На крестцах. Драматические хроники из времен царя Ивана IV Грозного

Иван (сердито). Так ли, опричник?
Опричник Макаров. Государь мой батюшка, тронутый жалостью, заплатил я бедной вдове за хлеб, не желая брать его даром.
Иван (гневно). Ты указ порушил, государевым людям все даром брать. Повелеваю отсечь сему опричнику голову вместе с вдовой, а тела их с хлебом оставить на площади на показ всем три дни! (Опричники рубят Макарова и вдову.)
Малюта. Государь, громить ли торг?
Иван. Громить. Опричники, берите палицы железные да прочие, бейте торг новгородский! Рушьте все, калечьте! Более не вознесется Новгород над Москвой да над всей Русью! Мелкие ткани и мелкие товары берите с собой, а прочие товары – сало, воск, лен – свалить в кучи и поджечь. Приказываю истреблять купеческие товары, разметывать лавки, ломать дворы и хоромы, выбивать окна, двери в окнах, истреблять домашние запасы и все достояние жителей.
Крики. Шум погрома
Грязной. Государь, нищих бить ли? По причине голода и мороза в Новгороде скопилось много нищих. (Подходят нищие.)
Царевич Иван. Батюшка, одно дело изменники новгородские, иное – нищие, они ведь люди Божии.
Иван. Истинно, мальчик. Откуда каличьи ватаги?
Нищие (кланяются). Государь милостивый, из пустыни Ефимьевой.
Второй нищий. Монастырь Боголюбов.
Третий нищий. По городам и селам бредем.
Царевич Иван. Батюшка, помочь идущим в святую землю помолиться за грехи ближних равнозначно собственной покаянной поездке.
Иван. Истинно, мальчик. Я, грешный, иной раз мечтаю снять с себя тяжелые царские бармы, тяжелую шапку Мономахову, надеть платьице старческое нецветное, обуть лапти белолицые, суму взять переметную вместе с клюшкою таволожной горбатой… Посетить да помолиться у Гроба Господня, аки с древности странники тянулись на поклон к святым чудесам Византии и к святым землям.
Царевич Иван. И я б то хотел!
Иван. Мальчик, не все ватаги доходят до Иерусалима. Одни стремятся к покаянному хождению, другие к беспечальному питанию.
Шут. Государь, и я желаю быть нищим, к святым присоединиться.
Иван. Отчего, шут?
Шут. Досыта кормят да допьяна поят, а злата-серебра насыпают им по суме. Имеется у меня давняя страсть к святым местам. (Смеется.)
Иван. Нищие – прибыльное занятие. Дворяне и дети боярские, потеряв по случаю имущество от пожара ли, или пропив, предпочитают просить милостыню. Не занимаются делом.
Царевич Иван. Батюшка, как истинно нищих богомольцев узнать? Кто то может?
Иван. То Бог может, поскольку они истинные люди Божьи. Потому я, царь, велю выгнать нищих за ворота города.
Нищие (плачут). Пощадай, государь, за воротами города погибнем от голода и холода!
Иван. Кто истинный, не погибнет: тому Бог поможет! А ложные погибнут. Калики-странники, не меня просите грешного, земного, просите для ради Христа, Царя небесныя. (Опричники толкают и гонят нищих.)
Духовник Евстафий. «Се роды пошли добру убожливые и на безумие обратилися. За то на них Бог разгневался, положил на них напасти великие и страшные позоры».
Иван. Так разорив Новгород, Новгород спасу. Поставлю Новгород на путь истинный. (Кричит.) Бейте изменников, мучьте их, жгите на огне составом огненным. (Смеется дико.)
Шум погрома
Занавес
Сцена 9
Берег Волхова. У моста толпа полураздетых истерзанных новгородцев. Царь Иван, царевич Иван Иванович, духовник Евстафий, шут и опричники в шубах. Метет поземка. Резкий ветер разносит дым костров
Иван (насмешливо). Так-то, новгородские ушкуйники, хорошо ли вам ныне тут, на берегу у Волхова моста?
Первый новгородец. Смилуйся, государь, дурно нам при ледяном ветре.
Второй новгородец. Дым глаза ест.
Иван. Что ж так? Дело вам привычное.
Царевич Иван. Они, батюшка, издавна к дурному привычны. Не по-Божьи живут, не по-христиански. Чинят всякую неправду, так ли?
Иван. Истинно, мальчик. Народ – простая чудь, мужики. И купцы их – те же мужики разбогатевшие. Они с первого посадника своего Достомысла жить в мире не могли. Чинили соседям всякие неправды и обиды и долгов не платили.
Духовник Евстафий. И новгородские бояре, государь, издавна не имея никаких Божьих правил, окромя семейных, свое берегли, чужое грабили, а меж собой усобничали. Усобицы тут, на Великом мосту. Разбушевавшихся укрощал только владыка, входя с крестом на мост и становясь посреди драки.
Иван. Ныне, кроме меня, царя, укрощать Новгород некому. Владыка нынешний Пимен сам грешник-разбойник. Новгородские ушкуйники – разбойники старорусских времен, душегубством жили, усобицы всей Руси несли. Новгородские ушкуйники грабили на Волге, ездили на ушкуях грабить. Так ли?
Первый новгородец. Государь-батюшка, то прежде было.
Иван. Ой ли, прежде? В Новгороде терпите стеснение своего произвола, на стороне ищете простора, да всю Русь разбоем и усобицей, и обманом денежным угнетаете. А здесь же, в Новгороде, по новгородскому обычаю, с каждым пришельцем издавна деретесь на палках. Вот я, пришелец, позвал вас у Волхова моста похристосоваться. (Смеется. Опричники смеются.)
Шут. Государь, дай я покажу свою мочь, силу, бешеный задор. (Размахивает дурацкой булавой.)
Иван. Принимаете ли вызов моего шута? Тут, на мосту, издавна ведь споры свои решали, так ли?
Первый новгородец. Истинно, государь милостивый, давние споры новгородские софийской и торговой стороны решались тут, на мосту через Волхов, в кулачном бою.
Второй новгородец. Государь милостивый, на мосту прежде встречи частые, но не кровавые, с Софийской и торговой стороны, кто кого и как спихнет с моста в реку Волхов.
Иван. Ныне я, царь, пришел с вашими обеими сторонами драться и пихаться. (Смеется. Опричники смеются.) Дружина моя опричная, хотите ли драться с ушкуйниками новгородскими?
Грязной. Любо, государь! Приуправимся с мужиками новгородскими.
Иван (скрежещет зубами). Бейте их!
Первый новгородец (испуганно). Смерть наша близка, братья. Государь, зубы скрежещущи, приказал избить.
Иван (свирепо скрипит зубами, кричит). Напущайтесь на тех изменников, секите, рассекайте, побивайте, никого живого не оставляйте, бейте их всех, новгородцев!
Мужик-новгородец. Злодей! И тебе Волхова, реки сей, не выпити! Всех новгородцев да не выбити!
Монах. Богородица охранит новгородцев. Взял я образ Божьей Матери. (Поднимает кверху образ.)
Царевич Иван. Батюшка, против образа Богородицы как идти?
Иван. Сатанские изменники тут, тот образ взяв, в кощун впали. Не с ними Богородица, но с нами. (Кричит.) Еретиков сжечь мудростью огненной! Опаленных привязывать к саням, волоча! За ними везти жен и детей! Женщинам связывать назад руки, к ногам привязывать их младенцев, и в таком виде бросать в Волхов! (Дико вопит и смеется.)
Шум погрома. Крик и плач женщин и детей
Грязной. Эх! Хороша потеха на Волхове! (Смеется.)
Иван. Ломаем руки, ноги, головы.
Опричник (весело). На мостике на волховском дружиной мужиков с бабами пощелкаем. (Бьет.)
Женщина (вопит). Сжалуйся, государь! Пощадай сынчишку моего, мальца Сергия. (Грязной сбивает ее. Она хватает Грязного за ногу.) Человечонок мой, человеченко малый! Пощадай мальца Сергия.
Грязной (насмешливо). Да что за тряпица за ногой волочится? Что за онуча привязалась? (Смеется. Толкает ногой женщину.)