Алмазный дождь

Только хотелось чего-то еще.
Алекс посмотрел на женщин, находившихся рядом. Кажется, было три… Или две? Если две, то значит, что они были на уровне трех. Здорово!
«Но чего же не хватает?» – Алекс задумался. Хотелось легкости, полета…
– А не навестить ли нам Тамбурина? – вслух подумал Алекс.
– А кто это? – тут же подняла голову одна из девиц и хихикнула.
– Это… Ну… Это торговец наркотиками, – сказал Алекс, и женщины захихикали громче. А через некоторое время уже просто хохотали во все горло.
– Хм… – задумчиво посмотрел на них Алекс. – Вам он, видимо, уже не нужен, Вам и так… хорошо!
Женщины не унимались, но послушно встали, оделись и отправились на улицу вместе с Алексом искать Тамбурина.
Улицы полыхали огнями. Голографические зазывалы использовали невероятный язык жестов, чтобы завлечь перспективного покупателя. Все разработано лучшими психологами, социологами и призвано давить на подкорку несчастного человеческого мозга, подталкивать его войти в этот бар, магазин, публичный дом. Оставить тут свои деньги, забыть про завтра… Зачем оно? Его же нет!
А Тамбурин нашелся, как всегда, в закутке за голографической рекламой кока-колы. Только на этот раз он был не один. С Тамбурином был какой-то в хлам пьяный, именно пьяный, а не обкурившийся или нанюхавшийся, детина. Здоровый и плечистый… Вот только очень плохо стоящий на ногах.
Девицы, увидя Тамбурина, так и покатились со смеху… Причины смеха Алекс не понимал, но смеялись они весело, и от этого было как-то легко на душе.
– Привет, Там, – сказал Алекс. – Как дела идут?
– Здоровеньки, Алекс, – ответил Тамбурин, отпихивая от себя пьяного детину. – Дела – как видишь. Докатился совсем…
– Неужели так плохо? – спросил Алекс, наблюдая, как здоровый амбал покачивается на ногах.
– Не так, но плохо. Убери от меня этого… придурка!!! – завопил Тамбурин.
Подружки покатились со смеху. Им стало трудно стоять, и они привалились к стенке…
– Что ты им наколол? – спросил Тамбурин, глядя на девиц.
– Самое забавное, что ничего. Ну… кроме естественных гормонов… Может быть, они сами накидались где-нибудь. А что это за тип? – И Алекс указал на пьяного.
– А я знаю?!! Я его впервые вижу!! Ввалился ко мне… Я уйти не успел. Бормочет что-то. Охрану вызывать не хочется…
– Так его выставить?
– Да… Валяй. Только без рукоприкладства… Мне тут потом убирать…
Алекс не стал указывать Тамбурину на то, что в его закутке не убирались с того самого момента, как сюда впервые ступила нога человека. Он направился к пьяному молодцу, который настойчиво пытался облапить Тамбурина и поцеловать.
– Эй… Эй, друг.
Пьяный повернулся к Алексу:
– Чего? – Вопрос был задан не самым дружелюбным тоном.
– Ничего. Тебя звать как?
– Эрнест, – ответил амбал и покачнулся.
– Клиника… – про себя пробормотал Алекс и подошел ближе: – Ты чего к нему пристал?
– К кому?
Алекс молча указал на Тамбурина.
– К Сашку? – Эрнест оживился. – К Сашку, что ли? Так он ведь чувак, в натуре, наш! Я его просто… я его просто люблю!!!
– Любишь? – Алекс посмотрел на Тамбурина.
– Люблю!!! – Голос Эрнеста был похож на очень пьяную сирену. – Как братана!
– Почему он тебя Сашком кличет? – спросил Алекс уже у Тамбурина.
– А я знаю? Он как вошел, так сразу «Сашок, Сашок»… – Тамбурин пожал плечами. – Ты меня знаешь… Я не Сашок. Не Сашок я!
Последние слова он буквально выкрикнул в лицо Эрнесту, который снова попытался облапить его.
– Эрнест, Эрнест… посмотри сюда. Ты ошибся. – Алексу уже самому становилось смешно. Бить парня с таким именем явно не хотелось. А просто так он не уйдет.
– Кто ошибся? Я ошибся… Да я!!! – Эрнест покачнулся. Затем развел руками и… упал.
Проблема решилась сама по себе. Эрнест ударился головой и на время вырубился.
– Как он достал, – пробормотал Тамбурин, наклоняясь над большим телом парня. – Что с ним теперь делать?
– Да выкинем… И все, – предложил Алекс.
– Не… – Тамбурин задумчиво взлохматил длинные патлы. – Жалко. Он ведь в общем-то ничего чувак.
– Да? – Алекс заинтересованно посмотрел на Тамбурина. – Слушай… А ты с ним?
– Что? – недопонял Тамбурин.
– Ну… – Алекс сделал неприличный жест.
– Ты что, сдурел?! Я… Да… – Тамбурин начал заикаться.
– Да ладно. Не оправдывайся… Я человек широких взглядов… – Алекс едва сдерживался.
– Я… Да пошел ты!!! – Тамбурин плюнул и, не обращая внимания на смешки, спросил: – Что с этим делать?
– Ну ты сам решай… тебе видней… – Алекс усмехнулся.
– Козел, – прокомментировал Тамбурин. – Ладно… Давай оттащим его… К выходу поближе.
В момент перетаскивания Эрнест очнулся и, увидев девиц, громогласно взревел:
– Девочки!!!
– Ох, блин, – пробормотал Тамбурин.
Затем Эрнест заметил, что его тащат. И… заплакал. Обычный пьяный переход, когда буйство сменяется слезными причитаниями. Эрнест жаловался на свою судьбу, на свою жизнь и одновременно что-то лепетал о своих заслугах, достоинствах… В этом потоке словесного мусора Алекс вдруг уловил знакомое слово. И отпустил свой «край» Эрнеста. Тот даже не пошевелился, оказавшись на земле.
– Ты чего? – спросил Тамбурин.
– Ты что сказал? – спросил Алекс, наклоняясь над Эрнестом и морщась от мощного запаха перегара.
– Когда? – плаксиво переспросил Эрнест.
– Про кузнеца.
– Кузнеца?.. Да! – У Эрнеста снова произошел переход на буйную сторону. – Я кузнец!!!
– Потише… И подробнее. Кузнецов же нет… уже.
– Я! Я есть! – проникновенно выдохнул Эрнест, заставив Алекса снова поморщиться. – Последний.
Тамбурин отошел к девочкам и уже вешал им какую-то лапшу, отведя их к другой стене. Алекс огляделся и спросил:
– Про какой меч ты говорил? Эрнест сделал страшные глаза и приложил палец к губам.
– Ты мне нравишься… – наконец сказал он. – Я тебе расскажу.
Из последовавшего за этим потока слов, ругани, хвалебных од в собственный адрес Алекс вынес одну очень интересную мысль: Эрнеста нельзя было отпускать просто так. Ему нужно было дать вылежаться. И заняться расспросами только наутро.
– Тамбурин! – Алекс повернулся в сторону, где предположительно находился Тамбурин. – Пусть он у тебя полежит. Все равно вырубился. Кольни ему… За мой счет, чтобы к завтрашнему дню он был еще у тебя. Я зайду утром.
– Хорошо. Зайди… – сказал Тамбурин, аккуратно укладывая одну из девиц на землю возле стены. Вторая девица уже лежала там.
– Эй! А ты что им вкатил? – спросил Алекс, наблюдая за действиями Тамбурина.
– Да ничего… Мелочи всякие. Моего изобретения. Ты хоть соображаешь, кого ты сюда притащил?
– Кого? Шлюхи какие-то…
– Шлюхи. – Тамбурин оперся спиной о стену. Выглядел он устало. – Они в борделе шлюхи, а тут они стукачки. Платные осведомители. У меня на таких детекторы висят на каждом углу. Ты хочешь, чтобы у меня проблемы были? Тогда проще было бы просто меня сдать. Ты меня иногда удивляешь…
Алекс провел рукой по лицу. Сглотнул. Вкус жизни был кисло-горьким. На удивление…
Наутро проспавшийся Эрнест получил дозу какой-то химии из арсенала Тамбурина и сделался на удивление разговорчив, что избавило его от множества проблем.
Память у него была хорошая, и события многолетней давности он помнил так, словно они произошли с ним вчера.
Он тогда был изрядно молод, но уже был довольно неплохим техником и, как все молодые люди, склонен ко всякого рода авантюрам. Склонность эта толкала его на изучение самых разнообразных сторон своей профессии. Эта склонность и привела его в ряды старой и ныне благополучно обезвреженной террористической группы «Сыны Леса».
«Сыны Леса» стремились вернуть человека к природе. Чтобы он отринул искусственные костыли и пошел по Земле своими ногами. «Сыны Леса» упускали из виду одно. Человек давно уже потерял свои ноги, и идти ему было просто не на чем. Поэтому выбить из-под него костыли означало просто поиздеваться над калекой. «Сыны Леса», как воинствующие идеалисты, этого не поняли и, поскольку никто не ринулся в царство Матери Природы сломя голову, решили загнать человека в рай пинками. Эрнест провел в их среде много времени и занимался тем, что собирал хитроумные устройства для подавления любых сигналов. Эти устройства, с успехом использующиеся в армии, были запрещены, и по закону за их применение полагалось три года исправительных работ. Однако «Сыны Леса» этим не интересовались и вышибали искусственные костыли у человечества все активнее и активнее, пока за них не взялись службы государственной безопасности.