Цвет небес (ЛП)

Она поцеловала меня в щеку и сказала: 
— Хорошо, мама. 
Я как можно крепче обняла её, поцеловала в макушку и помолилась, чтобы лечение не было слишком болезненным. 
*** 
Волосы Меган выпали, и ей было очень плохо от химиотерапии, но за четыре недели она вошла в ремиссию [6]. 
Я никогда не забуду тот день, когда пришли результаты анализов. 
Лил проливной дождь, а небо по цвету сравнялось с пеплом. 
Я стояла у окна в игровой комнате больницы и смотрела, как струйки дождя сбегают по стеклу, а Меган в одиночестве играла с куклой за столиком. Я убеждала себя: что бы ни произошло, мы сможем с этим справиться. Мы не прекратим бороться. И мы достигнем победы. 
Потом в комнату зашла доктор Дженкинс с планшетом под мышкой и улыбнулась мне. По её взгляду я сразу поняла, что новости хорошие, и облегчение нахлынуло на меня с такой силой, что я не могла ни дышать, ни говорить. 
Из груди вырвался всхлип. Я упала на колени и зарыдала, уткнувшись лицом в ладони. 
В первый раз Меган увидела мои слезы. Она положила куклу и подошла, чтобы погладить меня по спине своей маленькой нежной ручкой. 
— Не плачь, мамочка, — сказала она. — Все будешь хорошо, увидишь. 
Я засмеялась, подняв глаза на неё, и заключила дочку в свои любящие объятия.
  
Глава 8
 
 После короткого периода восстановления Меган перешла в фазу постремиссионного лечения, которое заключалось в новом цикле химиотерапии, призванном помешать новому делению уцелевших раковых клеток. Хотелось бы мне сказать, что наша жизнь снова стала обычной, но после того, как мы лицом к лицу столкнулись с возможной смертью дочери, я знала, что прежняя жизнь никогда больше к нам не вернется. Она изменилась навсегда, и некоторые из этих перемен стали кардинальными. 
С того дня я видела в окружающем мире больше красоты, чем до него. Я дорожила каждой секундой, обретала радость в малейших приятных мелочах, понимая, что в этом и заключается чудный дар под названием «жизнь». 
Я ценила каждую минуту, проведенную вместе, поскольку знала, как драгоценно и эфемерно время. Порой я смотрела в небо и следила, как облака движутся по голубому небосводу, и хотела плакать от представавшего передо мной абсолютного величия. 
Мы жили в прекрасном мире, и я чувствовала, что мне очень повезло иметь Меган рядом с собой. Я узнала, что и я, и Меган сильнее, чем мы когда-либо думали. Она победила в тяжелейшем бою и стала для меня героиней. Я уважала её и восхищалась ею больше, чем кем-либо другим в своей жизни. Она стала моим кумиром. 
Вдобавок семья и друзья предлагали нам помощь и поддержку, и я понимала, как нам невероятно повезло принимать все это великодушие и сочувствие. Было чудесно ощущать эту любовь, и я чувствовала себя благословенной. 
Возможно, это покажется странным, но иногда я думала, что болезнь Меган, хоть и очень страшная, привнесла в нашу жизнь что-то хорошее. Она научила нас любви и жизни. Я морально выросла, как и она, и знала, что с нами произошли основательные изменения, которые повлияют на будущее нас обеих. 
Позже я узнаю, что была права. 
Поскольку что-то одновременно восхитительное и пугающее всё ещё ждало нас впереди.
  
Глава 9
 
Следующие два года я помогала Меган во время постремиссионного лечения и дорожила каждой драгоценной минутой, проведенной рядом с ней, купаясь в радости нашего существования. 
Майкл вел себя по-другому. 
Конечно, он был вне себя от радости, когда Меган достигла ремиссии. Мы отпраздновали это событие, отправившись в «Диснейуорлд» [7] на выходные. Но постепенно, со временем, пока проходили недели бесконечных консультаций у врача, пилюль и анализов крови, он начал отстраняться. 
Каждый вечер, приходя домой с работы, Майкл наливал себе бокал горячительного. Хотя он никогда не употреблял достаточно для заметного опьянения, этого хватало, чтобы превратить его совершенно не в того человека Он реже улыбался, и я скучала по его прежней улыбке. Переложил все медицинские заботы о Меган на меня. Не ходил с нами к врачу и не был в курсе распорядка домашнего лечения. Я всем занималась сама. 
Воскресные поездки к сестре в Коннектикут также прекратились, как и моя писательская деятельность. 
Не то чтобы я сильно об этом беспокоилась. Быть рядом с Меган — вот что волновало меня больше всего, но, возможно, это тоже вложило свою лепту в проблемы с Майклом. 
В первые месяцы брака, когда мы были безумно влюблены друг в друга, муж был центром моего мира. Возможно, он не мог принять того, что теперь у меня была новая забота и жизненные ценности, которые стали для меня дороже его успехов в работе и ужинов в шикарных ресторанах. 
Существовали вещи, которых он понять не мог. 
— Это же всего лишь облака, — говорил он, когда я хотела лечь на траву и смотреть в небо. Он хмурился, когда я доставала покрывало. — Не будь столь эмоциональной. Это нелепо. 
Возможно, именно в этом крылась суть проблемы. Может быть, он не мог справиться со сложностью собственного эмоционального состояния. Мы были близки к потере дочери, и порой казалось, что мы до сих пор стоим на тонком льду с глубокой трещиной посередине. 
«Что если все начнется снова? Если Меган вновь заболеет? А вдруг у нас родится ещё один ребенок и с ним случится то же самое? Как мы с этим справимся?» 
В первый раз это было так сложно. Я не могла себе представить, как прошла бы через этот ад заново. 
И я понимала страх Майкла. Я тоже его чувствовала, но он не мешал мне любить Меган и проводить время с ней. Болезнь только укрепила связь между нами. 
Я хотела быть ближе к Майклу, но он всегда был слишком усталым, не в настроении или занят. 
Однажды я предложила вместе сходить к психологу, ведь больной раком ребенок определенно нуждается в нескольких психотерапевтических сеансах. Но Майкл волновался, что кто-то из его фирмы может об этом узнать, а он намеревался оставаться сильным. Теперь он стал партнером и не мог себе позволить демонстрировать слабость. Его поведение огорчало и злило меня, и мне жаль говорить, что этот раскол в наших отношениях со временем только углублялся. Я чувствовала, что все больше и больше теряю когда-то взаимную любовь. 
Следовательно, когда в наш рай упала следующая бомба, его фундамент был уже непрочен. Как пара, мы были уязвимы, и с тех пор все покатилось под уклон.
  
Глава 10
 
 В один снежный ноябрьский день 2005 года я убирала посуду и внезапно услышала донёсшийся из ванной крик Меган. Услышав ужас в её голосе, я уронила тарелку на пол. Ударившись о плитки, она разбилась на сотню осколков, а моё сердце ушло в пятки. 
«Пожалуйста, пусть это будет паук», — молилась я, устремляясь к Меган. 
Когда я распахнула дверь, дочка сидела на полу, а из её носика текла кровь. Девочка скорчилась на полу, пытаясь поймать капли в ладони. 
Я быстро схватила полотенце, прижала его к её носу и помогла Меган встать на ноги. 
— Все хорошо, дорогая. Мама рядом. Все будет хорошо. 
Но я знала, что все не так просто. С Меган что-то не так. Последнюю неделю она постоянно уставала и потеряла аппетит. 
Не знаю, как я смогла сохранить ясность мыслей, пока вела её в прихожую. Мне хотелось лишь разрыдаться и закричать на кого-то, но я не могла этого сделать, потому что нужно было сосредоточиться на том, чтобы взять сумку, закрыть за собой дверь, посадить Меган в машину и отвезти ее в больницу. 
*** 
После двух лет ремиссии с нормальными анализами крови и отличным прогнозом у Меган случился рецидив раковой опухоли в центральной нервной системе.