Прокол

- Ну понятно... А кто у тебя в Видясихе? 
- Никого. Я туда доехал и сразу обратно. 
- Как обратно?.. Погоди, ты что, шестьдесят километров собирался проехать? Это на "Школьнике"-то?! 
- Шестьдесят три, - поправил Вовка. 
- А ты не врешь? 
- Зачем мне врать? Что я, маленький, что ли, - обиделся Вовка и стал ковырять палкой в костре, вороша горящий лапник. 
- Ну ты даешь, Владимир! - сказал Сергей. - И тебе разрешают ездить одному в такую даль? - спросил он немного погодя. 
- Нет, конечно. Мне по шоссейке вообще ездить не разрешают. 
- Так зачем же ты поехал, если не разрашают? 
- А мы с Петькой поспорили. Он говорит, давай спорнем, что не доедешь, - запотеешь, говорит, доехать. А я ему говорю, сам запотеешь, понял? А он ржет, дурак. Ты, говорит, до сосны-то не доедешь, свалишься. А я до сосны каждый день езжу по многу раз... Ну мы и спорнули. Петька до Видясихи на автобусе поехал, а я на велосипеде. Я приехал, а он говорит, что мы спорили туда и обратно. А я, хотя и знал, что он врет, говорю, подумаешь, я могу и обратно поехать. И поехал, а Петька на автобус сел. Я бы точно доехал, если бы шину не проколол... Я все равно доеду, мы с Петькой на время не спорили. 
Вовка замолчал, потом повернулся к Сергею и сказал укоризненно: 
- А вы меня на машину хотели посадить. А вдруг Петька сидит у шоссейки и меня караулит... Мы же с ним на американку поспорили. 
- Какую еще американку? Жвачку, что ли? 
- Да нет, на любое желание. Он бы мне такое придумал, будь здоровчик!.. Даже подумать страшно!.. Он вреднющий, гад! 
- А ты ему что придумаешь? 
- Я ему придумаю! Я ему... Вот заставлю его залезть на вышку, пусть там прыгает на одной ножке и кричит: "Гад я ползучий". Пусть сто раз крикнет. 
- А если не крикнет? 
- Крикнет. Куда он денется. Мы же при ребятах спорнули... А если он не крикнет, значит, он врун. Я его за это... я с ним водиться перестану. И никто с ним водиться не будет. 
- Суров ты, Владимир! - сказал Сергей и засмеялся. Ему стало смешно, и он смеялся, удивляясь собственному смеху. - Ну а что бы ты все-таки делал, если бы я не остановился? 
- Не знаю,- безразлично пожал плечами Вовка. 
- Вот тебе и на... Нет, а все-таки? 
- Не знаю. Сидел бы и думал, что мне делать. Может быть, и придумал. 
- И не ревел бы? 
- А чего реветь? Все равно не поможет... Нет, просто сидел бы и думал, - сказал Вовка. 
- Много бы ты так надумал, - улыбнулся Сергей. 
Он встал с бревна и принялся ломать для костра сухие елки. 
- Петьку, наверное, отец уже выдрал. Если, конечно, узнал, что он ездил на автобусе в Видясиху... Девчонки могли наябедничать, - задумчиво проговорил Вовка. 
- А тебя отец не выдерет? - спросил Сергей, отламывая колючие ветки и морщась от их уколов. 
- У меня отец с матерью в городе. Я тут у тетки живу... Тетка выдерет. Обязательно. Еще бы! - радостно сообщил Вовка. 
- Чему ты радуешься? Ты боишься? - удивился Сергей. 
- Не-а. А чего бояться? Все равно выдерет. Зато я у Петьки выиграл. И его тоже выдерут, если узнают... Боюсь, конечно. Но совсем немножко. Са-амую капельку, - добавил Вовка. 
Вспыхнули подброшенные в костер ветки, отвоевав у темноты кусочек пространства для тесного освещенного мира, в котором были люди. 
- А у меня, Владимир, тоже прокол получился. Только, к сожалению, не в шине, как у тебя, - вдруг сказал Сергей, садясь на бревно рядом с Вовкой. И тут же подумал: "Зачем это я? Ни с того ни с сего? Да и кому, маленькому мальчишке!" 
Но мысль эта не остановила Сергея. Он лишь машинально удивился тому, что сказал, и с неожиданной для себя охотой продолжал: 
- Понимаешь, вчера у меня был день рождения. Двадцать лет стукнуло. Пришли ко мне гости, произносили тосты, наговорили кучу приятных вещей, в основном о том, какой я способный и так далее. А я вдруг сказал себе, ну кому нужны все эти мои способности? Ведь не тем занимаюсь, не своим делом. Не люблю я его... Вот ведь как бывает. Три года учился в институте, а так и не понял, что не там учусь и не тому, что мне надо, то есть понимать-то, может быть, и понимал, но вот признаться себе в этом, наверно, боялся. А тут вдруг взял и признался... Ну да, способности у меня есть. Сессии сдаю почти на "отлично". Но ведь разве дело в одних способностях? Надо еще любить то, чем ты занимаешься. Ведь преступление это перед самим собой, понимаешь?.. Это все равно что жениться на нелюбимой женщине, по расчету. Даже хуже! 
Вовка повернулся к Сергею и смотрел на него снизу вверх. Лицо у него было внимательным и серьезным, будто Вовка понимал то, что говорил ему Сергей, или силился понять, но Сергей, казалось, не обращал на пацана внимания. Он глядел в костер и разговаривал как бы сам с собой. 
- С седьмого класса собирался поступить в один институт. Только и мечтал об этом... Но срезался на экзамене и не попал. Хотел поступать на следующий год, но родители отговорили. Боялись, что я и на будущий год не поступлю, загремлю в армию и все такое... Короче, в то же самое лето я - не без родительской помощи - поступил в другой институт, совсем не в тот, о котором мечтал... Сейчас не могу простить себе, зачем я это сделал, зачем послушался их. Ну не поступил бы на следующий год, ну и что? Пошел бы в армию, отслужил бы два года, как все служат, а потом поступал бы туда, куда хотел, пока не поступил. Уверен, что рано или поздно обязательно поступил бы... 
И ведь весь ужас в том, что мне было тогда приятно, что я поступил в этот чертов институт. Многие из моих одноклассников никуда не поступили, а я вот поступил, да к тому же в такой знаменитый институт... Нет, не только это. Мне было приятно чувствовать себя студентом, мне даже учиться было приятно. Я с удовольствием занимался, готовился к экзаменам... И только сейчас, в конце третьего курса, вдруг понял, что три года прошли впустую... Ведь подумать только, мне уже двадцать лет, а я еще ничего не сделал в жизни! Да что там не сделал! Я потерял себя! Ведь предложи мне сейчас ктонибудь перейти в тот институт, куда я так хотел попасть, я бы не знал, как мне быть. Честное слово... Тогда ни секунды не сомневался, а сейчас... И так тоскливо мне вдруг стало и страшно... страшно начинать все сначала... Вроде понимаю, что надо все начать сначала, что просто нельзя не начать, а все равно страшно... 
И ведь никому не расскажешь, ни с кем не поделишься. Засмеют ко всем чертям... Между прочим, правы будут. Почему бы не посмеяться над человеком, который сам не знает, чего хочет?.. А теперь вот из-за тебя даже на поезд опоздал. У меня всего два дня до последнего экзамена осталось... Да нет, конечно, вовсе не из-за тебя. Ты-то здесь при чем? Это я сам опоздал. 
Сергей замолчал. 
"Стоило ехать в такую даль, чтобы все это сказать, - подумал он. Ведь потому и ехал, чтобы забыть все это. Ведь от этого дурацкого признания и бежал... Ну надо же!" 
Они сидели молча и смотрели на огонь. Первым нарушил молчание Вовка: 
- А у вас гоночный велосипед? - спросил он. 
- Гоночный, - ответил ему Сергей. 
- С трубками? 
- С трубками... Конечно, с трубками. 
- А он много стоит? 
- Много. 
- А у вас губы болят? 
- Губы? А... Да нет, чепуха. 
По дороге проехала машина. С того места, где горел костер, Сергей не мог ее видеть, но он слышал звук мотора. "Одиннадцатая, пока мы здесь сидим", - подумал Сергей. Он, оказывается, незаметно для себя считал проезжавшие по дороге машины. 
- А у нас тетя Дуся умерла, соседка. Тетка у нее молоко по утрам брала. А она вдруг взяла и умерла, - гказал Вовка и грустно вздохнул. 
Они просидели у костра до рассвета. Вовка скоро стал клевать носом, глаза у него слипались, и Сергей после недолгих уговоров положил его голову к себе на колени. В таком положении Вовка быстро уснул. 
"Зачем я ему все рассказал? - думал Сергей, улыбаясь самому себе. Про нелюбимую женщину?!. Маленькому пацану? Чего он понимает?.. Жаль тетю Дусю".