ПСС, т.1

Попробуем разобраться, есть ли в этой полемике гг. Ник. —она и Струве «неподхо­дящие приемы» и если есть, — кто их употребляет.
Г. Струве обвиняется в употреблении «неподходящих приемов» на том основании, что в серьезной статье ловит публику на «жупелы» и «страшные слова».
Употреблять «жупелы» и «страшные слова» — это значит давать такую характери­стику противника, которая является резко неодобрительной, не будучи в то же время ясно и отчетливо мотивирована, не вытекая с неизбежностью из точки зрения пишуще­го (точки зрения, определенно изложенной), а выражая просто желание выругать, раз­нести.
Очевидно, что только этот последний признак и обращает резко неодобрительные эпитеты в «жупелы». Ведь г. Слонимский резко отозвался о г. Ник. —оне, но так как он при этом ясно и точно формулировал свою точку зрения обыкновенного либерала, аб­солютно неспособного понять буржуазность современных порядков,
336	В. И. ЛЕНИН
совершенно отчетливо формулировал свои феноменальные доводы, — то его можно обвинять в чем угодно, но не в «неподходящих приемах». Г-н Ник. —он тоже резко отозвался о г. Слонимском, приведя ему, между прочим, в назидание и поучение слова Маркса, «оправдавшиеся и у нас» (признание г-на Ник. —она), о реакционности ж уто­пичности той защиты мелкого кустарного производства и мелкого крестьянского зем­левладения, которой хочет г. Слонимский, обвиняя его в «узости», «наивности» и т. п. Смотрите, статья г. Ник. —она «уснащена» такими же эпитетами (подчеркнутые), как и статья г. Струве, но мы не можем говорить о «неподходящих приемах», ибо все это — мотивировано, все это вытекает из определенной точки зрения и системы воззрений автора, которые могут быть неверны, но принимая которые нельзя иначе отнестись к противнику, как к наивному, узкому, реакционному утописту.
Посмотрим, как обстоит дело в статье г. Струве. Обвиняя г. Ник. —она в утопизме, из которого должна произойти реакционная программа, и в наивности, он совершенно ясно указывает те основания, по которым он пришел к такому мнению. Первое: желая «обобществления производства», г. Ник. —он «апеллирует к обществу (sic!) и государ­ству». Это «доказывает, что учение Маркса о классовой борьбе и о государстве совер­шенно чуждо русскому политико-эконому». Наше государство — «представитель пра­вящих классов». — Второе: «Если противополагать действительному капитализму во­ображаемый хозяйственный строй, который должен появиться просто потому, что мы его хотим, другими словами, если хотеть обобществления производства помимо капи­тализма, то это свидетельствует только о наивном, не соответствующем истории, по­нимании». С развитием капитализма, вытеснением натурального хозяйства, уменьше­нием сельского населения, «современное государство выступит из тех сумерек, в кото­рых оно еще находится в наше патриархальное время (мы говорим о России), выступит на ясный свет открытой классовой борьбы, и для обоб-
	ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА»	337
ществления производства придется поискать других сил и факторов».
Что же, разве это не достаточно ясная и отчетливая мотивировка? Можно ли оспари­вать верность фактических указаний г. Струве на мысли автора? Разве г. Ник. —он в самом деле принял во внимание классовую борьбу, свойственную капиталистическому обществу? Нет. Он говорит об обществе и государстве, забывая эту борьбу, исключая ее. Он говорит, например, что государство поддерживало капитализм, вместо того, что­бы обобществлять труд через общину и т. д. Очевидно, что он считает, что государство могло н так и этак поступить, что оно, следовательно, стоит вне классов. Не ясно ли, что обвинение г-на Струве в употреблении «жупелов» — вопиюще несправедливо? Не ясно ли, что человек, который думает, что наше государство — классовое, не может не считать наивным и реакционным утопистом того, кто обращается к этому государству для обобществления труда, т. е. для устранения правящих классов? Мало этого. Когда обвиняют противника в употреблении «жупелов», умалчивая о том воззрении его, из которого вытек его отзыв, несмотря на ясное формулирование им этого воззрения, ко­гда притом обвиняют его в подцензурном журнале, куда не может проникнуть это воз­зрение, — не следует ли думать, что это — «вовсе неподходящий прием»?
Пойдем дальше. Второй довод г. Струве формулирован не менее ясно. Что обобще­ствление труда помимо капитализма, через общину, — есть воображаемый строй, это несомненно, ибо его нет в действительности. Эту действительность сам г. Ник. —он рисует так: до 1861 года производительными единицами были «семья» и «община» («Очерки», с. 106—107). Это «мелкое, раздробленное, самодовлеющее производство не могло развиваться значительно, поэтому оно и характерно, как крайне рутинное, мало производительное». Дальнейшее изменение состояло в том, что «общественное разде­ление труда шло постоянно все глубже и глубже». Следовательно, капитализм разорвал узкие границы
338	В. И. ЛЕНИН
прежних производительных единиц и обобществил труд во всем обществе. Это обоб­ществление труда нашим капитализмом признает и г. Ник. —он. Поэтому, желая опи­раться для обобществления труда не на капитализм, который уже обобществил труд, а на общину, разрушение которой и принесло впервые обобществление труда во всем обществе, он является реакционным утопистом. Вот — мысль г-на Струве. Можно считать ее верной или неверной, но нельзя отрицать, что из этого мнения с логической неизбежностью вытек резкий отзыв о г. Ник. —оне, и что поэтому о «жупелах» гово­рить не приходится.
Мало этого. Когда г. Ник. —он заканчивает свою полемику с г. Струве тем, что при­писывает противнику желание обезземелить крестьянство («если под прогрессивной программой разуметь обезземеление крестьянства,., то автор «Очерков» консерватор») — вопреки прямому заявлению г-на Струве, что он хочет обобществления труда, хочет его через капитализм, хочет для этого опираться на те силы, которые видны будут при «ясном свете открытой классовой борьбы», — то это ведь нельзя не назвать передачей, диаметрально противоположной истине. А если принять во внимание, что в подцензур­ной печати г. Струве не мог бы говорить о силах, выступающих при ясном свете клас­совой борьбы, что, следовательно, противнику г. Ник. —она зажали рот, — то тогда едва ли можно оспаривать, что прием г. Ник. —она совершенно уже — «неподходящий прием».
ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА»	339
Приложение III
Говоря об узком понимании марксизма, я разумею самих марксистов. Нельзя не за­метить по этому поводу, что самому безобразному сужению и искажению подвергается марксизм, когда наши либералы и радикалы берутся за изложение его на страницах ле­гальной печати. Что это за изложение! Подумайте только, как изуродовать нужно эту революционную доктрину, чтобы уложить ее на прокрустово ложе российской цензу­ры! И наши публицисты с легким сердцем проделывают подобную операцию: мар­ксизм в их изложении сводится, почитай что, к учению о том, как при капиталистиче­ском строе проделывает свое диалектическое развитие индивидуальная собственность, основанная на труде собственника, как она превращается в свое отрицание и затем обобществляется. И в этой «схеме» с серьезным видом полагают все содержание мар­ксизма, минуя все особенности его социологического метода, минуя учение о классо­вой борьбе, минуя прямую цель исследования — вскрыть все формы антагонизма и эксплуатации, чтобы помочь пролетариату сбросить их. Не удивительно, что получает­ся нечто до такой степени бледное и узкое, что наши радикалы принимаются оплаки­вать бедных русских марксистов. Еще бы! Русский абсолютизм и русская реакция не были бы абсолютизмом и реакцией, если бы при существовании их можно было цели­ком,
340	В. И. ЛЕНИН
точно и полно излагать марксизм, договаривая до конца его выводы! И если бы наши либералы и радикалы как следует знали марксизм (хотя бы по немецкой литературе), они бы посовестились так уродовать его на страницах подцензурной печати. Нельзя из­ложить теории — молчите или оговаривайтесь, что излагаете далеко не все, что опус­каете самое существенное, но зачем же, излагая обрывки, кричать об узости?