
Сганарель. А что вы хотите? Целых шесть дней он не мог умереть, а тут сразу же и умер. Это ли не действительное средство? 
Дон Жуан. Ты прав. 
Сганарель. Но оставим медицину - все равно вы в нее не верите - и поговорим о других вещах; это платье придает мне ума, и мне хочется о чем-нибудь с вами поспорить. Ведь вы же мне разрешаете споры и запрещаете только упреки. 
Дон Жуан. Ну? 
Сганарель. Хотелось бы мне выведать ваши мысли. Неужели вы совсем не верите в небо? 
Дон Жуан. Оставим это. 
Сганарель. Стало быть, не верите. А в ад? 
Дон Жуан. Э! 
Сганарель. То же самое. А в дьявола, скажите, пожалуйста? 
Дон Жуан. Вот, вот. 
Сганарель. Тоже, значит, не особенно. Ну, в будущую жизнь хоть сколько-нибудь верите? 
Дон Жуан. Ха-ха-ха! 
Сганарель. Я бы не взялся вас обратить. А что вы думаете насчет "черного монаха"? 
Дон Жуан. Пошел ты к черту со своими глупостями! 
Сганарель. Вот уж этого я вам не уступлю: достовернее "черного монаха" ничего быть не может, тут я хоть на виселицу готов. Однако нужно же во что-нибудь верить. Во что вы верите? 
Дон Жуан. Во что я верю? 
Сганарель. Да. 
Дон Жуан. Я верю, Сганарель, что дважды два - четыре, а дважды четыре восемь. 
Сганарель. Хороша вера и хороши догматы! Выходит, значит, что ваша религия - это арифметика? Экие же вздорные мысли появляются, по правде сказать, в головах у людей, и чем больше учился человек, тем неразумнее он чаще всего бывает! Я, сударь, слава богу, не учился, как вы, и никто не может похвастаться, что чему-нибудь меня научил, но я с моим умишком, с моим крохотным здравым смыслом лучше во всем разбираюсь, чем всякие книжники, и я-то прекрасно понимаю, что этот мир, который мы видим, не мог же вырасти, как гриб, за одну ночь. Кто же, позвольте вас спросить, создал вот эти деревья, эти скалы, эту землю и это небо, что над нами? Или, может быть, все это сотворилось само собой? Взять к примеру хоть вас: разве вы сами собой появились на свет, разве не нужно было для этого, чтобы ваша мать забеременела от вашего отца? Можете ли вы смотреть на все те хитрые штуки, из которых состоит машина человеческого тела, и не восхищаться, как все это пригнано одно к другому? Нервы, кости, вены, артерии, эти самые... легкие, сердце, печень и прочие части, которые тут имеются и... Бог ты мой, что же вы меня не прерываете? Я не могу вести спор, если меня не перебивают. Вы нарочно молчите, это просто ваша хитрость, что вы позволяете мне говорить. 
Дон Жуан. Я жду, когда ты кончишь свое рассуждение. 
Сганарель. Ая рассуждаю так: что бы вы ни говорили, есть в человеке что-то необыкновенное - такое, чего никакие ученые не могли бы объяснить. Разве это не поразительно, что вот я тут стою, а в голове у меня что-то такое думает о сотне всяких вещей сразу и приказывает моему телу все, что угодно? Захочу ли я ударить в ладоши, вскинуть руки, поднять глаза к небу, опустить голову, пошевелить ногами, пойти направо, налево, вперед, назад, повернуться... (Поворачивается и падает.) 
Дон Жуан. Вот твое рассуждение и разбило себе нос. 
Сганарель. А, черт! Как это глупо, что я пустился тут с вами рассуждать! Верьте во что хотите, - не все ли мне равно в конце концов: будете вы осуждены на вечную муку или нет? 
Дон Жуан. Однако мы так увлеклись рассуждениями, что, по-видимому, заблудились. Позови-ка вон того человека и спроси у него дорогу. 
ЯВЛЕНИЕ II 
Дон Жуан, Сганарель, нищий. 
Сганарель. Эй, эй, человек! Эй, брат! Эй, приятель! Будь добр, на пару слов. Скажи нам, пожалуйста, как пройти в город. 
Нищий. Вам надо и дальше идти этой дорогой, господа, а когда выйдете из леса, сверните направо, но должен вас предупредить - будьте начеку: с недавних пор тут в окрестностях завелись разбойники. 
Дон Жуан. Я тебе очень признателен, друг мой, благодарю от всего сердца. 
Нищий. Может, сударь, вы мне милостыню подадите? 
Дон Жуан. Вот оно что! Твои советы, как я вижу, не были бескорыстны.