Искатель. 1986. Выпуск №3

Теткин двор встретил тишиной. Покосившаяся ограда поросла лебедой и уже пожелтевшими мясистыми лопухами. В подслеповатых окошках избы теплился свет. Алексей оглянулся на свежее пепелище рядом с теткиным двором и толкнул скрипучую дверь.
В избе неверный, колеблющийся свет свечей и чей-то глуховато бубнящий в полумраке голос:
— …во смерти нет приемствования о тебе, во гробе кто будет славить тебя? Утомлен я воздыханиями моими. Иссохло от печали око мое…
Читали псалтырь по покойнику.
Алексей невольно вздрогнул и осмотрелся. Чинно, по стенам сидели на некрашеных лавках одетые в темное старушки. На столе закрытый, неструганый, видимо, сколоченный наспех гроб. В изголовье оплывала воском тонкая церковная свеча. Читавший псалтырь пожилой мужчина остановился и, повернувшись к вошедшему, посмотрел на него, подслеповато щурясь за стеклами очков в проволочной оправе. Повисло гнетущее молчание.
«Господи! Неужто Килина померла?» — обмер Алексей.
Одна из женщин поднялась и подошла к нему. Вгляделась и, тонко всхлипнув, припала к его груди:
— Алеша! Родненький! Приехал…
Алексей смог только кивнуть, обнимая сухонькие старческие плечи тетки. Горький горячий комок встал в горле, мешая говорить. Наконец он хрипло сказал:
— Я это… Здравствуй… Я…
Они вышли на крыльцо.
— А это… кто? — глухо спросил он, кивнув в сторону хаты.
— Сосед мой, Аким… Да ты и не помнишь небось? Рядом жил. Убили его давесь. А хату сожгли…
— Кто?
— А хто ж их знает?! Ночью було… А в утро — пожар…
Тетка повела его на другую половину избы. Сзади них снова глухо забубнил над псалтырем местный грамотей Паисий Петрович.
Алексей поставил в угол свой чемодан, пристроил сверху связку с книгами и тяжело опустился на лавку, слушая немудреный рассказ тетки о том, как покойный Аким взял чегой-то в панской брошенной усадьбе. А потом налетели, пожгли. За разговором тетка не забывала собирать на стол. Перед Алексеем появилась холодная картошка в чугунке, пожелтелые поздние огурцы, ноздреватый хлеб, небольшой глечик с молоком.
Тетка села напротив и, подперев голову рукой, жалостливо смотрела, как он ел, двигая желваками на осунувшемся лице.
— Скажи, милый, лучше, ты-то как? Здоров ли?.. Небось ученым стал?
— Скажете, тетя. Какой с меня ученый? Так, недоучка… Время-то тревожное, не до учености, лучше здесь переждать, спокойнее…
— Нашел спокой! — покачала головой тетка. — Поляков выбили, за кордоном германец, а я его, лютого, с той войны помню. В лесу — банда, за лесом — болота, а за ними — новая власть. Приезжали тут прикордонники от новой-то власти. Ничего, справные… Говорили, к зиме болота подмерзнут — выкурим банду, а то и ране. Мол, не попустит власть. Ох, да пока солнце взойдет — роса очи выест…
— Выкурят, тетя, не выкурят их с болота, а жить-то надо. Побуду у вас пока, по хозяйству подмогну чего надо.
— И когда она, жисть-то, будет? — вздохнула тетка, прибирая со стола. — То одного боялись, то другого… Слышь, Алеша, а не слыхать, надолго эта власть-то?
11 октября 1939 года 27-й
КИЛОМЕТР ШОССЕ БЕЛАЯ ВЕЖА—ПОДЛОЗЬЕ
Из всех главарей известных бандитских формирований приказа, похожего на данный полковнику, никто не получал — это Астахов точно узнал через своих людей.
Конечно, можно попытаться перебросить через границу небольшую группу для выполнения задания по добыче документов. Но разведку за столь короткое время провести просто невозможно. Значит, «работать» должна группа, которая уже действовала здесь. А ею может быть только болотная банда, плотно зажать которую Астахову никак не удавалось… Родилась одна идея. Получится — значит, болотная банда — разведывательно-диверсионная группа немцев.
В местах вероятного нападения было под разными предлогами полуофициально объявлено о выдаче новых паспортов.
Срок выдачи документов приближался, но ничего не проклюнулось. Астахов и Рябов начали одну за другой снимать ловушки. И вот наконец начальник областного управления милиции Алексеев из Белостока сообщил, что в небольшом городишке Подлозье участковый уполномоченный заметил подозрительного человека. Меры, принятые к его задержанию, успеха не имели. Неизвестный словно растворился среди низеньких домишек окраины.
Это, собственно, только подтвердило предположения Астахова.
На Подлозье выбор пал не случайно. Дорога туда очень извилистая, кустарника много. И болота рядом. Удобно для засады.
А опасливые сельские дядьки разнесли по окрестности весть: «Всех будут переписывать. Уже бумаги везут, с печатями!»
Вскоре в деревнях стали называть дату и даже, правда туманно, время, когда повезут документы.
…Секреты, выставленные у дороги, по которой якобы должны были везти бланки документов, сообщили, что утром из болота вынырнула, как призрак, разведка банды. Секреты согласно инструкции беспрепятственно пропустили их туда и обратно. Астахов понял — клюнули…
Контрзасада расположилась у шоссе, подковой охватив небольшую поляну, примыкавшую к топи. Банда должна была выйти прямо на нее. Другого пути просто не было: болота.
Над землей висел реденький блеклый туман. До проезда «колонны» оставалось совсем немного. Астахов лежал недалеко от Рябова.
— В другом месте не могут ударить? — едва слышно спросил Петр Николаевич. Они находились в мобильной группе у рации.
— Не должны. Топь кругом, — откликнулся Астахов.
Но его волновало другое. У банды не оставалось времени для второй разведки. Следовательно, либо не будет нападения, либо они хотят развернуться сразу, без повторного прощупывания места. Астахов ожидал, что бандиты сделают засаду раньше. А их нет до сих пор…
— Петр Николаевич, давайте-ка к отсечной группе. Главное — не торопиться. Замыкайте кольцо, когда выйдут все…
Рябов кивнул и быстро пополз в кусты. Шевельнулись ветки, мелькнули косо стоптанные каблуки его сапог, и он пропал.
Почему нет банды?!
— Товарищ Астахов, — шепотом обратился радист, — с дальнего секрета подан условный сигнал. Идут.
Так… Там только одна тропинка — прямехонько на них. И передвигаться никуда не надо. Теперь — сколько? Один… два… три… четыре… Астахов приказал условным сигналом при появлении банды давать количество — чтоб с разведкой не перепутать, — семь, восемь. Все. С других секретов сообщений нет.
Сигнал «к бою!».
Издалека послышался легкий чавкающий звук. Кто-то, оступившись, хлопнул сапогом па болотной жиже.
Вдалеке замаячили темные фигуры. Один, выделяющийся ростом, шел в середине. «Полковник»? Ну, Рябов, не подведи!
— Товарищ Астахов! — вновь радист. — С правого фланга передают сигнал «вижу движение».
Движение? Какое движение по непроходимой топи? Удар с тыла? Почему не сообщили, сколько их? Может быть, уходят?
Быстро. Главное — использовать последний шанс. Ну?!
— Стой! Бросай оружие!
И началось…
Пули с цвиканьем запели над головой. Гулко стукнула винтовка лежавшего рядом бойца. Фигуры на поляне, стреляя от живота, пригнувшись, кинулись в разные стороны. Двое упали.
Словно проснувшись, забился в хриплом басовитом кашле пулемет, прижимая банду к земле, не давая расползтись. Бандиты залегли и отстреливались.
— Вперед! Брать живыми! — Астахов вскочил и бросился с бойцами к кустарнику, откуда велся огонь.
…С высоким Астахов столкнулся неожиданно. Тот словно вырос из тумана. Он вскинул автомат, вскрикнув с ненавистью что-то неразборчивое, передернул затвор и, прижав оружие к боку, с силой нажал на курок.
Вместо выстрела раздался сухой щелчок. Заклинило! Высокий еще раз передернул затвор. Но время, что отпустила ему судьба, уже кончилось. Он еще пытался, увидев, что выстрелить не успеет, оттолкнуть Астахова, ударив его тяжелой ручкой в грудь. Астахов увернулся и резко дернул высокого за плечо, подставив ногу. Тот выронил оружие и тяжело рухнул на землю. Астахов насел на него сверху. Он схватил широкие запястья своего противника и резко вывернул назад. Высокий взбрыкивал, пытаясь ударить затылком в лицо, надсадно сипел. Зацепив ногу своего противника, бандит вдруг резко вывернулся, и они покатились по земле. Высокий неожиданно рванулся. Вскочил. В его руке блеснул короткий широкий кинжал. Он ударил сверху, коротко и быстро, вкладывая в удар вес своего тела.