Дело об украденном саркофаге
Ницан хмыкнул. Насколько он мог понять, клиенты господина Нарам-Суэна никогда и ни на кого не жалуются.
Словно услышав его мысли, гробовщик пояснил:
– Я имею в виду родственников усопших, разумеется... Так вот, две недели мы хоронили господина Шульги. Вы, конечно, слышали о торговом доме Шульги?
Странный вопрос. Семейство Шульги относилось к самым богатым и влиятельным в Тель-Рефаиме. Около десяти миллионов шекелей капитала – серебряных шекелей, настоящих. Компания «Дом Шульги» владела большей частью недвижимости в западных кварталах. Кроме того, в империю входил банк «Тель-Рефаим» и десяток малых фирм. О внезапной смерти всесильного Навузардана Шульги Ницан узнал, как и большинство горожан, из газетных сообщений.
– Так вот, – продолжил Нарам-Суэн. – Наследники обратились к нам с просьбой взять на себя хлопоты по организации похорон. Тут есть определенная специфика, у клана Шульги семейная усыпальница за городом, ею давно не пользовались – по счастью. Нужно было провести реставрационные работы – представьте себе, всего лишь за неделю!
Детектив снова хмыкнул. Правда, на этот раз причиной были отнюдь не слова гробовщика, а то, что Умник пощекотал его ладонь.
– Да-да! – с жаром воскликнул господин Нарам-Суэн. – И мы справились с этим! Словом, все было выполнено в лучшем виде, в полном соответствии с пожеланиями заказчиков: реставрация, бальзамирование, церемония. Неделю назад я отправил господину Шульги-младшему счет... Согласитесь, – гробовщик поднял палец, – согласитесь, господин Ницан, я поступил благородно, я не беспокоил семейство в течение шестидневного траура... Так вот, я представил счет. И что вы себе думаете?
– Не заплатили? – недоверчиво спросил детектив.
– Если бы только это! – возмущенно вскричал гробовщик. – Господин Шульги – нынешний господин Шульги, сын покойного – обвинил меня в мошенничестве! Он заявил, что в счете я указал саркофаг из яшпаа, а в действительности похоронил его отца в простом тисовом ящике! – господин Нарам-Суэн захлебнулся от негодования.
Щекотка сводила Ницана с ума.
– Извините... – пробормотал он, ловко ухватил рапаита двумя пальцами и выскочил в туалет. Здесь, не давая паршивцу опомниться, детектив вбросил Умника в сливной бачок и плотно прикрыл чугунную крышку. Чтобы выбраться оттуда, рапаиту понадобится не менее часа.
– Ну-с, я вас слушаю, – бодро сказал детектив почтенному гробовщику, онемевшему на некоторое время от изумления. – Продолжайте, господин Нарам-Суэн. Значит, вы представили господину Шульги-младшему счет на саркофаг из дерева яшпаа, а он обвинил вас в мошенничестве. Так. И что же дальше?
– Дальше?.. Ах да, дальше, – спохватился гробовщик. – Мне ничего не удалось добиться.
– Ага... – Ницан подумал немного. – Но ведь, кажется, все достаточно просто. Вы можете получить разрешение на вскрытие склепа и доказать свою правоту, разве нет?
– Увы, нет, – благообразное лицо господина Нарам-Суэна помрачнело. – То есть, я, конечно, могу получить такое разрешение. Более того: я и получил его. В присутствии судебного исполнителя и секретаря господина Пилесера Шульги-младшего мы вскрыли родовой склеп семейства Шульги.
– И что же?
– Саркофаг оказался тисовым, – уныло ответил хозяин фирмы «Счастливого пути». – Получилось, что я действительно обманщик, пытавшийся содрать с погруженных в глубокую скорбь клиентов целых восемьсот серебряных шекелей... Такова разница в стоимости, – пояснил он после небольшой паузы.
Детектив присвистнул. На такую сумму средний обыватель способен прожить полгода вполне припеваючи. Да уж, богатые живут по иным масштабам. Интересно, какая человеку разница, в каком ящике лежать после смерти? Впрочем, время не располагало к отвлеченному философствованию. Ницан спросил:
– Чего же вы хотите от меня?
– Господин Бар-Аба, я хочу, чтобы вы выяснили: кем был похищен саркофаг из яшпаа. Тут дело не только в восьмистах шекелях, хотя сумма немаленькая. Дело принципа! Под удар поставлено мое доброе имя.
– Да, конечно, я понимаю, – детектив почесал небритый подбородок. – Понимаю... – он задумался. В данный момент у него никаких незаконченных дел не было. Но ему хотелось немного отдохнуть. Может быть, куда-нибудь съездить. Он оценивающе посмотрел на гостя. Костюм от «Гудеа», самшитовая трость с серебряным набалдашником, золотой перстень. Холеные тшательно подстриженные усы и здоровый цвет кожи показались Ницану не гармонирующими с профессией Нарам-Суэна, но вполне дополнявшими облик процветающего бизнесмена средней руки.
Каковым он в сущности и являлся. Глава похоронного бюро оценил молчание детектива по-своему.
– В случае успеха, – сказал он веско, – я готов выплатить вам десять процентов. С учетом судебных издержек и штрафа, которые в этом случае обязан будет выплатить Шульги-младший, это составит около ста шекелей.
Сто серебряных шекелей – то есть, полторы тысячи обычных. Приличная сумма, можно было бы рассчитаться с домовладельцем по меньшей мере за последние полгода.
– Ну хорошо, – нехотя согласился Ницан. – А если мне не удастся доказать, что саркофаг был похищен и заменен другим?
– Тогда я выплачу вам половину суммы, – с готовностью ответил Нарам-Суэн. – Но вы докажете, вы обязательно докажете! Лугаси сказал, что вы еще не знали поражений!
«Что еще за Лугаси?» – снова подумал Ницан, покачал головой и пододвинул к себе чистый лист бумаги.
– Мне нужны дополнительные сведения, – сказал он. – Вам придется ответить на несколько вопросов. Начнем?
Нарам-Суэн с готовностью кивнул.
– Вопрос первый. Вы хотите, чтобы я выяснил, кто подменил саркофаг. Верно?
– Именно так, господин Бар-Аба, именно так!
– Иными словами, – заметил детектив, – вы уверены в том, что сами родственники усопшего к этому отношения не имеют.
– Хочется на это надеяться, – грустно ответил Нарам-Суэн. – Хочу надеяться, что господин Пилесер Шульги и прочие наследники славного имени, не могли унизиться до элементарного подлога... Ради такой ничтожной суммы, – добавил он после крохотной, но заметной паузы.
Ницан пожал плечами. Ему доводилось сталкиваться с такими скупыми богачами, которые ради половины названной гробовщиком суммы постарались бы похоронить его самого вместе с конторой. Впрочем, это к делу не относилось. Он продолжил:
– Вопрос второй. Кроме подмены саркофага были замечены какие-нибудь странности?
– Вы имеете в виду, после похорон? – уточнил гробовщик.
– Да, когда вскрывали склеп.
Нарам-Суэн беззвучно пошевелил губами, словно что-то подсчитывая в уме.
– По-моему, нет, – ответил он. – Светильники горели так, как им положено. Мумия господина Шульги-старшего была в прекрасном состоянии, он лежал как живой. И драгоценности не тронуты.
– Много драгоценностей? – поинтересовался Ницан.
– Очень. На каждой руке по восемь золотых браслетов. Золотая маска. Золотой нагрудник. Золотой венец. Перстни... – господин Нарам-Суэн задумался. – Перстни, по-моему, тоже на месте... – увидев вытаращенные от изумления глаза Ницана, гробовщик пояснил: – Шульги – традиционалисты, следуют древним религиозным обрядам, в том числе и относительно погребения членов семейства. Я знаю, что сейчас у большинства не принято хоронить личные ценности покойного. Но в данном случае ритуал соблюдался полностью. А богатство господ Шульги даже вошло в поговорку, знаете ли.
Ницан не знал поговорок о богатстве господ Шульги и не очень интересовался устным народным творчеством. Поэтому перешел к следующему вопросу:
– Вы занимались реставрацией склепа. Как полагаете, кто-нибудь из ваших рабочих мог впоследствии незаметно проникнуть туда?
– И похитить саркофаг? – Нарам-Суэн покачал головой. – Не думаю. Во-первых, непонятно зачем. Саркофаги, пусть даже из таких ценных пород дерева, не относятся к ходовому товару.
Ницан вынужден был согласиться. Вряд ли в Тель-Рефаиме нашелся бы скупщик краденого, которому пришло бы в голову приобрести саркофаг. Разве что для самого себя.