Скифские саги
Он обнаружил конюшню, вернее конюшни — их было несколько, — по лошадиному ржанию, а по воинам, стоявшим у одной из них, определил место, где должен находиться заветный конь. Скилл мог бы без труда убрать сторожей, но не стал спешить с этим. Сначала он хотел убедиться, что конь действительно столь хорош, как его описывал лошадник.
Под самой крышей каменной конюшни Скилл обнаружил небольшие отверстия для притока свежего воздуха. Располагались эти отверстия высоко и были весьма узки, но ни первое, ни второе не стало препятствием для ловкого скифа. Он извлек из заплечной сумы веревку, прикрепил к ней небольшую, выкованную из прочнейшей стали «кошку» и без замаха бросил ее точно в окно. Через мгновение Скилл был внутри, просочившись, подобно верткой ящерице, в узкий лаз, оставленный меж каменными плитами.
Как ни бесшумно действовал проникший в конюшню человек, жеребец учуял его и тревожно зафыркал.
— Тише, тише… — Обняв подрагивающую от волнения шею животного, Скилл прикоснулся ладонью к его влажным губам. Прикосновение вышло ласковым, и конь моментально успокоился.
В стойле царила густая, почти осязаемая темнота, но она не помешала зорким глазам скифа рассмотреть свою добычу. Воровские дела приучили его видеть в непроглядной мгле. Лошадник не соврал, перед Скиллом и впрямь был лучший в мире конь. Кочевник мог смело утверждать это, даже не испробовав скакуна в деле. Стройное поджарое тело его свидетельствовало о выносливости, мощные, изящно очерченные ноги — о быстроте. И глаза… Они источали ум и доверие к незваному гостю. Скилл просто не мог не ответить взаимностью.
— Ты мой хороший, — прошептал он, неожиданно для самого себя чмокнув коня в теплую шелковистую щеку. И незамедлительно ощутил ответное прикосновение конских губ. Определенно они нравились друг другу. — Ты пойдешь со мной? — тихонько спросил Скилл.
Удивительно, но конь понял его. Негромко фыркнув, он потерся головой о плечо Скилла, словно давая понять, что готов следовать за ним хоть на край света. И это было действительно так. Коню пришелся по сердцу ночной гость. От него исходили сила и доброта, и еще запах полыни, запах приключений, сладко волнующий кровь. Ну а кроме того, конь чувствовал, что человек нуждается в надежном друге, как нуждался в нем и сам конь.
— Я согласен, — тихо фыркнул он, не сомневаясь, что человек поймет его.
— Вот и хорошо, — ответил Скилл. — Но ты должен вести себя тихо.
Конь утвердительно мотнул головой — он будет вести себя тихо.
Первая часть замысла была исполнена полностью. Теперь следовало убираться отсюда. У Скилла имелся опасный, но вполне реальный план ухода. И скиф не замедлил поделиться им со своим новым другом. Выслушав тихий шепот Скилла, конь радостно фыркнул. Ему нравились смертельно опасные приключения, и он был не прочь поучаствовать в них. Ну а после этого новоиспеченные друзья начали действовать.
Скилл освободил коня от пут, и тот, подойдя к двери, начал бить о нее копытом. Сторожа стали действовать так, как и предполагал скиф. Дверь, заскрипев, отворилась, и в конюшню вошли два настороженно озирающихся человека. Один из них, громко недоумевая — как это конь сумел освободиться, попытался взять скакуна за узду, однако тот не дался и начал медленно пятиться в глубь конюшни, увлекая сторожа за собой. Дождавшись, когда охранник растворится в темноте, Скилл занялся его напарником. Один умелый удар ладонью по шее, и беспечный страж распластался на земле. Почти в тот же миг из темноты донесся сочный хруст. Это конь ударом копыта разделался со своим противником.
— Недурно, — пробормотал Скилл, все более укрепляясь во мнении, что приобрел не просто помощника, а настоящего друга. Взяв скакуна под уздцы, он направился к воротам дворца. Цоканье подков звонко разносилось меж безмолвными стенами. Оно не могло не привлечь внимания стражи, но это мало беспокоило Скилла. Он заранее знал, что будет прорываться с боем.
Часовых было пятеро. Сгрудившись у дворцовых ворот, они пытались понять, что означают звуки, вдруг разрушившие безмолвие летней ночи. При виде Скилла, ведущего на поводу похищенного скакуна, глаза воинов изумленно округлились.
— Ты кто? — спросил один, видимо старший.
— Вор, — честно ответил скиф. — А вы кто?
Этот вопрос поверг не слишком сообразительного стражника в недоумение.
— Мы охраняем ворота.
— Отлично! — одобрил Скилл, выпуская из рук узду. — В таком случае откройте их.
Только тут до охранника дошло, что незнакомец издевается над ним. Издав негромкий рык, он начал вытягивать из ножен меч. Но Скилл действовал быстрее. Тоненько тренькнула тетива, и трехгранный наконечник стрелы вонзился стражнику в правое предплечье. Точно та же участь постигла еще двоих охранников, попытавшихся последовать примеру своего командира. Двор огласили крики боли и ругань. Вот-вот должна была подняться тревога. Скиллу следовало поспешить.
— А теперь открывайте! — велел он. — Иначе следующая стрела вонзится одному из вас в горло.
Устрашенные невиданной меткостью стрелка, воины не осмелились ослушаться его приказа и послушно распахнули тяжелые медные створки ворот. В тот же миг взлетев в седло, Скилл сдавил ногами бока жеребца. Конь не заставил себя долго упрашивать. Один прыжок — и они уже за воротами дворца. Конь понесся вниз по серпантину дороги. Он скакал столь стремительно, что сердце Скилла кричало от восторга: под ним и впрямь был самый быстрый в мире конь. Вот и застава. Скилл натянул тетиву, готовый проложить путь через вражеский строй. Однако дозорные не препятствовали ему. Ошеломленные видением скачущего в кромешной ночи всадника, они приняли Скилла за призрак и в страхе бежали прочь, оставив свой пост.
Конь скакал до самого рассвета. Когда робкие лучи солнца позолотили землю, Скилл потянул поводья на себя, давая понять, что пора остановиться. Спрыгнув на землю, он прижался лицом к щеке коня и прошептал:
— Отныне ты навсегда будешь моим, а я буду твоим. Согласен?
— Да, — ответил ржанием конь, хмелея от свободы и степного воздуха.
Скилл радостно засмеялся и похлопал друга по отливающей вороновым крылом шее.
— Но как же тебя назвать?
— Черная Стрела, — шепнул конь, припомнив данное ему имя.
— Нет, так не пойдет, — подумав, не согласился скиф. — Черная Стрела у нас уже есть. Она в моем колчане. Давай я буду звать тебя Черный Ветер. Тебе нравится это имя?
Конь ответил утвердительным ржанием.
Взошло солнце. Словно разбуженный им, издали донесся дробный отзвук копыт, а вскоре показалось рваное пыльное облачко. Приближалась погоня, а значит, нужно было спешить. Скилл легким прыжком вскочил в седло.
— Хоу, Черный Ветер!
Их ждали многочисленные приключения. Друзья были готовы к ним.
Глава 1
ПРИЗРАЧНЫЙ ГОРОД
Солнце…
Огромный раскаленный шар висел точно над головой человека, высасывая последние остатки живительной влаги. Измученный конь медленно переступал копытами по песку. И человека и животное мучили накопившиеся за три дня непрерывной скачки усталость и раны, но более всего жажда. Жажда…
— Пить!
Губы выдавили это сладкое слово, и Скилл очнулся. Пить! Он мог думать лишь об этом. Живительная прозрачная влага. Он мог думать лишь о ней. Последний раз он и его конь пили два дня назад в оазисе Мазеб. Там-то их и настигли рыжебородые стражники бога зла Аримана.
Когда засвистели стрелы, спугнувшие мирных купцов, что остановились напоить верблюдов, Скилл в мгновение ока вскочил на спину Черного Ветра. Левая рука привычным движением выдернула из горита лук, правая — стрелу, и один из врагов рухнул с коня, схватившись руками за пробитое горло. Мгновение — и вторая стрела сбросила наземь еще одного рыжебородого. Затем полетела третья стрела…
Скилл пускал стрелы, а Черный Ветер плясал на крохотном пятачке между пальмами, мешая стражникам целиться. Они были неплохими стрелками, эти рыжебородые, но конь Скилла ускользал от их стрел, словно бестелесный призрак, а лук кочевника продолжал посылать смерть. Ибо Скилл был лучшим лучником среди скифов, а значит, и лучшим лучником в подлунном мире, поскольку ни один народ на земле не может сравниться со скифами в умении стрелять из лука. Скилл пускал стрелы с правой и левой руки, на скаку назад, через голову, свесившись под брюхом коня. Точному полету его тростниковых молний не могли помешать ни ветер, ни свистящие вокруг стрелы, ни дикие выкрутасы жеребца.