С чистого листа

Пока она шла, гнев красной пеленой застилал ей глаза. Филиппа прошла через зал в мраморный холл и резким толчком распахнула дверь, ведущую в библиотеку, не видя ничего вокруг.
Дед поднял голову от бумаг, лежавших перед ним.
— Убирайся отсюда, — последовал его грубый приказ.
Проигнорировав его, она приблизилась к столу.
— Этот человек, — она кивнула на следовавшего за ней Энрике, — заявляет, что собирается жениться на мне! Я хочу, чтобы ты сейчас же сказал ему, что этому не бывать!
Лицо старика побагровело.
— Ты правильно поняла его слова. Иначе зачем бы я послал за тобой? А теперь уходи, ты мне мешаешь.
Земля ушла из-под ног Филиппы.
— Ты что, полностью выжил из ума? — трепещущим, но в то же время разъяренным голосом спросила она. — Неужели ты полагаешь, что я буду делать то, что ты захочешь? По какому праву ты распоряжаешься моей жизнью?
Диего Авельянос вскочил на ноги. Он был ненамного выше внучки, но значительно тяжелее ее, и внезапно показался ей очень грозным и страшным. Она почти была готова отступить под натиском угрожающего выражения его глаз, но гнев понес ее вперед.
— Надо быть сумасшедшим, чтобы так думать. Ты не можешь заставить меня! Ты ненормальный...
Ярость исказила отвратительное лицо Диего Авельяноса.
— Замолчи! — выпалил он. — Не смей разговаривать со мной в таком тоне! Отправляйся в свою комнату. Я поговорю с тобой завтра!
— Что? — Она не верила своим ушам. — Ты думаешь, что можешь приказывать мне? Я не принадлежу к числу твоих лакеев!
— Да, но ты моя внучка и должна мне повиноваться!
Филиппа осталась стоять с открытым от изумления ртом.
— Чихать я хотела на твои приказы!
Энрике Сантос стоял за ее спиной, сощурив глаза. Он оказался невольным свидетелем того, что вряд ли кто-то когда-нибудь видел: нашлась гордячка, осмелившаяся противостоять воле несокрушимого жестокого главы империи Авельяноса.
По тяжелому выражению глаз взбешенного деда Филиппа поняла, что никто никогда не осмеливался разговаривать с ним таким образом.
— Или ты покинешь кабинет, или я заставлю тебя сделать это! Ты поняла?!
Он нажал на кнопку на своем столе, сказал что-то в переговорное устройство по-испански и обернулся к Филиппе.
Она по-прежнему стояла перед ним, полыхая от возмущения. Слишком сильно он оскорбил ее, чтобы она сдалась, хотя здравый смысл подсказывал, что сила на его стороне. Он возьмет над ней верх, и она тоже в страхе подчинится ему, как и все остальные. Нет, она не позволит ему одолеть себя! Уже то, что сейчас она противостоит ему, дорогого стоит! У нее есть все основания ненавидеть его!
Как он смел обсуждать вопрос о замужестве за ее спиной! Это так дико и отвратительно, что ей до сих пор было трудно осознать, что все происходящее чистая правда.
— Я уйду тогда, когда сочту нужным, — бросила Филиппа в лицо деду. — Когда ты подтвердишь, что лунатик, которого ты пригласил, действительно выжил из ума.
— Заткнись! Ты позоришь меня в моем собственном доме, невоспитанная девка! И не смей говорить о своем женихе в таком тоне!
Диего в ярости хлопнул ладонью по столу.
Глаза Филиппы расширились от ужаса.
— Ты не можешь всерьез говорить такие слова. Не можешь. Ну скажи, что это всего лишь ваша дурацкая шутка!
Лицо Диего Авельяноса превратилось в камень.
— Как ты смеешь разговаривать со мной на повышенных тонах?! И знаешь, почему ты здесь? Да потому, что ты обручена вот с этим самым сеньором Энрике Сантосом и выйдешь за него замуж на следующей неделе. Остальное не твое дело. Все, конец разговорам! Отправляйся в свою комнату!
Гнев, двадцать пять лет копившийся против деда, безнаказанно третировавшего ее беззащитную мать, прорвался наружу. Она не должна ему ничего! Абсолютно ничего!
Старик вышел из-за стола с перекошенным багровым лицом и отвесил ей тяжелую пощечину.
Она инстинктивно отшатнулась, закрывая щеку ладонью, не в силах поверить в происшедшее.
— Иди к себе в комнату, — снова повторил Диего Авельянос. — Немедленно!
Его глаза впивались в нее как ножи.
Филиппа глубоко, судорожно вздохнула, дрожа от обиды и возмущения.
— Не беспокойся, я уйду. Но сначала тебе надо кое-что понять, мерзавец! Я тебе не пешка для твоих махинаций! Твоя идея выдать меня замуж в своих целях такая нелепость, что я начинаю даже потешаться. Иди прогуляйся, Диего Авельянос. Может быть, придумаешь что-нибудь получше.
Филиппа увидела, как рука Авельяноса снова взлетела вверх, и непроизвольно заслонила лицо ладонью, но в этот момент Энрике перехватил удар.
— Хватит! — хриплым, не терпящим возражений голосом сказал он, обращаясь к обоим.
Тяжелые двери бесшумно распахнулись, и два охранника замерли на пороге, ожидая приказаний.
— Уведите ее отсюда, — коротко скомандовал Авельянос, тяжело дыша.
Двое мужчин направились к Филиппе.
— Стоять! — воскликнул Энрике с нотками приказа в голосе, и охранники замерли на месте.
— Диего, в этом нет необходимости, — твердо сказал Энрике.
— Тогда сам уведи ее отсюда, — прорычал хозяин дома. — Тебе надо получше присматривать за ней. Хорошо бы ей как следует всыпать!
Он сделал выразительный жест рукой.
— Негодяй! — гневно вырвалось у Филиппы.
Энрике схватил ее под руку и потащил прочь из кабинета. Охранники посторонились, пропуская их.
Филиппа молча повиновалась.
— Маленькая дикарка! — Энрике отпустил ее, когда они вышли в холл. — Что ты себе позволяешь?! Неужели ты не способна поддерживать цивилизованный разговор, не теряя головы?
Филиппа сверкнула глазами.
— Он ударил меня! Он меня ударил, а ты его одобряешь!
Энрике раздраженно вздохнул.
— Конечно нет, но...
В этот момент охранники прошли мимо них, и он подождал, пока они отошли подальше. Энрике прекрасно знал, кто они такие — профессионалы, готовые выполнить любое приказание хозяина. Оттащить девчонку наверх для них пустяковая задача. Внезапно ему пришло в голову, что Диего выглядел так ужасно, будто его вот-вот хватит апоплексический удар. Еще не хватает, чтобы он умер прямо сейчас.
— Эй, отправьте к хозяину прислугу. Ему может понадобиться помощь.
Один из мужчин обернулся и молча кивнул.
Энрике посмотрел на девушку, на которой согласился жениться, чтобы стать главой империи Авельяноса, и плотно сжал губы.
Филиппа держалась рукой за покрасневшую щеку, вся пылая от возбуждения.
Господи, она явно унаследовала темперамент деда, подумал он. Просто какой-то ураган! Им овладело беспокойство.
Что я тут делаю? Почему старик не разобрался с девчонкой сам и заставил меня участвовать в безобразной сцене?
Ему захотелось срочно выпить, причем чего-нибудь покрепче. Впрочем, и ее какой-нибудь подходящий напиток может быстро успокоить.
Она все еще продолжала дрожать от возмущения, растирая красную от удара щеку.
Энрике осторожно взял в руки ее лицо и повернул к свету.
— Дай я посмотрю.
Она отшвырнула его руки прочь и сердито фыркнула:
— Не прикасайся ко мне!
— Тебе надо что-нибудь выпить. Это тебя успокоит, — сдержанно ответил он.
На этот раз Филиппа не стала сопротивляться и позволила ему отвести себя в гостиную, где без сил опустилась на диван.
Энрике открыл бар, достал бутылку бренди, два хрустальных фужера и вернулся к ней.
— Выпей.
Он протянул ей фужер с золотистым напитком.
Она отпила глоток. Мягкое тепло волной разлилось по телу.
Энрике молча смотрел на нее, откинув полу пиджака и держась пальцами правой руки за брючный ремень.
Отсутствующим взглядом Филиппа скользнула по его фигуре и невольно отметила, как красиво воротник белоснежной рубашки оттеняет темные волосы на его груди. Она быстро отвела взгляд и снова сосредоточилась на своей щеке.
Надо срочно выбираться отсюда, лихорадочно подумала она. Домой, скорее домой! Как такое могло с ней приключиться?!
— Скажи, неужели все, что я сегодня услышала, правда? — вырвался из нее вопрос помимо воли.