Конец охоты
— Как угодно! Заказ принял…
Голос исчез, оставив Шеву одну. Пожав плечами, та вернулась к прерванному занятию. Она потянулась к особенно аппетитной и, верно, потому далеко висящей ягодке, когда земля под ногами неожиданно взорвалась, приняв форму кресла. Шева не устояла на ногах, и мягкое сиденье услужливо подхватило ее. Следующим на свет появился стол, выбросивший свою полированную шляпку, удерживаемую тремя изящно изогнутыми ножками-корнями. На этом чудеса не закончились, ибо настало время предметов сервировки, которые возникали прямо из воздуха с мокрым хлопком — с таким звуком лопается мыльный пузырь. Один за другим лопнули шесть мыльных пузырей, и на столе появились блюда, пузатый кувшин и изящный кубок.
— Прошу!
— Спасибо, — поблагодарила Шева, с изумлением изучая выставленные перед ней яства.
На большом золотом блюде красовалась гигантская отбивная, вполне достаточная, чтобы накормить взвод голодных косморейнджеров. На другом, формой напоминавшем солнце, ровными рядами возлежали овощи. В небольшом горшочке были грибы, залитые соусом, от которого пахло сметаной и чесноком. На последнем, четвертом, самом большом по размеру блюде радовали взор яблоки, груши, нарезанная ломтиками дыня и персики, один из которых был увенчан небольшим серебряным ножичком. В кувшине, как и полагалось, желтело вино.
— Ну как? — поинтересовался голос, терпеливо дождавшись, пока ошеломленная столь неожиданным подарком судьбы Шева ознакомится с каждым предметом сервировки.
— Роскошно! — только и смогла выдавить Охотница.
— А то как! Мы свое дело знаем. Позвольте представиться…
Шева осторожно покосилась налево, потом направо, но вновь не обнаружила ничего, что могло бы издавать членораздельные звуки.
— Сделайте милость.
— Нидхегг. Так сказать, хранитель здешних мест. А как зовут прекрасную гостью?
— Ше… то есть Гюллир! — быстро поправилась Охотница.
— Очень приятно, Шетоестьгюллир! — незамедлительно откликнулся голос. — Сделайте одолжение, угощайтесь! Приятного аппетита!
— Спасибо…
Шева налила бокал вина и осторожно пригубила. Вино было превосходным. Той же оценки заслуживала и отбивная, показавшаяся Охотнице поистине райской пищей. Все остальное тоже было выше всяких похвал. Изголодавшуюся Шеву не надо было упрашивать, и она набросилась на еду. Когда наконец блюда почти опустели, Шева наполнила бокал оставшимся вином.
— Ну как? — полюбопытствовал голос.
— Превосходно! — едва сдерживая сытую икоту, ответила Шева. — Лучше не бывает.
— Бывает, — не согласился голос. — Просто твои запросы оказались весьма скромными. Ну а теперь позволь расспросить тебя, Шетоестьгюллир.
«Что ж, подобное гостеприимство стоит небольшого допроса», — решила про себя Шева.
— Сделай одолжение.
— Кто ты такая и куда держишь путь?
— Я простая женщина и иду к воину по имени Ульв.
— Я слышал об Ульве, но мне не приходилось видеть его. Но я ничего не слышал о тебе.
— В этом нет ничего удивительного, — ответила Шева, зевая. — Я не сделала ничего такого, чтобы ты мог обо мне слышать.
Голос тоненько хихикнул:
— Нет, так не бывает! Или ты забыла мое имя?
— Нидхегг, — поспешила возразить Охотница.
— Не просто Нидхегг, а дракон Нидхегг! Я живу в корнях великого Иггдрасиля и знаю обо всем, что творится на свете. Я знаю всех в этом мире, но ничего не слышал о тебе.
— Прямо-таки всех!
— Да, всех! Зоркий орел Ведрфельнир высматривает, что творится вокруг, а быстрая белка Рататоск передает мне все, что слышит от Ведрфельнира. И потому я знаю все!
— Понимаешь, я из дальних мест. Мне мало что известно о тебе и о твоих друзьях. Я, например, знаю Сурта, но ничего не знаю о тебе.
— Неизмеримы силы Сурта! Никому не победить его! Настанет день, и он принесет очищающий огонь в наши миры! Великий Сурт!
«Вот уж не сказала бы», — подумала Шева, сомневаясь в непобедимости Сурта.
Со ствола, из нависающей кроны спустилась белка и с любопытством уставилась на Шеву. У нее был громадный пушистый хвост и большие, почти человеческие глаза. Серые, как у Арктура. Отведя взор от странной белки, Шева спросила своего невидимого собеседника:
— А ты разве не великий?
— И я великий! — Голос приобрел важность. — Я дракон!
— С клыками и шипастым хвостом?
— Не совсем так. Дело вовсе не в клыках. Вовсе не обязательно иметь клыки, чтобы быть драконом. Вот именно! Хорошо сказано! Вовсе не обязательно иметь клыки, чтобы быть драконом! Только дураки полагают, что сила в клыках и шипах!
— В чем же она? — полюбопытствовала Шева.
— В сердце!
— У тебя, должно быть, большое сердце! — неторопливо выговорила Шева, размышляя, съесть что-нибудь еще или остановиться.
— Нет. Оно маленькое, но очень отважное. И еще у меня есть ум.
Охотница решила не подвергать желудок лишним испытаниям.
— Это чувствуется. Но ты мог бы и показаться мне, как-то неудобно разговаривать с пустотой.
— А ты не испугаешься? — с петушиным задором спросил Нидхегг.
— Постараюсь.
— Так смотри!
Раздался тихий треск, и на столе, прямо перед глазами Шевы, возникло некое существо — крохотное, едва ли с ноготь, бледное, с маленькой уродливой головой и множеством отростков-ножек. Как ни опасалась Охотница обидеть радушного хозяина, она не сумела скрыть своего изумления:
— Ты — дракон? А почему такой маленький?
— А ты полагаешь, ужасное должно быть непременно большим?
Шева помычала себе под нос, не зная, что ответить. Дракон воспринял ее колебания по-своему.
— Все так считают. А на самом деле все не так. Хочешь, я расскажу тебе одну историю, о женщина, вошедшая в дверь, где переплетаются пространство и время?
«Он знает, кто я», — отметила про себя Шева. Изобразив улыбку, Охотница кивнула:
— Расскажи.
— Так слушай.
ЧЕРВЯЧОКПещера была наполнена сумраком, сыростью и гнилостной вонью — именно так и должно пахнуть логово дракона. Рыцарь слез с коня и пристально всмотрелся в темноту, наполненную бесконечностью и безмолвием. И еще — опасностью, сочащейся из-под земли едва приметным дымком испарений. Чуя эту опасность, конь боязливо прядал ушами и пытался встать на дыбы. Крепкая, закованная в металл рука человека мешала ему сделать это.
— Тише, Гаместрион! Тише!
Жеребец покосился на человека лиловым глазом. Дурацкое имя Гаместрион ужасно раздражало его, конь предпочел бы зваться более коротко и со вкусом, ну, скажем, Король или Граф, но, увы, они говорили с хозяином на разных языках и не могли понять друг друга. Выражая свое недовольство, конь принялся бить копытом. Тяжелый доспех порядком мешал рыцарю, но он все же изловчился и накинул на передние ноги коня путы.
— Вот так-то лучше! Подождешь меня здесь. Лужайка в твоем полном распоряжении. Ну а если со мной что-то случится, думаю, у тебя хватит ума и изворотливости убраться отсюда.
Сняв притороченное к седлу копье, рыцарь воткнул его в землю и принялся отвязывать щит. Имевший форму усеченного сверху ромба, тот был разделен на четыре равные доли. На одной из них был изображен двуручный меч, увенчанный серебряной короной, — признак рода, на другой — тихая гладь озера, символизировавшая имя, на третьей красовалась роза — признание в любви прекрасной даме. Что изобразить на четвертой, рыцарь еще не придумал, и потому она была закрашена в черный цвет, что вовсе не символизировало смерть. Признаться, рыцарь был неисправимым оптимистом. Даже перед лицом такой страшной опасности, какой он подвергался сейчас.
Продев руку в кожаные ремни, рыцарь поднял щит, что далось ему не без труда. Расплющенная в четвертьдюймовый лист тяжесть придавала уверенности.
— Со мной ничего не случится, можешь не сомневаться. — Сообщив это коню, рыцарь выдернул из земли копье и полюбовался длинным, отливающим синевой наконечником. — Прочие просто были неудачниками. Подумаешь, дракон! Да я запросто снесу ему башку!
После подобного заявления бездействовать было просто неприлично. Одарив верного Гаместриона прощальным взором, рыцарь шагнул в черный зев пещеры.
Темнота. Бесконечная и пугающая. Впрочем, она оказалась не столь густой, как представлялась вначале. Очень скоро глаза рыцаря привыкли к ней, и он с радостью обнаружил, что может различить стены и уползающий в глубь горы ход.
— Эй, дракон!!! — что есть сил заорал рыцарь.
Крик, отраженный стенами, потряс темноту чудовищным гулом. Слегка ошеломленный, рыцарь помотал головой и поубавил силу голоса.
— Эй, дракон!
Звуки гулко покатились по каменистым карнизам, заставив человека поморщиться. Когда ж отголоски затихли вдали, рыцарь кашлянул и прошептал совсем тихо:
— Эй, дракон…
Затем он насторожил слух, ожидая, не донесется ли из темноты грозный рык. Но было тихо. Рыцарь презрительно усмехнулся:
— Трусливая тварь! Ничего, я заставлю тебя выползти из своего логова!
Тяжело переступая металлическими башмаками, рыцарь двинулся вперед — туда, где пряталось чудовище. Проход был на удивление узок — видно, дракон обладал чрезвычайно гибким телом — и извилист. Длинное копье то и дело цепляло за стены, и вскоре рыцарь был вынужден оставить его. В этом не было ничего ужасного, ведь у него остался добрый шестифутовый меч. Рыцарь освободил клинок из ножен.
— Дракон, где ты?! Выходи на бой!
Тяжелый доспех давил к земле, идти было нелегко. Очень скоро лицо рыцаря покрылось испариной, по спине побежали жаркие струйки пота, в башмаках противно захлюпало.
— Дракон! — позвал рыцарь. Но и этот призыв увяз в темноте, и нашему герою не оставалось ничего иного, как выругаться: — Грязная скотина!
Высказав свое мнение о драконе, рыцарь прислонил к стене щит. Против такого трусливого противника достаточно было и одного меча.
Он сделал еще около сотни, а может, чуть более шагов, когда лаз расширился. Рыцарь очутился в просторной пещере, освещенной пробивающимся сквозь расселину над головой светом.
— Логово! — догадался рыцарь.
Ухватившись за эфес обеими руками, он поднял меч таким образом, чтоб можно было отразить внезапное нападение. Дракон явно был где-то поблизости.
— Дракон, где ты?!
«Ты-ты-ты-ты…» — глухо прыгнуло по своду. Сверху посыпались камушки.
— Дракон!..
— Чего орешь? Здесь я. — Голос шел из-за спины.
Рыцарь стремительно отпрыгнул в сторону и обернулся, однако никого перед собой не обнаружил.
— Где ты?
— Да здесь же! — В голосе послышалось отчетливо различимо раздражение. — Что тебе нужно?
Рыцарь расправил плечи:
— Немедленно прекрати эту дурацкую игру. Я рыцарь! Я пришел вызвать тебя на честный бой.
— Зачем?
Ответ был заготовлен заранее:
— Ты приносишь страдания людям.
— Да? А я и не подозревал.
Признаться, рыцарь был сбит с толку. Он ожидал яростной схватки, летящих во все стороны сгустков огня, потоков крови, а вместо этого невольно стал участником совершенно дурацкого разговора.
— Дракон, выходи на бой! Где ты? Дракон!
— Ну?
— Дракон, я хочу сразиться с тобой! — заорал рыцарь, теряя остатки терпения.
— К твоим услугам.
Меч рыцаря со свистом рассек воздух.
— Где ты?!
— Прямо перед тобой. Протри глаза. Я на камне у твоих ног.
Рыцарь устремил взор на означенный камень.
— Но тут никого нет.
— Еще как есть. Смотри внимательней. Сейчас я помашу тебе лапкой. Видишь?
И рыцарь увидел. Он увидел крохотного червячка, шевелящего блеклым отростком.
— Дракон? — не веря глазам, выдавил он.
— Дракон, дракон, — ответило существо. — Что с тобой?!
Рыцарь с размаху уселся на закованный в броню зад:
— Не может быть. Ты же должен быть огромным и ужасным.
— Наверное, в сравнении с кем-то я действительно огромный и ужасный, — согласился дракон.
— Но ведь это ты погубил стольких рыцарей?
— Выходит, я.
— Нет! — Рыцарь истерично захохотал. — Как это может быть?!
— Сам не знаю. — Дракон покачал головой и поинтересовался: — А с чего ты взял, что они погибли?
— Ни один из них не вернулся. А отправлявшиеся на поиски находили лишь оставленных у пещеры коней.
— Тогда точно я.
Рыцарь не без труда поднялся и взмахнул мечом:
— Тогда я убью тебя!
— Стой! — завопил дракон, видя, что гость и впрямь готов осуществить свою угрозу. — Меня нельзя убивать!
— Почему? — удивился рыцарь.
— Ты ведь ищешь славы?
— Конечно. Я хочу посвятить этот подвиг даме моего сердца.
— Но что это за подвиг — убить червячка?
— Ведь ты же сам сказал, что дракон.
— Разве драконы бывают такие маленькие?
— Не знаю. — Рыцарь опустил меч и оперся на него. — Я никогда их не видел.
— Бывают, — сам ответил на свой вопрос дракон.
Рыцарь ухмыльнулся и вновь начал поднимать меч:
— Тогда я убью тебя!
— И чего ты этим добьешься?
— Я скажу всем, что убил дракона, и люди будут славить меня.
— А кто тебе поверит?
— Но ведь ты дракон?
— Да.
— Вот видишь.
— Стой! — завизжал дракон навстречу мечу, падающему на него.
Клинок с хрустом рассек камень. Рыцарь нагнулся, пытаясь определить, насколько верным был удар.
— Дурак! — послышался из темноты плачущий голос дракона.
— Промахнулся! — Рыцарь с досадой запустил мечом в ближайшую стену.
— И хорошо! Меня нельзя убивать.
— Это еще почему?
— Сейчас все объясню. Помоги взобраться на камень.
Рыцарь подставил палец. Дракон залез на него, а потом перебрался на большую половинку разрубленного рыцарским мечом камня.
— Буду по возможности краток. Начну с того, что, убив меня, ты ничего не добьешься. Ведь ты обязан предъявить людям голову дракона. Так?
— Да, — подтвердил рыцарь. — Это непременное условие.
— А где ты ее возьмешь?
— Как — где? Это будет твоя голова.
— Да кто же поверит тебе, что я и есть дракон!
— Ведь ты сам сказал мне об этом!
— Правильно. Но об этом знаем лишь ты и я. И больше никто. А людям свойственно сомневаться. Они не поверят тебе. А если и поверят, то это будет еще хуже для тебя. Что за слава — убить червяка?!
— Но ведь ты дракон?
— Я уже отвечал на этот вопрос. — Дракон вздохнул. — Какие же вы, однако, рыцари, тупые! Сказывается однобокость воспитания. Ну да ладно, это не мое дело. Теперь ты убедился, что убивать меня не стоит?
— Постой! Постой! — Рыцарь с размаху хлопнул себя стальной перчаткой по лбу. — Как же я мог забыть. Ты не соизволишь ответить на один мой вопрос?
Дракон изобразил улыбку:
— Да сколько угодно.
— А куда подевались все те, что приходили сюда до меня?
— Я знал, что ты рано или поздно вспомнишь об этом, — с тяжелым вздохом произнес дракон.
Рыцарь торжествующе ухмыльнулся, донельзя довольный своей сообразительностью.
— Где мой меч?
— Где-то там, у стены. Но что ты собираешься делать с ним?
— Прикончу тебя. Раз ты умертвил стольких доблестных рыцарей, я просто обязан прикончить тебя! И совсем не важно, огромный ты или совсем крохотный.
— Логично, — заметил дракон.
Рыцарь ушел в темноту и долго шарил там, разыскивая меч. Потом он вернулся с довольным видом мясника, оценивающего свиную тушу.
— Тебе конец! — сообщил он.
— Последнее слово! — взмолился дракон. — Я ведь имею на это право?
Рыцарь пребывал в некотором замешательстве.
— Ну, не знаю.
— Имею, имею. Каждый осужденный перед смертью имеет право на последнее слово.
— Хорошо, говори. Только не вздумай удрать. Тогда я прикончу тебя безо всяких речей.
— Что ты! — Дракон замахал лапками. — Я плохо бегаю: одышка и все такое. Будь любезен, ответь мне на такой вопрос: дракон — это легенда?
— О да! — сказал рыцарь, немного подумав.
Дракон тоненько засмеялся:
— А теперь скажи, вправе ли ты убить легенду. Только хорошенько подумай!
Рыцарь задумался надолго, на совесть.
— Не знаю, — сказал он наконец.
— Нет. Нельзя! — веско махнув пальчиком, провозгласил дракон. — Ведь мир живет легендой. Прекрасные девушки, отважные рыцари, дракон, наконец. Жизнь невозможна без прекрасных девушек, любая девушка нуждается в рыцаре, а рыцарю просто необходим дракон. Без меня нельзя. Пока есть дракон, есть рыцари. А значит, есть прекрасные девушки. Мир светел и чист, пока в нем есть место легенде.
— Все это так, но ведь ты погубил многих рыцарей. Среди них были мои друзья. Что скажешь на это?
— Как твое имя? — вместо ответа спросил дракон.
— Ланселот.
— А твоих друзей звали Тристан, Гавейн и Галахад?
— Верно. Так ты все-таки убил их?
— Что ты! — Дракон протестующе замахал лапками. — И в мыслях не имел. Просто они поняли меня. Они поняли, что нельзя убивать легенду. Они поняли и ушли с миром.
— И никто не видел их с тех пор.
— Конечно. Как же они могли возвратиться домой, не победив дракона. Что бы о них подумали? Что бы о них сказали? Я помог им. Все дело в том, что в моей пещере есть второй выход.
— И что там?
— Такой же город, такая же страна, такое же солнце. Прекрасные девушки, храбрые рыцари и свой дракон.
Рыцарь усмехнулся:
— Такой же, как ты?
— Говорят, настоящий. В том смысле, что он огромный и весь в чешуе. И все твои друзья ушли сражаться с ним. Вот там действительно можно найти великую славу. Как тебе такой вариант?
— Но моя девушка, — нерешительно пробормотал рыцарь. — Она ждет меня.
— Там полным-полно прекрасных девушек. Не делай из банальности трагедию. А эта оплачет тебя и будет счастлива. Поверь умудренному опытом дракону, женщины любят себя в горе куда сильнее, чем мужчину. Печаль возвышает их в собственных глазах.
— Что ж, в твоих словах есть резон, — подумав, сказал рыцарь по имени Ланселот. — Ты и впрямь не самый подходящий противник. Лучше сражусь с другим драконом. Но мой верный конь, мой щит, мое копье…
— Я же сказал тебе, в той стране есть все. Ты получишь и коня, и щит, и копье, и прекрасную девушку, если захочешь. Свои же оставь здесь. Ведь люди должны верить, что в пещере живет огромный и злой дракон. Они нуждаются в легенде.
— Ты опять прав! — Рыцарь расправил плечи. Он был огромен и могуч, чем немало гордился. — Где второй выход?
— Я провожу тебя. Позволь мне воспользоваться твоим пальцем. — Дракон вскарабкался на подставленный палец и скомандовал: — Вперед!
Он повел рыцаря запутанным тоннелем, в конце которого сиял свет.
— Теперь пусти меня. Поаккуратнее! — прикрикнул дракон, раздраженный неловким движением рыцаря. — Видишь впереди свет?
— Да.
— Ступай туда. Там тебя ждут другой дракон и великая слава.
— Спасибо тебе за добрый совет, — несколько высокопарно поблагодарил рыцарь.
— Это мой долг! — сообщил дракон и помахал удаляющемуся гостю лапкой.
Рыцарь сделал еще шаг и исчез. Спустя несколько долгих мгновений из неприметной в каменной толще расселины донесся глухой звук удара.
— Еще один, — прокомментировал дракон. — Он, кажется, говорил, что его зовут Ланселот… Звали. Где-то я уже слышал это имя.
Широко зевнув, дракон уполз в щель. Ему нужно было как следует выспаться. Ведь завтра должен прийти очередной Ланселот. И дракона ожидал новый бой — вечный бой вечного дракона с вечно приходящими ланселотами. Ведь не будь дракона, не было бы и ланселотов. И рыцарь превратился бы в лавочника, а дракон — в ящерку. Редко кто способен понять это, но миру нужны драконы, пусть даже совсем не страшные, пусть даже крохотные, пусть даже похожие на обычного блеклого червячка.