Охота За Мыслью
Глаза необыкновенной черноты или серо-стальные, непроницаемые, острый, сверлящий взгляд, зависящий от своеобразного строения век; необычная величина или форма глаз, при которой над радужкой или под ней в большей степени, чем обычно, выступают белки, густые брови, нависшие или, наоборот, делающие мощный мефистофельский взмах; малая подвижность взора, редкое мигание, связанное с притуплением чувствительности роговой оболочки, — вот, пожалуй, основные варианты «гипнотической» внешности. Что еще? Лохматая грива. Разумеется, борода. На худой конец сгодится даже выдающийся нос. Главное — некая необычность, заставляющая предполагать за ней еще «нечто».
Думаю, не выдам секрета, если скажу, что некоторые гипнотизеры не отказываются от использования подобных вспомогательных средств. В этом нет ничего предосудительного — в данном случае действительно важно не средство, а результат. Помню, у нас в клинике был аспирант из Якутии, прекрасно гипнотизировавший — и явно не без помощи своей характерной внешности. Я знаю гипнотизеров, мастерски умеющих делать страшные глаза, дико напрягающихся и трясущихся, надувая жилы на лбу, словно что-то испуская, выдавливая из себя.
И что же, это действует, особенно на впечатлительных молодых женщин. Они чувствуют «токи» и «флюиды».
У меня хранится рисунок одной художницы, сделанный во время моего сеанса гипноза с «глазным» вариантом. Характерное выражение глаз в нем хорошо схвачено и усилено. Этот рисунок сам по себе, без моего присутствия, вызывал гипнотическое состояние у некоторых моих пациентов. Им казалось, что рисунок испускает флюиды.
Правда, есть, видимо, еще одна, более древняя и глубокая подоплека гипнотического действия взгляда в глаза. Известно, что многие животные не переносят устремленного на них прямого человеческого взгляда, боятся его. Это не досужие выдумки. Ведь и в общении животных между собой взгляд в глаза кое-что значит.
У горилл, например, он играет решающую роль в установлении отношений господства и подчинения. Гориллы-самцы практически никогда не дерутся. (Это было бы, вероятно, биологически невыгодно для вида, поскольку гориллы отличаются чудовищной силой и легко уничтожали бы друг друга, а размножаются они неинтенсивно, так что каждый самец на вес золота.)
Драки заменяет игра в гляделки. Встречаясь, два соперника пристально смотрят друг другу в глаза, и тот, кто первым отводит взгляд, признает себя побежденным. Тем же способом — внушительным взглядом в глаза вожак призывает к порядку своих зарвавшихся подчиненных. Обезьяньи гляделки — это психическое испытание. Что перевесит: страх или гнев? Дерзкий взгляд в глаза горилле способен привести его в ярость, и Реми Шовен предупреждает, что, если человек, встретившись с гориллой, посмеет посмотреть прямо в глаза, тот одним небрежным движением руки просто-напросто оторвет ему голову. Я вспомнил в связи с этим, как один гипнотизер недавно публично вызвал на поединок чемпиона мира по боксу среди профессионалов в тяжелом весе. Гипнотизер заявил, что, если только будет смотреть тяжеловесу в глаза, победа ему обеспечена. Чемпион отказался принять вызов, заявив: «Я побью его с закрытыми глазами».
Как бы то ни было, похоже, что «глазной» эмоционально-сигнальный механизм действительно существует, и очень возможно, что он подспудно действует у человека (о нашем близком родстве с обезьянами не стоит забывать). Властный взгляд в глаза иной раз, видимо, действительно пробуждает древний рефлекс подчинения и способствует гипнозу. Но только в тех случаях, когда личность гипнотизируемого позволяет вообще ожидать легкости подчинения. Проще всего таким способом гипнотизируются люди очень молодые и весьма впечатлительные.
ЗАБЫТЫЕ СНЫПримерно в 20 процентах случаев у гипнотиков удается вызвать состояния так называемого сомнамбулизма: самую глубокую фазу гипноза, его вершину, апофеоз. Состояние это достигается чаще всего у людей определенного типа. В обыденной жизни эти люди общительны, отзывчивы, доверчивы, открыты, беззлобны, без «заднего плана». Они вспыльчивы и отходчивы, довольно легко увлекаются, любят посмеяться и поболтать. Движения их ритмичны и хорошо скоординированы. В общем, это нормальный тип, близкий к сангвиническому, и известный опыт позволяет даже с достаточной вероятностью предсказывать, у кого получится сомнамбулизм. Легко впадают в это состояние некоторые больные, особенно с истерическими неврозами, многие алкоголики и очень легко подростки. Компонент детской непосредственности, легкость общения — «коммуникабельность», богатство безотчетной эмоциональности — вот, видимо, главное, что предрасполагает к гипнотическому сомнамбулизму. Среди сомнамбул не слишком высок процент людей с блестящим интеллектом, но и весьма высокий интеллект иногда не оказывается препятствием.
В состоянии сомнамбулизма психика как бы раздваивается: одна ее часть глубоко спит, а другая — управляемая внушениями, находится в высшей степени бодрствования. Управляемая часть психики динамична, подвижна. Это не какое-то «светлое», анатомически отграниченное пятно в мозгу, а именно психическое поле. Через эту управляемую часть психики гипнотизер по желанию может в любой момент вызвать к деятельности или глубоко подавить любую психическую и телесную функцию. Несколько слов — и загипнотизированный глубоко, без единого движения спит, он не будет ничего слышать, произойди даже взрыв. Еще внушения— и он встает, ходит, смеется, поет, играет, слух его обострен, но видит, слышит и делает только то, что соответствует приказам гипнотизера. Сомнамбулу можно внушить любую галлюцинацию, внушить несуществующую боль или подавить всякое восприятие боли, сладкое сделать кислым, соленое — сладким. Внушив, что тело несгибаемо, как доска, сомнамбула можно положить затылком и пятками между двух стульев и посадить на него двух человек (разумеется, во время лечебных сеансов никаких таких фокусов не делается, все это демонстрируется только на показательных сеансах). Вот сомнамбул, растянувшись на кровати, загорает на солнышке, вот, наклонясь к полу, рвет цветы в роскошном саду it с наслаждением слушает пение соловья (а в комнате тишина). Вот лицо его исказил страх: он увидел тигра. Но он может увидеть и любое другое животное, самое фантастическое. Внушить можно все, что угодно.
Это действительно потрясающее состояние, оно производит сильнейшее впечатление на окружающих, и я, хоть видел и сам вызывал его у своих пациентов и испытуемых много раз, никак не могу относиться к нему хладнокровно. Возникает ощущение, будто получил в руки волшебную палочку.
Но если для наблюдателей все происходящее с сомнамбулом чудеса, да и только, то для него самого это состояние весьма прозаично. Он, собственно, почти ничего и не узнает из того, что происходит с ним во время гипноза. Выведенный из гипнотического состояния, он протирает глаза, позевывает и говорит, что здорово спал. Кажется, видел какие-то сны... Но воспоминания о них, как правило, отрывочны, тусклы. Самочувствие после гипноза обычное, иногда даже лучше, чем раньше, и лишь изредка бывает небольшая тяжесть в голове.
Но забвение обманчиво. В этом можно убедиться с помощью того же внушения.
«Вы вспоминаете в последовательности, до мельчайших деталей все, что происходило с вами на сеансе!» — этого приказа гипнотизера, даже без нового погружения в гипноз, достаточно, чтобы сомнамбул действительно все вспомнил и в мельчайших подробностях рассказал. Значит, фиксация есть! В гипнотическом сне следы памяти продолжают откладываться, закрывается лишь их доступ к воспоминанию, доступ к сознанию. Возникает какой-то заслон, очень похожий на вытеснение. Чем причудливее были внушенные переживания, тем полнее вытесняются.
Внушение может заставить сомнамбула совершенно забыть все происходившее не только во время сеанса, но и в любой момент жизни. Его можно заставить забыть своих родных, свое имя, родной язык—что угодно. Но новое внушение легко все восстанавливает.