Прелестная Ромина

— Ужасно, дорогой, просто ужасно.
— Да, боюсь, нам на время придется прервать наше турне, — твердо заявил Мерлин.
Усадив Ромину на скамью, он куда-то исчез, но через несколько минут вернулся и с довольным видом сообщил, что все улажено.
— Мы сейчас же отправляемся в отель, — бодро сообщил он, заботливо помогая девушке подняться. — Разумеется, в самый лучший отель, дорогая, где ты немедленно ляжешь в постельку, а я вызову тебе самого лучшего доктора… Хорошенько выспишься, и, уверен, к утру все будет в полном порядке.
— Надеюсь, ты окажешься, как всегда, прав, дорогой, — слабым голоском проговорила Ромина.
Минут через пять-шесть после прохождения таможни они уселись в такси.
Мерлин назвал водителю адрес, который не походил на адрес отеля, но Ромина предпочла не задавать ненужных вопросов.
Проехав миль десять-двенадцать, машина резко свернула вправо на ухабистую проселочную дорогу, ведущую к привлекательной вилле — ее оконные рамы и ставни были окрашены в ярко-голубой цвет, а белые стены покрывали великолепно гармонирующие с ними бугенвиллеи и ломоносы…
— Куда это мы прибыли? — не удержавшись, спросила Ромина.
— Потерпи еще немного, скоро сама все увидишь, — коротко заметил Мерлин.
Автомобиль остановился перед виллой, и Мерлин первым вышел из него.
— Подожди меня здесь, — наклонившись к окну, сказал он Ромине, а затем повторил то же самое водителю такси.
Сидя в машине, девушка видела, как Мерлин взбежал по ступенькам веранды к входной двери, и обратила особое внимание на его движения — стремительные, по-своему грациозные и вместе с тем, совсем как у пантеры, несущие в себе скрытую угрозу! Во всем его облике было что-то странное и даже немного дикое…
Входная дверь отворилась, Мерлин вошел внутрь и вскоре снова появился на веранде. Но уже не один, а в сопровождении пожилого мужчины, судя по виду, особенно по проницательным светло-голубым глазам, настоящего англичанина.
Мерлин открыл дверцу авто.
— Все в порядке, Ромина, можешь выходить. Наш друг будет рад приютить нас. — Мерлин подождал, пока девушка выйдет из машины. — Ромина, это Джек Харрисон… Джек, это Ромина…
— Вы представить себе не можете, как мне приятно с вами познакомиться, Ромина, — как истинный британец, вежливо произнес Джек. — Проходите, пожалуйста, в дом, я познакомлю вас с женой. Ну а Мерлин разберется с багажом и присоединится к нам чуть позже.
Он вежливо кивнул Мерлину и повел Ромину вверх по ступенькам в большую залитую солнцем гостиную, заставленную различными цветами. Мимоза, гвоздики, азалии, казалось, занимали всю комнату, наполняя ее божественным ароматом лета, солнца, жизни… Когда они вошли, с кресла у камина им навстречу поднялась женщина средних лет, сумевшая сохранить не только привлекательность черт лица, но и стройность фигуры. На ней была тонкая твидовая юбка серо-желтого цвета и кардиган, прекрасно гармонировавший с пастельных тонов блузкой. Кроме того, крохотные сережки в ушах и скромная нитка мелкого жемчуга на шее отлично дополняли классическую картину стопроцентной британской леди!
— Здравствуйте, мы вам очень рады, — спокойно произнесла она, протягивая руку. — Меня зовут Маргарет.
И она увела Ромину в небольшую, на редкость милую комнатку, выходящую окнами в летний сад.
Вернувшись в гостиную, Ромина пребывала в смущении, ведь последние несколько дней ей приходилось представать перед Мерлином с тонной макияжа и краски на лице. А сейчас она, наконец, позволила себе отказаться от «боевой раскраски».
Впрочем, Мерлин был поглощен беседой с друзьями и, похоже, ничего не замечал. Зато девушка немедленно отметила, что на нем были светло-серые брюки и твидовый пиджак мистера Харрисона, в котором Мерлин смотрелся намного лучше, чем в неимоверно зауженных пиджаках американского миллионера мистера Никойлоса.
При ее появлении мистер Харрисон встал.
— Я приготовил для вас сухой мартини, мисс Ромина, — с улыбкой сказал он. — Специально для вас очень сухой. Смею надеяться, он вам понравится.
— Да, спасибо, не сомневаюсь, это будет просто прекрасно, — тоже улыбнувшись, вежливо ответила она. — Особенно после бесконечных бокалов отвратительного шампанского, которое Мерлин последнее время заставлял меня пить!
— Как же я вас понимаю, дитя мое… Когда я тоже играл в эти игры, помню, для меня не было ничего хуже, чем пить не то, что хочешь, а вонючее пойло, которое почему-то пить было надо! — Джек Харрисон покачал головой. — Как-то раз мне пришлось целый месяц пить только этот чертов бурбон [1]. Каждый день, представляете? И с тех пор меня тошнит лишь при упоминании о нем!
Все весело рассмеялись, но затем Мерлин спокойно произнес:
— Джек, признайся, ведь скучаешь о том времени.
— Нет, нет и еще раз нет! Нам с Маргарет и без этого хорошо. У нас свой сад, собственный виноградник, мы полностью вписались в местное общество и его жизнь. Здесь очень хороший климат, нас часто навещают добрые друзья…
— Вроде нас? — многозначительно улыбнулся Мерлин.
— Ну, далеко не всегда такие неожиданные и необычные, но… друзья! Они любят приезжать сюда, потому что им просто необходимо хорошенько отдохнуть от столичной суеты, а когда уезжают, выглядят, поверьте, лет на двадцать моложе. Ну а о здоровье я уж даже не говорю!
— Увы, Джек, боюсь, здоровье нам поправлять не придется, — тихо произнес Мерлин. — Завтра мы уезжаем. А до отъезда надо успеть очень и очень многое… новые паспорта, новую одежду, короче говоря, надо, как говорят, «срочно слепить совершенно новые образы…».
— Значит, теперь можно считать, что мисс Фей, эта вульгарная голливудская подружка американского миллионера, умерла? Ура! — не удержалась Ромина. — Господи, что может быть приятнее? Я всегда ее ненавидела! Знаешь, Мерлин, если бы ты еще хоть раз назвал меня «крошкой», я бы, наверное, тут же тебя убила!
Мерлин довольно засмеялся.
— А знаете, друзья, меня будто озарило, когда я вспомнил, что вы здесь живете. Дело в том, что по легенде я ведь должен быть греком, поэтому возвращение грека на родину, думаю, вряд ли кого удивит. Во всяком случае, не должно…
— А что, кого-нибудь это может интересовать? — удивился Джек Харрисон.
— Надеюсь, нет. — Мерлин задумчиво потер переносицу. — Мы заметали следы, как могли. Достаточно надежно. Хотя… в самолете ко мне приставала одна женщина, египтянка, которая, оказавшись в Лондоне, вполне может привлечь к нам ненужное внимание.
— Есть соображения насчет того, кто стоит за этим? — спросил Джек Харрисон.
— Боюсь, ничего определенного, — пожал плечами Мерлин. Он встал со стула, подошел к окну, выходящему в сад, выглянул. — Здесь так прекрасно, так спокойно, так мирно… Это особенно заметно, когда вспоминаешь, что придется рисковать по меньшей мере двумя человеческими жизнями… Ромины и своей собственной… Как считаете, друзья, может, нам все-таки лучше вернуться в Лондон?
— Все, что угодно, только не это! — громко воскликнула Ромина. — А как же наше дело? Святое дело!.. Неужели ты забыл Криса и Поля? Моего родного брата и твоего близкого друга!
— В данный момент я стараюсь не забыть о тебе.
— Знаете, а по-моему, не стоит принимать такие важные решения на пустой желудок, — заметила Маргарет Харрисон. — Пойдемте-ка лучше в столовую. Наш слуга очень пунктуален. Не сомневаюсь, что нас ждет великолепный омлет с салатом из свежайших овощей.
Она провела их в маленькую квадратную комнатку, в которой, казалось, не было ничего, кроме обеденного стола и… цветов! Всех видов, расцветок и форм… Иногда настолько причудливых, что можно было подумать, будто их завезли с другой планеты.
Подав кофе, слуга, вежливо поклонившись, оставил их одних. Хозяин дома откинулся на спинку кресла.
— Итак, какие будут приказания?
— Вы уверены, что приняли правильное решение, Мерлин? — вмешалась Маргарет. — Может, лучше вернуться в Лондон и сообщить генералу все, что вам уже удалось узнать, а уж потом решать, что делать дальше?