Подкравшийся незаметно
Дочитав до этого места, Егор Тимурович Гайдар даже всплакнул над книгой. Слезинка упала на его розовые штаны, которые он не снимал со времен своего премьерства. Один из братьев - героев книги был его дедом, поэтому книга так тронула Егоршу.
Егор Тимурович сидел в своем кабинете в Институте климакса и развлекался тем, что уничтожал яблоки. Собственно, это было его единственным сильным увлечением по жизни. Крутобедрая секретарша Эльвира каждое утро приносила Гайдару вазон с яблоками. Тут была и антоновка, и белый налив, и даже мелкая кислая дикуха. Гайдар брал белой ручкой с перстнями древесный плод и взвизгнув швырял его в мишень - мраморныйщит с подставленным под него антикварным тазиком 18 века. На мраморный щит Эльвира каждое утро прикрепляла свежую фотографию Григория Явлинского, проклятого.
Что ж, после того, как Гайдар ограбил старух, он мог себе позволить и перстни, и антикварные тазы. И даже половые тряпки из офицерских кафтанов петровской эпохи. Когда яблоко сочно лопалось, ударившись о гладкое лицо Явлинского, Егор испытывал какое-то трансцендентное наслаждение, схожее с тем, которое он ощущал занимаясь монетаризмом.
Иногда Гайдар Тимурович Егор заходил в некое тайное место, где стояли тяжкие кованые сундуки с награбленным у народа добром. Он открывал любой сундук и трясущимися руками перебирал стариковские деньги. По капельке, по капельке копится добро. Одна старушка, другая. Восемь-десять ограбленных бабушек - глядишь, уже на "Сникерс" и скопил. Слава богу, старушек у нас в стране миллионы и миллиарды. Вот эту вот денежку он отобрал в темной подворотне у умирающей старушки. Старушка кричала, что это похоронные деньги, скопленные на погребение, но Гайдар только хищно смеялся во тьме, как фантомас. И на другой день он тоже безжалостно смеялся, увидев из окна, как эту старушку хоронили без погребения. Если бы у нее были деньги, ее погребли бы по-человечески - в белых тапках, а не волокли за ноги в сторону мусорных бачков.
Гайдар знал цену копеечке. Даже если бы к нему пришел его сын и стал просить деньги, Егорша не дал бы ему ни фига. С какой это стати? Столько трудов вложено, столько обездолено нищих и сирых! Что же теперь, отдавать все беспутному прожигателю жизни? Отнюдь, отнюдь. Сын Гайдара - Ванька Охлобыстин славился своим разгульным характером и неумеренной страстью к опочивальне. И он совсем не желал заниматься монетаризмом! Хотя на этом мог бы сэкономить немало денег.
Но сейчас Гайдару не хотелось думать о грустном. Хотелось смеяться и шалить, бежать вприпрыжку, пускать пузыри из слюней. Восторг переполнял завлаба: только что ему донесли о встрече Пугачевой и Лебедя. Гайдар прекрасно понимал, что к чему: всероссийская старуха рвется к власти, что ж тут неясного? Уверенность в собственной правоте делала Гайдара абсолютно счастливым... А во времена счастливой жизни Гайдару всегда хотелось поесть блинцов.
- Эльвира! - крикнул Гайдар, в предвкушении блинцов причмокивая губами.
- Что, Егор Тимурович? - всунула лицо в дверь секретарша.
- Что-что, Эльвирочка, будто вы сами не знаете что... Покушать. Блинцов. Отнюдь, отнюдь...
Глава 16
Вождь всех белоруссов Лукашенко тайно страдал из-за своего неказистого мужского достоинства. Как-то одна экстрасенсша, которая обмеряла его биополе рулеткой, заодно обмерила и мужское достоинство президента. Оно не превышало трех-четырех сантиметров. Это было бедой Лукашенко, ведь мужское достоинство - основной признак харизмы ("херазмы", как произносил это слово президент). Колхозницы бывало подшучивали над ним:
- У тебя, Сашок, даже не признак, а призрак - нечто эфемерное и трудно ощущаемое. Ночной эфир струит зефир.
Поэтому, как и все малорослые люди, Лукашенко пошел по общественной стезе. Поначалу стезя завела его на скотный двор, где он поднабрался ума и узнал жизнь до самых ее мельчайших тонкостей, - то есть до квантовой механики и строения атомного ядра. После свинарника Лукашенко мог командовать даже учеными ( в одном из своих Указов он прямо и недвусмысленно растолковал сущность ядерно-магнитного резонанса в деле укрепления славянской государственности). Трудовой опыт оказался весьма кстати, потому что дальше кривая стезя завела Лукашенку в самое высокое кресло всех времен и народов - на белорусский трон. Поначалу Лукашенко сам долго не мог найти на карте эту Белоруссию и все время путал ее с Россией, но потом обвыкся. Быть президентом оказалось приятно. Он беспрестанно раздавал команды и целовался взасос с лидерами арабского мира, которые признали его за своего.
Он совсем бы забыл о несчастье своей жизни, если бы сволочные иностранные корреспонденты НТВ, ОРТ и прочих телекомпаний постоянно не напоминали ему об этом. Лукашенко возненавидел корреспондентов, повелев лупить их дубьем и травить собаками. В мечтах ему представлялись самые страшные пытки, которым он подвергал бы этих щелкоперов, если б на него не смотрело пристально мировое сообщество и старший брат, на чьих трубах сидела его республика.
Вот и теперь, включив ящик, Лукашенко узрел помятое лицо Киселева. С трудом подбирая слова Евгений рассказывал последнюю правду о событиях минувшей недели.
- Вся мировая. Общественность. Спрашивает. Э-э... Отчего Лукашенко. Никогда инкогнито не ходит. В баню? - Киселев сделал значительное и несколько даже удивленное лицо, будто бы сам не знал ответа на этот вопрос. - Не оттого ли. Что-о...Э-э-э... Ему нечем. Похвастаться. Перед своими избирателями. Электорат Лукашенко. Э-э... Составляют женщины. В возрасте от 45 до 72 лет. Как показывают наши опросы. Таких оказалось 82% от всего населения Белоруссии. Между тем известно. Что. Э-э... Такие женщины. Переживают. Э-э... Физиологически сложный. Чтобы не сказать трагичный. Период своей жизни. Об этом нам рассказывает. В своем репортаже. Кара-Мурза.
На экране возникло нечто еврейское (это Лукашенко понял сразу), действительно отдаленно напоминающее какую-то непонятную кара-мурзу, и начало быстро говорить сложносочиненные и сложноподчиненные предложения, забитые деепричастными оборотами. Запутавшись в сложных словесных конструкциях, Лукашенко как-то упустил суть произнесенного. В памяти остались лишь сетования на то, что пожилым женщинам нечем питаться, кроме бульбы, выращенной на своем огороде. И в этом плане они не рассчитывают на помощь вождя.
- Нет, ну какие подонки! - возмутился Лукашенко. - Какая необъективная информация идет! Значит, это кому-то надо. Я поймаю этих щелкоперов.
Он схватил коровий колокольчик (память о работе на земле) и начал отчаянно дребезжать. Вбежал пресс-секретарь.
- Так, запиши на завтра. Я скажу речь о том, что инкогнито буду посещать общественные бани и туалеты, чтобы знать нужды народа.
- А вдругвас узнают? - не понял пресс-секретарь.
- Не узнают. Я буду в маске.
- В бане? В маске? В какой маске?
- Не в тех, конечно, в которых спецназ ходит. В тех в бане жарко, они же шерстяные. Маска президента должна быть легкая, но прочная, с гербом государства и президентским штандартом.
- Значит, картон либо оргалит. Поросенок? Зайчик? Свинка? Что предпочитаете? - Пресс-секретарь навострил карандаш.
- Ты точно ненормальный! В бане тебе Новый год что ли?!. Ты бы еще предложил хороводы водить вокруг шаек! Поскользнуться же можно на твоих хороводах! Ну как работать с такими людьми!.. Маска должна быть маленькая, черная, как в кино про мистера Икса. Ну, который пел: "Я шут, я паяц, так что же, хуйня какая..." Так, теперь вызови мне начальника госбезопасности, хочу выяснить, поймали уже кого-нибудь из этих щелкоперов.
Через десять минут перед Лукашенко стоял вызванный шеф госбезопасности.
- Разрешите, значить, доложить. За истекшие сутки было задержано и осУждено к различным срокам заключения 18.849 демонстрантов. Разбито 8 видеокамер, поломано 45 авторучек и порвано 37 репортерских блокнотов. Пропало без вести 8 оппозиционеров.