Железная жаба

Чертыхаюсь мысленно и понимаю, что скафандр сказал чистую правду – действие успокоительной химии прошло без тени следа, едва я поднялся на ноги.
На прозрачной поверхности забрала появились и исчезли малосимпатичные сведения о давлении, влажности, температуре и прочем за… Блин! Подумалось: «за бортом». Увы, нету никакого «борта». Есть только скафандр – вторая кожа. Чертовски тонкая, как сейчас кажется, кожа…
– Жаба, ты опять мандражируешь, – сообщил скафандр моим голосом. Причем с отчетливо издевательской интонацией.
– Любой человек на моем месте…
– Ни фига! – перебил меня наглый скафандр. – Профессионал космонавтики на твоем месте остался бы спокойным, как трактор. Опыт – залог успеха, а ты впервые десантировался, к тому же тайно и вдобавок на планетку в самом-пресамом галактическом захолустье. Когда я сканировал твои мозги, я…
– Кто тебе разрешил?!. – возмутился я до такой степени, что позабыл, правда, где нахожусь и с кем разговариваю. Я крепко сжал кулаки, и только тут до меня дошло, что бить по морде некого, черт побери!..
– Придурок, кто «зеркало» заказывал, а?!. Ты сам и заказывал! И как бы я сумел отобразить в диалогах твою личность без сканирования твоих мозгов, а? Как?.. Кончай беситься, Жаба. Я – вещь разовая, попользуешься мной, и я распадусь на молекулы. Не бойся, никто твоей психической подноготной не узнает… Ну что, успокоился, идиот? Угомонился, дурик?
– Слышь, ты, это… Ты полегче! Полегче давай в выражениях.
– Кретин, я ж в режиме «зеркала»! Я вообще-то бездушный агрегат, но в этом режиме обязан заимствовать твои выражения и имитировать эмоции. Впрочем, ты можешь и отменить «зеркало», имеешь полное право… Не хочешь? О’кей, остаюсь в заданном режиме. Успокоился?
– Допустим.
– Врешь! Ты продолжаешь нервничать, что очень и очень фигово, поверь, сказывается на твоем организме. Сканирование показало, что ты боишься наркотиков и оттого побаиваешься в принципе всякой психотропной фармакологии. Посему инъекций больше не предлагаю. Предлагаю тебе поиграть.
– Чего?.. – Я прибалдел малость. Этого еще не хватало до кучи! Он чего? Сбрендил? Микросхемы в шлеме, что ли, перегорели? Скафандр сошел с ума, да?
– Нет. Со мной все о’кей.
– Черт! Ты чего? Еще и мысли мои читаешь?
– Иногда. Когда получается. Когда ты мыслишь отчетливо вербально. Слышь-ка, мыслитель, я предлагаю тебе обмануть собственное подсознание, для чего представить, будто бы ты одет в костюмчик для виртуальных игрищ и вокруг сплошь искусственная реальность, понял? Ты же профессиональный игрок, Жаба! Так и давай! Выполняй, черт побери, миссию играючи!
– Ха! Интересная идея.
– А то! Вот ты уже малость и успокоился, в натуре.
– Правда?
– Твою мать! Я не умею обманывать, ты понял?
– Яволь!.. Значится, так… Хорош, значит, стоять столбом и трепаться с самим со… То есть с самим тобо… ой, блин! Тьфу! Не важно! Просто хорош стоять и базарить. Приказываю врубить маркер направления! – В центре забрала мигом возник полупрозрачный голубой кружок, а сбоку-слева появилась красная точка, и я развернулся всем телом так, чтобы точка попала в кружок. Она попала, и кружок стал бледно-бледно-розовым, еле-еле заметным. Теперь следует перемещаться, удерживая красный маркер внутри розовой окружности.
Перемещаюсь. В смысле, делаю первый шаг… Блин! Споткнулся! Первый шаг получился как тот хрестоматийный первый блин.
– Але, скафандр! Ну-ка, отрегулируй мою персональную гравитацию таким макаром, чтоб я мог перемещаться гигантскими прыжками. Чтобы смог перепрыгивать с одного большого валуна на другой.
Распорядился и сразу почувствовал, как в теле этакая приятная гибкость образовалась. Оттолкнулся левой, взмыл и полетел, полетел, полетел. Словно снаряд по пологой траектории. Летел красиво, да пролетел над валуном, выбранным в качестве места посадки. Второй прыжок оказался более удачным – повезло угадать силу толчка, и, воспарив в высь, я опустился на краешек маковки пологого валуна. Я бы не удержался на краешке, если б сразу не оттолкнулся. Хорошо, что, опускаясь, сообразил присмотреть следующую цель – маковку, и, только коснулся подошвой твердого, моментально спружинил коленкой, немедленно отправил себя к следующей каменной цели. И промахнулся, черт побери! Недолет…
Прыгать относительно точно с валуна на валун я наловчился примерно за полчаса. Все равно, ясен перец, случалось промахиваться, однако получалось и десять, и больше раз кряду совершать отменно прицельные мегапрыжки. Природа разбрасывала валуны абы куда, иногда красная точка маркера вырывалась за пределы окружности, а я поминал черта в сердцах, но чертыхался беззлобно, по-спортивному.
Спустя приблизительно стандартчас головокружительного галопа на меня напала здешняя сороконожка – тварь ползуче-прыгучая, длиной как минимум пару метров и весом не менее полста кэ-гэ. Она бы стопроцентно меня поймала, если бы не скафандр.
– Атас! – заорал скафандр, едва я оттолкнулся двумя ногами от очередного валуна, намереваясь совершить рекордно долгий перелет. – Внизу!!
Опускаю глаза, взлетая… Мама дорогая! Камни оживают!.. Ясен пень, вовсе это были не камни, то была чертова сороконожка. Тело у нее – будто бусы из булыжников, и, пока она лежит среди камушков неподвижно, да еще и зигзагом изогнувшись, фиг ее заметишь. Засечь тварь можно, лишь когда она на ножки вскакивает. Ножки у нее длинные-предлинные, с коленками назад, типа как у зеленых кузнечиков.
Короче, я взлетаю, она подскакивает и жвалами ЩЕЛК! Промолчи скафандр, я бы фиг ноги успел подогнуть. Жвалы у нее – два серпа, вылезают из камнеобразной башки сантиметров на пятьдесят, честное слово!
«Ядрены пассатижи, как же грамотно тварюга гнусная меня атаковала, – подумал я, поеживаясь. – На кого, вот бы знать, охотится эта прыгучая сволочь в повседневной жизни?..»
– Спокойно, Жаба! – прозвучало в ушах. – Спокойненько посмотри вперед и увидишь объект повседневной охоты сороконожки-попрыгунчика.
Поднимаю глаза… Ни фига себе… У линии горизонта нарисовался птеродактиль! В смысле птеродактилеподобное существо с размахом крыльев больше, чем у земных авиалайнеров. Скафандр на пару секунд увеличил изображение, и я отчетливо увидел, что к подбрюшью монстра прицепилось сразу штук сорок сороконожек.
– Жаба, кончай фонтанировать адреналином! Ты снижаешься! Осторожней!..
Подошвы коснулись на сей раз острой вершины огромной глыбы. Я едва успел самортизировать коленями и все же довольно мягко сел верхом на каменный гребень, по-ковбойски сгорбил спину, уцепился руками за каменную холку.
– Слышь, скафандр, что дальше-то, а? Чудовище крылатое, блин, слишком быстро, черт, приближается. Что делать-то, а?
– Я не могу принимать за тебя решения. Однако обязан сообщить о надвигающемся атмосферном катаклизме, который остановит птеродактилеподобного монстра.
– Ну ты, барометр чертов! Яснее выражайся, чего еще за катаклизьм, мать его в лоб?
– Ураган взрывного типа. Сохраняй спокойствие, Жаба. Игра продолжается. Предлагаю для большей надежности приклеить тебя к опоре. Согласен?
– Валяй клей!
Клей брызнул из открывающихся пор в районе промежности. Скафандр как бы описался клеем. Бронепласт на ляжках намок и намертво прилип к камню. И только он прилип – подул ветер! Ураганный, чтоб его…
Учтите пониженную по сравнению с земной местную гравитацию и сами догадайтесь, каких размеров камешки сдуло с поверхности.
– Скафандр! – взвизгнул я, обрызгав слюной забрало. – Спаси меня от бомбежки!
Думаю, умный костюмчик и без моего визгливого приказа сообразил бы вздуться пузырями. Надулся шлем, отдалив от лица оконце прозрачного забрала, вспухло вокруг туловища, рук, ног, пальцев. Со стороны я, наверное, выглядел карикатурным толстяком. Только некому было пялиться на меня со стороны. В здешней стороне я один homo sapiens, венец, блин, вселенской природы.
– Бац! Бац! Бац-ац-бац… – камни и камушки молотили по вздутиям бронепласта. Барабанная, блин, какофония, казалось, продолжалась вечность, а на самом деле меньше стандартминуты. Скафандр засек начало бури и вел на прозрачке забрала временной отсчет. И я, идиот, поначалу думал, что он, ха, отсчитывает часы, правда! Ветер прекратился столь же внезапно, как и возник, когда цифру «56» на забрале сменила цифра «57». Я вздохнул с облегчением, синхронно зашипел скафандр, выпуская лишний воздух из пузырей-вздутий, а клей на ляжках высох и осыпался пудрой.