Чикагский расклад (Чикагский вариант)

— Можно подумать, ты это знаешь.
— Еще как знаю! Вчера я обошла чуть ли не всех женщин в городе. За твоего отца — сто процентов.
Джейк, не ответив, поднялся со стула и прошел к двери без обычного прощального поцелуя.
— Джейк! — горько воскликнула Пэтси. — Ну сделай же что-нибудь, позвони, кому надо. У тебя ведь и помимо Стэдела есть знакомые политиканы.
Он остановился на пороге.
— Слушай, если в тебе взыграли такие страсти, если все тебя так волнует, то почему же ты не позвонишь своим знакомым?
— И позвоню. Думаешь, нет?
Он молча шагнул за порог.
— И позвоню, — повторила Пэтси, задумчиво глядя на закрывшуюся за мужем дверь. — Еще как позвоню!
Кэлвин Бэррауфс постучал для убедительности по часам и сказал:
— Беда в том, что у вас нет времени. Я верю тому, что услышал, и завтра утром все будет напечатано, однако эти статьи почти не помогут вам, если мы не назовем имен.
— Это отнюдь не все, мистер Бэррауфс, — Ееско произнес Арчи, обменявшись взглядами с Манчестером. — Вы ни разу не слышали здесь имени Оскар?
Бэррауфс пожал плечами.
— Оскар — это название компьютера, — пояснил Арчи. — Люди Робертса используют его для слежки за делегатами. Они собрали о каждом их них гораздо больше сведений, чем можно предположить. Судя по нашим данным, они предоставили машину в полное распоряжение Дэвидсона и Гаса Мэгуайра. Это понадобилось затем, чтобы «Юнифордж» и другие ракетостроительные концерны могли шантажировать делегатов конвента.
Бэррауфс, казалось, никак не мог поверить его словам. Тогда Арчи пересказал ему все, что узнал от Кей Оркотт, и поведал о своем ночном походе в таинственный дом на Кларк-стрит.
— Если хотя бы половина всего этого соответствует действительности, разразится один из самых больших скандалов в истории съездов республиканской партии, — проговорил Бэррауфс. — Вы не возражаете, если я немедленно отправлю репортеров с проверкой?
— Это — наш вам подарок, Кэл, — сказал Манчестер.
— Я сам прочту статью, прежде чем она уйдет на телетайп, — пообещал Бэррауфс.
— Что больше всего тревожит меня, — заговорил кандидат, меняя тему, — так это отсутствие поддержки общественности. На моей стороне нет ни одного человека, наделенного ответственными полномочиями. Я знаю, что прав в ракетном вопросе, знаете и вы, Кэл, и миллионы других людей. Однако среди государственных деятелей пока не нашлось открытых союзников.
— Отчего же? — возразил Арчи. — За нас Жермен и остальные…
— Они прекрасные люди, не спорю. Но я говорю о личностях национального масштаба, о тех, кого знает и уважает народ. Не обязательно им должен быть политик. Никто из знаменитостей до сих пор не подал голоса, и их молчание пугает меня.
— Стоп! — воскликнул Бэррауфс, щелкнув пальцами. — Такой человек есть. Уэс Шоу. Уж его-то знает каждый американец!
— Вы говорите о генерале Уэсли Шоу? — спросил Манчестер.
— Именно о нем. Я разговаривал с ним в воскресенье утром. Уэс — мой давний друг. Он всецело на вашей стороне.
— Не может быть, он в совете директоров «Юни-фордж!»
— То-то и оно! Представляете, как взорвется дворец «Мак-Кормик Плейс», когда директор «Юнифордж» публично станет на вашу защиту?
— И пойдет против своей же фирмы? — усомнился Арчи. — Не верится…
— Однако «Дафна» — вовсе не дело жизни и смерти для «Юнифордж», — возразил Манчестер. — У фирмы и так полон мешок различных заказов. Хватит им лопать государственный бюджет.
Бэррауфс согласно кивнул.
— В любом случае попытка — не пытка, — сказал он, подходя к столику с телефонами. — Наверное, Уэс еще дома.
Вскоре их соединили.
— Уэс? Это опять Кэл, привет.
— Ты прервал мой завтрак, — буркнул генерал Шоу, — чем могу служить?
— Слушай, Уэс, Манчестеру приходится туго.
— Знаю из газет. Жаль парня. Манчестер — настоящий гражданин.
— Уэс, я звоню от министра, если тебе интересна эта подробность. Я рассказал ему о нашем разговоре, и он хотел бы сам переговорить с тобой. Ты не против?
— Господи, конечно, нет. Давай его сюда.
— Кэл сказал, что вы на моей стороне, генерал, — произнес Манчестер после сердечного, но несколько церемонного обмена приветствиями.
— Я рад, что вы вынесли ракетный вопрос на обсуждение съезда, — сказал Шоу. — Давно пора. Жаль, конечно, что козлом отпущения стала наша «Дафна». Ну да переживем. Надо же с чего-то начинать.
— Скажите, генерал, проект стоит своих денег?
— Если честно, то нет. Пару сотен миллионов ка научные разработки еще стоило выделить, но начинать серийное производство нет необходимости. Это мое конфиденциальное мнение.
— Генерал, спрошу прямо, согласились бы вы высказать свои взгляды всенародно?
— Господин министр, — не сразу ответил Шоу, — я солидарен с вами, но не уверен, что готов к публичному выступлению. Политика — не моя епархия.
— Генерал, речь идет не о игре в политику. Ставки куда выше, и вы, конечно, думаете так же. Если я не выиграю сугубо политическое сражение здесь, на съезде, то и бесконечную гонку вооружений потом нельзя будет обуздать. Военные заказы съедят весь национальный доход.
— Хорошо, что от меня требуется?
Манчестер повернулся к Бэррауфсу.
— Он согласен.
— Дайте-ка мне трубку, — попросил издатель. — Уэс, слушай, почему бы тебе не прилететь и не устроить пресс-конференцию?
— Ну, ребята, вы требуете слишком многого, — заартачился генерал. — Одно дело написать статью и совсем другое — выступать перед телекамерой. Боюсь попасть впросак.
— Уэс, ты же изучил ракетную проблему вдоль и поперек…
— Кэл, в Чикаго я не поеду. Напишу свою статью и продиктую тебе по телефону. Идет?
— Хорошо, только учти, что тебе начнут трезвонить и просить подтверждений.
— Ничего, уж это я как-нибудь выдержу.
Бэррауфс разочарованно повесил трубку.
— Он согласен только на публикацию. Я сделал все, что мог.
— Знаете, у меня идея, — неожиданно подала голос Джулия Манчестер. — Почему бы не вытащить сюда генерала Шоу не для пресс-конференции, а для того, чтобы он произнес одну из трех речей в твою поддержку, Чарли? Можно даже отменить остальные две и дать Шоу все пятнадцать минут.
— Речь? — вскричал Бэррауфс. — Это невозможно.
— А я уже знаю, как сделать невозможное возможным!
— А регламент? — усомнился Арчи. — Не уверен, что Терьюн разрешит выступать не делегату, да еще заменить три короткие речи одной длинной.
— Джентльмены, занимайтесь своими делами, — сказала Джулия, взяв телефонный аппарат и направляясь в спальню. — Дайте мне четверть часа.
Прошло не меньше тридцати минут, прежде чем Джулия вернулась в гостиную и уселась на стул.
— Ну, что? — спросил ее муж.
— Потерпите, сейчас.
Зазвонил телефон.
— Кэл, возьмите трубку.
Бэррауфс прижал трубку к уху.
— Черт бы побрал всех политиков на свете, — услышал он хриплое ворчание генерала Шоу, — и тебя вместе с ними, Кэл.
— Спасибо на добром слове. Какая муха тебя укусила?
— Он еще спрашивает! Или ты считаешь, что натравливать даму на беспомощного старика вроде меня — это по справедливости? Бессердечный вы народ! Ясно ведь, разве военному устоять перед прекрасной женщиной? Да, Манчестер прав, я с ним согласен. Но речь в поддержку — это чересчур. Я все-таки директор «Юнифордж».
Бэррауфс прикрыл микрофон ладонью.
— Он колеблется. Может, рассказать все про махинации Дэвидсона?
Манчестер утвердительно кивнул.
— Уэс, выслушай меня. Твой Дэвидсон торчит тут с воскресенья и выкручивает руки всем подряд. Знаешь, кто помогает ему в этом? Гас Мэгуайр… да, да, тот самый, что поклялся четыре года не здороваться с Дэвидсоном. Они играют без правил, Уэс. Тут такое творится, что у тебя волосы дыбом встанут.
— А именно? Только без дураков.
Бэррауфс рассказал ему о том, как Дэвидсон открыто шантажировал Губерта Жермена, субпорядчика «Юнифордж», не забыл упомянуть и об Оскаре.