Инсценированный разрыв (ЛП)

– Знаю. – А также знаю, что это неправда. Проверяю время на телефоне: два двадцать семь.
– Мне нужно бежать, – говорю я. – Может, встретимся позже?
– Не могу. Мы с Эзра собираемся вечером позаниматься вместе. Куда ты торопишься?
– На тренировку, – убегаю я.
– На что? – спрашивает Вал, но меня уже нет, только стук каблуков разносится по коридору.
***
Я захожу в зал в два тридцать пять. Сорок пар глаз пристально смотрят на меня, но никто не говорит, ни слова. Они растеряны. Я направляюсь к местам на трибуне, не поднимая головы. И когда это клубы стали начинать занятия вовремя?
– Ты опоздала, – говорит Хаксли.
– Прости. Я не знала, что вы начинаете ровно в два тридцать.
Я сажусь в первом ряду.
– Встань, – говорит она. – Сядешь, когда я закончу.
– Ты серьезно?
Она бросает на меня испепеляющий взгляд, и я понимаю, что так оно и есть.
Я делаю, как она говорит.
Все девчонки смотрят на меня. Даже парни, работающие с декорациями на сцене, вытаращили глаза.
Хаксли поворачивается к остальным.
– У нас есть возможность тренироваться всего два часа в день и только шесть недель, чтобы выучить и отточить восемь танцев. Поэтому, когда я уведомляю вас о том, что занятия начинаются в два тридцать, то так оно и есть. – Она поднимает бровь и смотрит на меня.
Сообщение принято.
Она опять улыбается, никаких следов недовольства. Я сажусь.
– Ребекка, я не разрешала тебе садиться.
Только мысль о разрушении ее отношений, о ней, сидящей за столиком в кафе, одинокой и всеми забытой, заставляет меня встать.
– Теперь нам нужно выбрать какой вид спорта будет представлять каждая команда. Капитаны должны написать на бумажке только один из видов. В этом году процесс будет демократичнее, мы будем тянуть жребий из шляпы. – Хаксли даже не осознает, что это совсем не похоже на демократию.
Она тянет первая, на ее лице преувеличенное нетерпение.
– Моя команда, наш вид спорта... керлинг? Что еще за керлинг? Кто его написал?
Мередит Артурро, капитан одой из малочисленных команд, делает шаг вперед.
– Это как шаффлборд на льду.
– Шаффлборда нет на Олимпийских играх.
– А керлинг есть. Он очень популярен в Канаде.
Пока они ушли проверять на лэптопе, входит ли керлинг в список олимпийских видов спорта, мои соратницы по команде начинают переговариваться. Девяносто процентов их предложений начинается с «Мой парень».
– У моего парня самый очаровательный на свете золотистый ретривер.
– У моего парня на следующей неделе тест по вождению, и он тренируется как помешанный.
– Я со своим парнем ходила в суши-бар, хотя он и ненавидит японскую еду. Я сказала ему, что суши восхитительны, а он ответил, что его стошнит, если положит в рот хоть кусочек из этого. Поэтому мой парень взял себе курицу. В суши-баре! Ха-ха.
Они ждут, когда я присоединюсь к их беседе. Я стою с открытым ртом.
– Не знала, что в суши-барах подают курицу. – Девушки улыбаются и продолжают свой содержательный разговор.
Парни на сцене собирают первые декорации. У каждого танца они свои. Для усиления главной темы, декорации будут двигаться по сцене. Интересно, как школа смогла привлечь к этому парней. Тут я замечаю знакомое лицо, рисующее олимпийские кольца на холсте.
– Привет.
– Ты что, в СТА? – спрашивает Эзра. На его висках капельки пота, лицо и руки покрыты пятнами краски.
– Да. Моя жизнь – танцы.
– Моя тоже, но, я считаю, что костюмы слишком сковывают движения, – говорит Эзра, демонстрируя склонность к сарказму. – Поэтому я рисую.
– Ты рисуешь, – присматриваюсь я к его шедевру. Кольца больше похожи на квадраты, которые нанесли резкими мазками кисти. Рисование определенно не его конек. – Выглядит неплохо.
– Да... – Он окунает кисть в краску и пытается уверенно держать руку над холстом. Но у него это не получается. – Я готовлю промежуточное видео для шоу, но так как технически это часть работы по подготовке декораций, то я вынужден помогать. Хорошо хоть я уговорил помочь своих товарищей, с которыми мы смотрим фильмы.
– Нужно найти того, кто сможет закрасить твои мазки, – говорит его друг Джефф О’Салливан.
– Думаю, во мне больше от Кубрика, чем от Кандинского.
– Ты делаешь видео? Это круто, – говорю я. На видео капитаны СТА и их бойфренды пытаются в шутливой форме представить шоу и танцы. Обычно они единственные, кто думает, что получилось смешно, но я верю, что Эзра сможет подготовить что-нибудь стоящее. – Надеюсь, они у тебя получатся лучше чем «Чужие 2».
– На самом деле, там было несколько интересных моментов, – лицо Эзра начинает сиять, как всегда, когда разговор заходит о фильмах.
– Да, и самый главный – это то, что фильм длился меньше полутора часов.
Возможно, фильм бы и понравился мне больше, если бы не пришлось смотреть, как они с Вал вылизывают друг друга. Я вздрагиваю от этих воспоминаний.
– Полностью с тобой согласен, – говорит Джефф, откидывая назад свои тонкие, светлые волосы. Бедный парень, к тридцати он, скорее всего, облысеет. К счастью, он встречается с Карри Кирби с первого курса, а ей, кажется, все равно. Они – одна их тех пар, у которых есть интересы помимо друг друга. Очень плохой образец для подражания.
– Моим любимым моментом в фильме стали титры и когда тот ученый снял с нее топик.
– В фильме были по-настоящему страшные сцены, а также интересный романтический сюжет с Тони и Викторией, – говорит Эзра.
Я откидываю голову назад и начинаю смеяться.
– О, пожалуйста! Это там, где они провели вместе одну ночь, и он страшно влюбился в нее, а потом пожертвовал свой мозг чужим? Именно такие любовные отношения я ненавижу в фильмах. Парень лишь однажды смотрит на девочку и моментально в нее влюбляется.
– Так бывает. Ты просто видишь кого-то и чувства, которые возникают с первого взгляда, сражают тебя наповал.
– В кино. Но не в жизни.
– Ты влюбляешься сразу, а не постепенно, – Эзра хлопает по своей груди, еще больше пачкая свою футболку. – Сердце не знает, что такое постепенно.
Все, что говорит Эзра просто требует слащавого музыкального сопровождения и блесток на заднем фоне. Интересно, мама читала ему в детстве поздравительные открытки? Джефф полностью со мной согласен и делает вид, что его сейчас стошнит. Эзра пихает его под ребра.
– Чувствовалось, что между Тони и Викторией есть влечение, – говорит Эзра.
– Эзра, ты хотя бы знаешь, что такое одноразовая связь? В эту ночь Виктория чувствовала только одну вещь внутри себя, и это явно была не любовь.
Он кивает, захваченный врасплох моими отнюдь не девичьими высказываниями.
– Давай совместим приятное с полезным, – он вручает мне кисть с оранжевой краской.
– «Чужие 2» не такой уж и плохой фильм, но ему определенно далеко до «Касабланки», – говорит он. Эзра выражается как ни один другой парень в школе. Словно глоток свежего воздуха.
– Тут ты прав. – Мой отец заставил меня посмотреть этот фильм, когда был снегопад. Он сказал, что если я продолжу смотреть реалити–шоу, то мой мозг стухнет, поэтому настало время посмотреть что-нибудь стоящее. Обычно мне не нравятся фильмы, которые он рекомендует, но этот меня захватил. В следующие выходные, вдохновившись Хамфри Богартом, я пошла в магазин и купила себе тренч.
– Тебе нравится «Касабланка»?
– Да. Это классика.
– Интересно, – говорит он, вытирая капающую краску своей футболкой. – Этот фильм очень романтичный.
Я приостанавливаю свои попытки закруглить его квадратные кольца.
– Совсем наоборот. Это один из тех фильмов, где логика побеждает любовь. Рик осознает, что он и Илза отлично провели время в Касабланке, но все не настолько серьезно, чтобы умолять ее бросить мужа.
– Не настолько серьезно? Когда Рик просит Илзу сесть на тот самолет – это любовь. – Эзра делает такое же страдальческое выражение лица, как и моя мама, когда она присоединилась к нам, чтобы посмотреть финальную сцену.