С чистого листа

— Я рад, что тебе здесь нравится, моя дорогая.
Он улыбнулся, увидев, что она искренне счастлива, как тогда, после концерта.
Филиппа тепло улыбнулась в ответ, и ее улыбка мгновенно изменила выражение его лица. Она торопливо отвернулась и залепетала первое, что пришло в голову:
— На острове так много зелени!
— Так было не всегда, — ответил он, принимая ее подачу.
Нельзя спешить, напомнил он себе. Эту трепетную лань легко спугнуть.
— Когда-то все деревья вырубили местные жители для строительства плавательных средств. А потом врагами растительности стали горные козы, поедавшие молодые побеги. За каждую убитую горную козу полагалась премия. Таким образом, предприимчивые крестьяне вскоре уничтожили всех коз. — Она улыбнулась, на что он и рассчитывал. — Лучший показатель деятельности бюрократов. — Он осторожно взял ее за руку. — Пойдем обратно. Самое время найти подходящее кафе, не правда ли?
Они дошли до кофейни, по мнению Филиппы расположенной опасно высоко, на склоне обрыва. Однако открывающийся из окон вид того стоил.
Они сидели в полном молчании, впитывая разлитое вокруг безмятежное спокойствие. Это молчание не имело ничего общего с тем напряженным безмолвием, которое сопровождало их вчерашний ужин. Теперь им было хорошо и спокойно.
Филиппа поймала себя на этих странных мыслях.
Но ей так нравилось сидеть напротив Энрике, невозмутимо потягивающего крепчайший местный кофе, и медленно пить свой эспрессо, что она позволила себе не думать сейчас о чем-то серьезном. Ей хотелось только одного наслаждаться моментом.
Еще не стемнело, когда они вернулись на побережье к местечку под названием Санта-Понса.
— Самое время для пасео, — сказал Энрике.
— Пасео? — удивилась она. — А что это такое?
— Вечером после работы, но перед ужином, мы гуляем по городу. Себя показать, на людей посмотреть, — объяснил Энрике.
Лучи заходящего солнца перекрасили лазурную синеву моря в яркий бирюзовый цвет и позолотили парапет набережной из белого камня.
Какая красота! — подумала Филиппа.
Энрике обнял ее за плечи, защищая от группы оживленных туристов, идущих в противоположном направлении. Она призналась себе, что его теплое прикосновение очень приятно. Они решили что-нибудь выпить и уселись за столик на набережной. Когда он убрал руки, Филиппа мгновенно ощутила странную пустоту.
Энрике заказал пиво и стакан апельсинового сока, и они принялись спокойно и непринужденно беседовать обо всем на свете. Обо всем, что не касалось никаких личных тем.
— Ты хорошо знаешь эти острова? — спросила она.
Он отрицательно покачал головой.
— Боюсь, мои визиты сюда были слишком короткими и в основном касались бизнеса. Сегодня я увидел больше, чем за все предыдущие приезды. — Он замолчал, а потом спросил с наигранной небрежностью: — Может, задержимся здесь на несколько дней?
Филиппа замерла.
— Я... я...
Он закрыл ее руку своей ладонью.
— Дорогая, тебе не нужно ничего решать прямо сейчас. Давай дадим всему идти своим чередом. Хорошо?
В его словах звучал очевидный подтекст, но она не захотела бросить ему вызов. Она отвернулась к дорожке на воде, нарисованной последними лучами заходящего солнца.
— Не пора ли нам вернуться в Пальму? Они не будут искать нас?
Энрике рассмеялся.
— Капитан Педрос ведет яхту вдоль побережья. Сейчас он встал на якорь, и мы сможем вернуться на борт в любой момент. Нам незачем торопиться.
— Хорошо.
Филиппа уже в который раз отметила, как приятно отдыхать, имея под рукой следующую за тобой роскошную яхту.
— Поужинаем на берегу? — спросил Энрике, заказывая еще одну кружку пива.
— А нас не будут ждать?
Энрике снова рассмеялся.
— Филиппа, у нас с тобой медовый месяц, и мы можем делать все, что пожелаем!
Филиппа огляделась. Повсюду виднелись вывески ресторанов и кафе, столики, выставленные прямо на набережную, были заполнены беззаботными людьми, отдыхающими от дневной суеты. Из расположенного неподалеку бара доносились звуки музыки.
— Давай поужинаем здесь! — с энтузиазмом воскликнула она.
Ей не хотелось и думать о возвращении на яхту, тяжелая роскошь которой действовала на нее угнетающе. Кроме того, среди чужих незнакомых людей она чувствовала себя в большей безопасности... Ей так хорошо с Энрике...
Она отпила сок, надкусила оливку из тарелки, стоящей перед ними, и задумалась, осмеливаясь, наконец, вспомнить, что же произошло с ней минувшей ночью.
Энрике довел ее до экстаза. Он открыл перед ней неведомую раньше область чувственного опыта и превратил ее из невинной девушки в женщину, познавшую силу сексуальных чувств. Ту силу, перед которой бессильны разум, логика, объективные причины. Она даже не представляла, что на свете существуют такие эмоции.
Это произошло, и я позволила этому случиться. Я могла остановить его, должна была остановить. Но не остановила. У меня не хватило сил. Хотя понятно, почему он сделал то, что сделал. Нечего себя обманывать. Он занимался со мной любовью из жалости. В этом вся горькая правда.
Ее сознание раздвоилось. Одна его часть наполнилась сожалением, что такой великолепный мужчина был вынужден, преодолевая отвращение перед ее физическим уродством, заниматься с ней любовью. А другая половина восхищалась человеком, женившимся только из-за денег, но в то же время оказавшимся таким добрым и великодушным, что из жалости решил не показывать ей своих истинных чувств...
Опасные мысли закружились в голове.
Энрике Сантос женился не на богатой наследнице Диего Авельяноса, а на обыкновенной Филиппе Гленвилл и ни о чем не подозревает. Главные испытания еще ждут ее впереди.
Они вернулись на яхту поздней ночью, поужинав в одном из шумных ресторанчиков, расположенных на набережной. Оживленно болтавшие посетители отвлекали Филиппу от печальных мыслей. Но теперь, когда на моторной лодке, рассекающей темную воду, они неслись к ярко освещенной яхте, гнетущие мысли вновь вернулись к ней.
Помогая ей подняться на палубу, Энрике почувствовал ее состояние, и она тут же нервно вырвала свою руку.
Будь осторожен, напомнил он себе. Отпустив матроса, он обратился к Филиппе с беззаботной улыбкой:
— Пойдем побродим по палубе. Ночь такая замечательная.
Они поднялись на верхнюю палубу и пошли по направлению к корме. Там они еще не бывали.
Филиппа была счастлива любой отсрочке. Она не могла даже отдаленно представить, какие планы у Энрике на эту ночь, и поэтому с радостью шла за ним следом.
Перед ними действительно открылся потрясающий вид — мириады звезд отражались в дорожках света, лучащихся по воде с ярко освещенного побережья. Они стояли бок о бок, прислонившись к поручням, и пытались найти знакомые созвездия.
— Я не очень сильна в астрономии, — призналась Филиппа, — знаю только Большую Медведицу и Полярную Звезду.
— Нам надо было заночевать на горе в козьем загоне, чтобы ты могла получить настоящий урок астрономии, — пошутил Энрике, и она весело рассмеялась.
— Да, остров просто замечательный. Спасибо, что ты привез меня сюда, и за весь сегодняшний день.
Осторожно и очень медленно он просунул руку под ее волосы и положил ладонь на шею.
— Я уже говорил тебе, малышка, что мы можем остаться здесь и провести столько времени, сколько захотим. Ну как? — Его пальцы легонько погладили ее затылок, заставив затрепетать каждую клеточку тела.
Опасность! Надо немедленно остановить его!
— Энрике...
— Хм...
Его пальцы играли локонами ее волос, вызывая сладкую волну дрожи.
— Энрике...
Она снова остановилась, пытаясь собраться с мыслями и сконцентрироваться на том, что должна сказать ему. Должна сказать. Прямо сейчас.
— Мне надо поговорить с тобой!
Но его пальцы продолжали ласкать теперь уже нежную кожу за ушком, вызывая все новые волны удовольствия в ее теле.
— О чем? — невозмутимо спросил он и обхватил другой рукой ее бедра.