Средиземноморский роман

— Хватает.
Она налила себе сливок. Он стал накладывать в свою чашку сахар. На третьей ложке она удивленно вскинула брови, вызвав легкий смешок.
— Старая латиноамериканская привычка, — пробормотал он. — Мой бразильский дядюшка говаривал, что кофе должен быть черным как ночь, горячим как огонь и сладким как любовь.
— О! — воскликнула Кристина, откидываясь назад.
Она торопливо отодвинула от себя сахар. Неизвестно почему кровь прилила к ее щекам.
— Вы оттуда приехали? Из Латинской Америки? Мне казалось, вы — француз, — произнесла она, решив перевести разговор в более безопасное русло.
Вероятно, он понял ее уловку. В глазах мелькнула усмешка, хотя Кристина не была в этом уверена.
Но ответил он серьезно:
— О, у меня есть и французский дядюшка. Моя родословная — настоящий коктейль. Долгая история. Не буду утомлять вас.
Итак, данная тема закрыта для обсуждения. Почему-то это обеспокоило Кристину. Она позволила себе состроить недовольную гримасу.
Как ей показалось, он поколебался, затем добавил:
— Полагаю, мне следует представиться. Меня зовут Люк-Анри.
Возникла странная, томительная пауза. Он посмотрел на нее с ожиданием, даже с вызовом. Кристина была удивлена. Должна ли она знать это имя? Оно ей ничего не говорит — разве что явно французское.
Ее внезапно заинтересовало, знают ли его другие люди в кафе. Она осмотрелась. Кое-кто из нарядных женщин поглядывал в их направлении.
Это завистливые взгляды, поняла Кристина. Итак, она не единственная, кто не может устоять перед его обаянием. Впрочем, слабое утешение.
Она заново рассмотрела его. Потрясающе, но ее спутник, кажется, самый привлекательный мужчина, какого она только встречала. Уж точно, самый привлекательный мужчина во всем кафе.
Она медленно выговорила:
— Люк-Анри? Должно ли это что-то значить для меня?
Его сонные глаза улыбнулись.
— Надеюсь, нет.
— Но почему? — в испуге спросила Кристина. Мужчина откинулся на спинку кресла, утреннее солнце играло на его иссиня-черных волосах, лоснящихся как шерсть ягуара.
— Редко удается поговорить с женщиной, чья самая большая слабость — кофе. Думаю, нам лучше беседовать вне времени и пространства. Чтобы сохранить исключительность нашей встречи.
— Вы имеете в виду, мы больше не встретимся и можем быть честны друг с другом?
Он сделал испуганное лицо.
— Вы остры на язык.
Она весело рассмеялась. Его губы растянулись в ответ.
— Лучше все-таки знать, с кем имеешь дело. — Она поставила локти на стол, сцепила пальцы и положила на них подбородок. — Конечно, я могу выдумать для вас что угодно. И вам придется поверить.
Это задело Люка-Анри.
— Вы собираетесь так поступить?
Кристина казалась заинтригованной.
— Искушение велико, — призналась она. Ее голубые глаза мечтательно затуманились. — Скажем, я… дочь кофейного плантатора.
Он откинул назад голову и залился смехом. Это был добрый и веселый смех, эхом откликнувшийся в сердце Кристины. Она вздрогнула. Ощущение не было неприятным, но возникло внезапное чувство опасности, словно, зайдя за угол, вдруг обнаруживаешь себя на краю пропасти.
Испугавшись, она чопорно выпрямилась, решив бросить игру, смысла которой не понимала.
— С другой стороны, наверное, лучше не продолжать. Меня зовут Кристина Говард. — Она энергично протянула руку через стол. Люк-Анри взял ее и, к ее удивлению, обследовал на отсутствие колец. Его пальцы были длинными и прохладными. Кристина внутренне задрожала от его прикосновения.
К счастью, он не заметил ее реакции и столь же энергично пожал руку.
— И чем вы занимаетесь в Греции, мисс Говард? Кроме ожидания денег, конечно.
Она восприняла комментарий с улыбкой и отхлебнула кофе.
— Туристка? — подсказал он.
Кристина вспыхнула. Ее греческий не настолько плох.
— Конечно, нет. Я работаю.
Возникла небольшая пауза. Странная усмешка заиграла на его губах.
— Кажется, я оскорбил вас. Позвольте принести извинения…
Не похоже, что он часто извиняется, подумала Кристина. Но не сказала этого. Да и не собиралась. Люк-Анри тихо засмеялся.
— В Афинах так много молодых красивых девушек, путешествующих без гроша в кармане… Множество студенток, которые думают, что смогут прожить воздухом и классикой, пока осматривают виды Древней Греции. Неудивительно, что я принял вас за одну из них.
Их глаза встретились. Кристина внезапно почувствовала, что край пропасти начал осыпаться под ногами. И он снова назвал ее красивой!
— Я не такая дура, — выпалила она. Он состроил скептическую мину.
— Не такая, — настаивала Кристина. — А денег нет, потому что мой банк все перепутал, не более. Я не студентка. Я — практичная женщина и никогда в жизни не пыталась жить воздухом и… чем там еще?
— Классикой, — пробормотал он.
В уголках его глаз сейчас явно таился смех. Он словно наслаждался собой.
— Приношу свои извинения. И где же вы… э-э… работаете?
Кристина внезапно усмехнулась.
— Я — матрос.
Как и предполагалось, эта новость потрясла его. Он заморгал.
— Кто? — Люк-Анри встряхнул головой и отхлебнул кофе. Затем снова встряхнул головой. — Странно. Мне послышалось, вы сказали «матрос».
— Именно так.
Челюсть у него не отвалилась, но выглядел он все равно ошарашенным. Насладившись реакцией.
Кристина намазала булочку маслом, откусила и начала с удовольствием жевать.
— Но почему?
— Это такая же долгая история, как ваша родословная, — с притворной застенчивостью произнесла она.
На темном лице мелькнуло недоверие, он словно не привык слышать отказы. Его брови сошлись вместе.
— Вы собираетесь торговаться, Кристина Говард?
Вид у нее был крайне невинный. Он не поддался на обман.
— Мое фамильное древо в обмен на вашу необычную карьеру, идет?
— Ладно, хотя у меня нет привычки рассказывать людям все, а вы явно не любите говорить о своей семье, — согласилась она. — Итак…
— Начнем с вас, — твердо прервал он. — Рассказывайте.
Кристина поджала губы.
— Вы — первый. А то потом откажетесь.
— Какое недоверие, — простонал он. Но в уголках губ по-прежнему пряталась улыбка. — Ну хорошо. Моя мать — француженка. Дед был безумным исследователем, вечно путешествовал и всюду таскал за собой семью. Тетя Моника вышла замуж за бразильского теннисиста, который провел половину жизни в джунглях вместе с индейским племенем. Крайне энергичный субъект и, возможно, еще более безумный, чем мой дед. По крайней мере так говаривал мой отец.
— А чем занимается ваш отец?
Грусть набежала на его лицо.
— Боюсь, занимался.
— Мне жаль, — пробормотала Кристина.
Ясно, что он любил своего отца.
— Он тоже был исследователем?
— Нет. — Казалось, Люк-Анри вернулся мыслями из прошлого. — Нет, отец был скорее… Думаю, вы бы назвали его администратором.
— Чиновником, — перевела Кристина. Люк-Анри сделал испуганную гримасу. Потом на лице появилась улыбка.
— Да, можно сказать и так.
— А вы? Исследователь или чиновник? Или ни то, ни другое?
— Мы так не договаривались, — запротестовал он, но затем ответил: — Безусловно, чиновник. У исследователей ужасно неустроенная жизнь. А я люблю комфорт.
Но что-то в его словах — не говоря уже о широких, мускулистых плечах — подсказывало Кристине, что ее снова дразнят. И это ей не очень нравилось.
Он выжидательно посмотрел на нее.
— А вы? Как вы стали матросом?
— О, очень просто. Это цена свободы.
Он был поражен.
— Я много слышал о моряках, но ни разу не слышал, чтобы кто-то, кроме судовладельца, имел много свободы.
Кристина заново оценила его незаурядность.
— Здесь вы правы, — согласилась она.
— Но для вас это свобода? Вы сбежали из монастыря?
Она со смехом покачала головой.
— Почти. Из пансиона благородных девиц. Слышали о таких?
Его глаза засмеялись.