Цена твоей невинности
И сейчас я отмечала и пыталась запомнить все, что видела. Так, на всякий случай. Никогда не знаешь, что нужно будет в следующий миг.
– Вот сюда, – Шеннон приоткрыла неприметную дверь почти в конце коридора, пропустила вперед.
Мы оказались в странном маленьком помещении, чем–то похожим на гримерки из старых голливудских фильмов: ширмы, вешалки с яркими полупрозрачными вещами, столики с зеркалами, диванчики и пуфы, на которых вальяжно сидели девушки в одном белье. Насчитала восемь голов, мы с мисс Уотберт были, соответственно, девятыми и десятыми головами.
– Девчонки, пополнение, – возвестила моя провожатая и, повернувшись, проинформировала меня: – Снимите одежду, если на вас не подходящее случаю белье, то можете выбрать что–то оттуда, – она указала на вешалки. – Поторопитесь, сейчас уже начнется аукцион.
Молча кивнула и пошла за одну из ширм. Стянула легкое закрытое платьице, которое надела специально для этого случая – в последнее время я носила джинсы и толстовку, не имея средств и, если быть честной, желания прихорашиваться, – и осталась в ажурном комплекте из моей прошлой жизни. Чувствуя, как бешено бьется сердце, сложила вещи, свою маленькую сумочку и вышла. Ступала на туфельках с небольшим каблучком уверенно, не давая и повода даже на мысли о том, что я взволнована.
– Отлично, – Шеннон удовлетворенно кивнула, окинув взглядом с ног до головы. – Девчонки, выходим по очереди на сцену, едва я произнесу ваше имя. Все понятно?
Девушки заверили ее, что все понятно, я же промолчала, и сотрудница «Полета» вышла на сцену через скрытый одной из ширм проем.
/Джеймс Харрисон/
– Кэтти! – объявила следующую девушку Шеннон. Жгучая брюнетка с великолепными формами вышла на сцену, продефилировала словно по подиуму и остановилась рядом с остальными.
Скучно.
Что нашел Тэд в аукционе девственниц? Чистые девушки, которые выбрали профессией продажу собственного тела – ничего особенного. Таких и вне этого заведения полно, просто они настолько эгоистичны, чтобы себе в этом признаться.
Достал из кармана телефон, чтобы посмотреть на время. Пожалуй, поеду домой, по пути поужинав в каком–нибудь ресторане. Совсем скоро еще одна командировка, так что следует хорошенько отдохнуть, а напряжение снять… Завтра позвоню Анджи и приглашу ее в… В общем, туда, куда она захочет. Мне, в принципе, без разницы, лишь бы она мозги не выела по пути к ней в спальню.
Я уже собрался уходить, как прозвучало следующее имя:
– Элизабет!
Странно.
Полное имя, не сокращенное и не псевдоним, потому что за время, сколько длится аукцион, наслушался всяких Лилий, Пионов и прочих представителей флоры. На сцену же вышла невероятная девушка…
Что–то в ней было такое, и я просто не мог понять, скользя взглядом по стройным ножкам, бедрам, тонкой талии, аккуратной груди, а потом по правильным чертам лица, поджатым губам и каре–зеленым глазкам, в которых читалась решимость. Отчего–то она отличилась от остальных не только невинной внешностью. Словно… Хотя, сравнения – не моя стезя. И вообще, что за ванильные рассуждения?
Она такая же, как и остальные. Продажная. И, если девушка мне приглянулась, что мне стоит купить ее на эту ночь? Вот именно, что ничего.
Элизабет – а ей идет это имя, легкое и элегантное – была последней. Начался аукцион. С каким жаром присутствующие, среди которых затесались даже три женщины, выкрикивали суммы, пошлые шутки и ядовитые фразочки! Интересно, так всегда или же…? В этом клубе я впервые, и пришел лишь потому, что пригласительный друга, который на данный момент в отъезде, пропадал. Все же предпочитаю нормальные, пусть свободные и раскованные, но отношения.
Спустя почти час, пришла очередь моей девочки. Охренеть, дождался!
– Начальная цена 300 тысяч, – произнесла дочь и помощница Гортензии. Владелицу клуба я знал, стерва та еще, но ее талант в ведении бизнеса оценил. И даже не только я, но и те, кто разбираются в этом получше меня.
– 350 тысяч! – прозвучало слева.
– Так, 350 раз… – начала мисс Уотберт.
– 360 тысяч! – перебил ее старикашка с похотливым взглядом, сидящий рядом.
Черт! Вообще, у него хоть на пару сантиметров поднимается агрегат? Посмотрел на Элизабет, стоящую в одиночестве. Она, неестественно бледная, кусала губу и сжимала кулачки. Претит мысль спать со старым извращенцем?
– 370 тысяч! – вновь произнес первый. Который, кстати, купил еще двоих девушек, но все равно не спешил покидать зал.
– 380! – вступила в спор одна из женщин. Если не ошибаюсь, она владеет неплохой долей акций в компании Тэда.
– 390! – это уже снова тот пожилой мужчина.
– 800 тысяч. – Я не выдержал. Хотел досидеть до последнего, но уже этот фарс действовал на нервы. Как и взгляды на Элизабет. Отчего–то и это раздражало.
– Господа, 800 раз, 800 два… – Шеннон, наверное, уже предвкушала процент от сделки и то, как будет их тратить.
В зале наступила тишина, которая нарушалась лишь перешептованиями. Все же, это баснословные деньги, максимум в таких торгах, если судить из цен других девушек, – где–то 400 тысяч, плюс–минус пара десятков.
– 800 три… И продано! – возвестила Шеннон. – Леди и джентльмены, спасибо вам за…
Дальше слушать не стал: поднялся и, бросив еще один взгляд на свою покупку, вышел. Надо бы заплатить за девчонку и… Узнать на практике, какой у нее запах и вкус.
Гортензия была более чем удивлена, когда к ней зашёл я.
– О, мистер Харрисон, какими судьбами у нас? – по губам старой стервятницы разлилась приторная улыбочка. Естественно, она притворялась, что не знает. Ей первой докладывают о покупателях, а она проверяет их по своим каналам.
– Здравствуй, Гортензия, – не став церемонится, прошел и сел в кресло.
– И тебе привет, Джеймс. Как твои дела идут? Говорят, нас ждут инновации?..
Вот язык бы оторвать тем, кто “говорят” направо и налево.
– Твоими молитвами, Гортензия, – теперь улыбнулся и я. – Инновации? Тут уж как смотреть. Давай перейдем к текущим делам.
– Решил покончить с жизнью праведника? Что ж, приветствую в пристанище греха! – хохотнула она и протянула контракт.
***
В номер, который находился в левом крыле особняка, я попал лишь спустя полчаса: подписывал договор, выписывал чек и, как некстати, мне позвонила Анджи, заняв меня на целых пятнадцать минут. Увы, ее большой минус при привлекательной внешности – болтливость. Она может все в жизни проболтать, только дай возможность.
Выделенные апартаменты я оценил. Особенно широкую кровать, на которой и сидела спиной ко мне Элизабет.
Элизабет…
Запер за собой дверь и медленно направился в сторону своего десерта на сегодняшнюю ночь. В комнате был приглушенный свет, отчего атмосфера казалась более искушающей, темной и даже эротичной.
– Элизабет, – протянул, смакуя ее имя на языке. Терпко–сладкое, сочное и живое.
Обнаженные плечи девочки сильнее распрямились, а я же смотрел на ее выпирающие лопатки, на которых тянула свои плети татуировка в виде лианы, тонкую талию и округлость ягодиц, и в памяти воскресла давно забытая сцена из прошлого – Лилиан, тонкая и хрупкая, дикие рисунки на ее спине, нарисованные яростными краски – в молодости я увлекался рисованием – и наша страсть.
Снял пиджак, отложил в сторону, ощущая на себе взгляд девчонки, расстегнул несколько пуговиц на рубашке, и только потом коснулся ее кожи – положил ладони на хрупкие плечи. Провел кончиками пальцев от ее шеи до лопаток, обвел искусно выполненный рисунок.
А кожа у нее нежная, словно бархат цветка.
Элизабет едва дышала. Подобно кролику в клетке, увидевшему хищника. Хорошо тогда будет поиметь ее сзади, сжимая пальцы на ее очаровательном “хвостике”. Но потом, ночь эта длинная, успеется.
– Встань, – сказал ей. А хотелось по–иному – заставить ее приподняться на коленях и опереться руками на изголовье кровати, чтобы я развел ее колени пошире, вошел, прижимаясь с каждым толчком все сильнее к горячему женскому телу. К счастью или сожалению, пока девичьему телу.