Я буду хорошим отцом

 
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Смотри! — воскликнула Анджелика, дотронувшись до ноги Райли. «Чертово колесо» остановилось, чтобы люди могли занять свои места. Кабинка Анджелики и Райли, слегка покачиваясь, повисла на самом верху. — Отсюда видны огни бизнес-центра. Вот здорово!
Райли посмотрел на нее снисходительно.
Да. Здорово. Однако, если ты пришла в такой восторг от вида Пуэбло с «Чертова колеса», ты совсем ничего не видела. Тебе нужно поменьше сидеть дома.
Большое спасибо, — сказала Анджелика. Она опять прижалась к нему спиной и добродушно засмеялась. Райли обнял ее и хитро ухмыльнулся.
Эта ухмылка всегда заставляла се сердце биться быстрей. Когда он так улыбался, на его щеках появлялись складки, вовсе не похожие на добродушные ямочки.
Не стоит благодарности, — ответил ей Райли.
Анджелика почувствовала, как ее лицо расплывается в улыбке, когда она посмотрела на него. Она испугалась, что лицо выдает ее чувства, и отвернулась. С колеса обозрения открывался восхитительный вид. Кругом сияли и кружились разноцветные огни аттракционов. Внизу гуляли нарядно одетые люди. Зазывалы соперничали друг с другом, привлекая публику в свои аттракционы. Но, несмотря на все это великолепие, Анджелику не покидали мысли о Райли и о том, что произошло на прошлой неделе.
Это были пять самых незабываемых дней в ее жизни. Она продолжала готовиться к выпускным экзаменам. Но, помимо этого, они ходили в кино, занимались любовью, купались в бассейне, опять занимались любовью, делали покупки для детской комнаты, снова занимались любовью, разговаривали обо всем, опять занимались любовью, вместе мыли Космо и вновь занимались любовью.
Они были так поглощены друг другом, а ее муж был так неутомим и так изобретателен! Странно, что они вообще вылезали из постели.
Почему ты улыбаешься? — поинтересовался Райли. Она чуть было не проговорилась, но что-то ее остановило. Когда дело доходило до секса, Райли совсем не нуждался в одобрении — он сам прекрасно понимал, как хорош в постели.
Здесь все так красиво, — слукавила Анджелика. Она показала рукой на карнавальное шествие внизу. — Это возвращает меня в детство. Мне было шестнадцать лет, когда я участвовала в карнавале.
Ты тогда в последний раз была на карнавале? — спросил ее Райли.
Я была на карнавале один-единственный раз в жизни, — искренне призналась Анджелика.
Ты шутишь?
Нет. И то мне крупно повезло, что я туда попала. Отец, когда не пил, по-настоящему хорошо работал. Правда, это случалось нечасто. Но однажды в один из таких счастливых моментов он решил порадовать меня и Майка. Это было настоящее веселье. — Анджелика пожала плечами и добавила: — На следующий день он уже пил снова. Через два года в тот день, когда в городе начался карнавал, родители попали в аварию. И оба погибли.
Райли слегка сжал ее руку:
Я так понимаю тебя, Эйнджел. Извини, что я заставил тебя вспомнить это.
Не стоит извиняться. Это было так давно, что уже не больно. Но я всегда буду помнить. Мое детство научило меня радоваться подаркам судьбы, какими бы маленькими они ни были. — «Чертово колесо» дернулось и стало опускаться вниз, раскачивая их кабинку. — А ты? Ты любишь ходить на карнавалы? Или для Форченов это слишком несерьезное занятие?
О, я до пятнадцати лет не пропускал ни одного карнавала. Девушки любят карнавалы, а я любил девушек. И сейчас люблю.
А что случилось, когда тебе было пятнадцать? — поинтересовалась Анджелика.
Я нарвался на неприятности, и меня выгнали. Как всегда, — констатировал Райли.
Дай-ка я попробую угадать. Ты тайком залез, куда не надо? Нарушил правила игры? Бесплатно прокатился по второму разу на «Чертовом колесе»? — Дети, среди которых выросла Анджелика, часто поступали так.
Ты мне не поверишь, но я никогда ничего подобного не делал, — с притворным негодованием заявил Райли. — Нас с Марианной Милковской застали в укромном местечке со спущенными трусами. В буквальном смысле слова. К сожалению, ее дядя был шефом службы безопасности. После этого я стал персона нон грата.
О боже! — Она изо всех сил старалась оставаться серьезной, но так и не смогла удержаться от улыбки.
«Чертово колесо» наконец начало вращаться без остановки. Райли хотел сделать вид, что обиделся, но из этого ничего не вышло. Он обнял ее и прижал к себе еще крепче.
Ты смеешься. Смейся, смейся. А вот моих родителей это вовсе не рассмешило. Они просто рассвирепели. Отец прочитал мне лекцию об ответственности за свои поступки. Я до сих пор не могу этого забыть. Еще хуже мне стало тогда, когда моя мама сказала мне, как она разочарована.
Анджелике еще только предстояла встреча с отцом Райли. Двух встреч с его матерью ей было вполне достаточно, чтобы понять, как та обожает сына.
Ты преувеличиваешь. Я уверена, что они вовсе не были так расстроены, как ты думаешь. Они просто делали вид, что сердятся на тебя.
Я так не думаю. У них никогда не было подобных проблем с Шейном. Чего я только не делал! Одному Богу известно, как я старался. Но, казалось, я просто обречен попадать в неприятные ситуации. — Голос Райли оставался спокойным, но в его тоне чувствовалась какая-то скрытая нотка. Это настораживало Анджелику. К своему удивлению, она поняла, что он вовсе не был снисходителен к прегрешениям своей юности. Скорее он хотел, чтобы она так думала о нем.
Ты слишком требователен к себе. Из того, что ты рассказал, нетрудно понять, что ты не состоял в бандитской шайке, не совершал поджога и не грабил ночных магазинчиков. Кроме того, все это было очень давно. Теперь ты уже повзрослел и стал ответственным и трудолюбивым гражданином.
О да. Если не считать, что меня подозревают в убийстве, то я просто само совершенство. — Скрытая нотка зазвучала сильнее. В нем чувствовалось отвращение к самому себе. Анджелике стало больно за него.
Не расстраивайся. Скоро все выяснится, — сказала она, умоляя Господа, чтобы так оно и было. Она вспомнила о вещах Майка, которые давно хотела просмотреть, и вдруг почувствовала себя виноватой.
Возможно, — отозвался Райли. При этом он так энергично пожал плечами, что их кабинка закачалась еще сильнее. — Я знаю одно, — он попытался улыбнуться как можно беззаботнее, но это у него не очень-то получилось, — я никому не позволю испортить нам этот вечер. Идет?
Она внимательно посмотрела ему в лицо, затем кивнула.
Идет, — сочувственно согласилась она. Его переживания были такими искренними.
Чем ты хочешь заняться после того, как мы спустимся на землю? — спросил Райли.
Не знаю, — ответила она задумчиво. — Может быть, съем немного сахарной ваты.
Ты это серьезно? — усомнился Райли.
Да, — решительно подтвердила Анджелика.
Может быть, память изменяет тебе, но ты уже съела снежный фонарик, карамельное яблоко, гигантский крендель. И все это в течение последнего часа.
Не стоит портить мне аппетит, — сказала она нежно. — Если ты не забыл, я ем за двоих. Не говоря уж о том, какие мне нужны силы, чтобы угнаться за тобой.
Бедная девочка. Я так утомил тебя за эти дни?
В его глазах появилось заботливое выражение, от которого Анджелике стало теплее. Он обнял ее. Она положила голову ему на плечо. В этот момент она поняла, что еще никогда в жизни не чувствовала себя такой защищенной.
Ничего, я это как-нибудь переживу, — сказала она мягко.
Кончиком пальца Райли прочертил круг на руке Анджелики.
Но ты ведь не жалеешь?
О чем?
О том, что мы занимались любовью?
Какой раз ты имеешь в виду?
Он укоризненно посмотрел на нее.
Эйнджел…
Она улыбнулась.
Нет, конечно, нет. Но я не жалею и о том, что мы подождали несколько недель.
Мне эти недели показались целой вечностью, — пожаловался Райли.
Это потому, что терпение не входит в число твоих добродетелей, — поддразнила его Анджелика.
Его черные брови изогнулись в недоумении.