Время ненавидеть

Пришлось ей применить некоторые навыки, привитые в свое время – давно минувшее – старым папой О. Таэквондо…
Таэквондо. Искусство – работа – балет.
Искусство: Папа О, демонстрирующий ката разбивающий яблоко в воздухе ювелирным маваши- гери.
Работа: Потные мужики в расхристанных кимоно, вялая, но настороженная возня в расчете на одну – единственную ошибку противника.
Балет: хореография, синхронность, варьете на пятачке престижного кабака – с блестками, мишурой, стробоэффектами, сытыми зрителями.
Сестры Ким.
Яна выбрала балет. На большее организм не способен. Особенно та травма. Спина… Звезда кордебалета – да, по силам. Боец – нет.
Да и зачем ей быть бойцом, если есть Аня?
Сестры Ким. Неразлучные. Близняшки. Но Аня – старшая. Так сложилось. И нагрузка двойная – еще с той поры, когда травма у Яны, когда папа-динама… Цать лет тому назад.
Они были одно. Как количество букв имени старого папы О. Старый папа О был единственным различавшим: это Аня Ким, а это Яна Тем. И учил каждую своему. Аню быть бойцом, чего она требовала-просила, Яну быть артистом, к чему у нее проявились способности, даже талант. Коронный номер маленького цирка!
Шпрехшталмейстер: «Се-о-о-остры-ы-ы Ким-м-м».
Сестры Ким выросли – старый папа О ушел. Женщина для корейца – не родственница. Тем более что и в самом деле ни Аня, ни Яна – не родственницы. Хотя и одной крови с папой О. Чем взрослей становились, тем ясней: не Какойтостан – коренастый, круглолицый – у них в крови, а Юго-Восток Азии. Обманчивая хрупкость, обманчивая кукольность, миниатюрность.
А номер в цирке действительно эффектный. И не один. Все эти разбивания каменных плит на груди, метания десятка ножей, танцы на битом стекле, неуязвимость для мечей, топоров, ассагаев. Или высвобождение из стеклянного куба, куда и собаку-то не впихнешь, сколь ни трамбуй. Или путаница с двойниками… Впрочем, номер с двойниками папа О демонстрировал вне цирка и – не зрителям.
Сестры Ким с удовольствием исполняли номер с двойниками, пока были помладше. А повзрослев, отказались. Молча. И папа О не стал их принуждать. И когда они решили вдруг в одночасье расстаться с цирком, папа О не стал их отговаривать.
Жаль? Конечно, жаль. Пропали коронные номера маленького цирка, где, разумеется, никакого слона не было, только люди: акробаты, жонглеры, фокусники – мобильная группа, внутри которой свои трения-разборки… и ладно.
А жа-аль. Бед них, без сестер Ким, не тот уже цирк. Да и без папы О как-то… не так. Он многому научил, выстроив уникальных Ким (на фундаменте весьма крепком – чего да, то да; все-таки «золото» и «серебро» в гимнастике, папа-динама был плохой, но чему научил, тому научил). По малолетству сестрам Ким не понять было, что плохо, что хорошо. Но – годы, годы. Вот и папа О. Спасибо, учитель, но вдвойников они больше не станут играть вне арен
Город. Один из многих и многих, где довелось делать цирк. Город как город: населения под миллион; дома – ампир, модерн; транспорт – легковые, автобусы; климат – паршивый, пыль-слякоть. А где лучше? Все равно пора менять кочевой образ жизни на оседлый. Паспорт, прописка, все такое.
Вот и расстались они со старым папой О. Конечно он сожалел, но… – просто возникла необходимость. Осознанная. Сестры-то по простоте душевной могли подписать протокол: «с моих слов записано верно» – и тогда… Нет, до протокола дело не дошло – и не дойдет, ибо старый папа О чуткий и опытный. Однако (и потому-то) лучше распрощаться. Молча. Подробности письмом. Только адрес неизвестен. Адрес старого папы О.
А сестры Ким наконец-то обрели адрес. Общежитие. Город. И они в нем – одни…
3
… И были они – одно. Само собой, их путали. Но недолго. Только пока сестры Ким были неразлучны – то есть до суда над Анной Ким, статья 106, срок три года.
– Ну, Ким! Не знаешь, что ли?!
– Которая?
– Ну та, которая Стасика Ли перешибла. Таэквондо-каратэ. Которая теперь с группой в зале работает.
– Да они обе в зал ходят! И она, и эта, которая у Наджафа в «Востоке» выделывается. Ну, которая варьете.
– Ну да, они и в «Восток» обе ходят…
Искусство – работа – балет.
Аня: искусство таэквондо в спорткомплексе, где до нее пижонил Стасик Ли. Такая работа…
Яна: балет таэквондо на «пятачке» варьете, повергая мужчин в прах морально и физически. Такая работа…
«Работа есть работа, работа есть всегда. Хватило б только пота…».
– Слышь, а их кто-нибудь трахает?
– Эта… которая стенки прошибает, сама кого угодно! Если захочет.
– А другую?
– Да та вообще… То ли больная, то ли что…
– А выделывается, как здоровенькая!
Горький удел мужиков-пускающих слюни, разряжающихся в трепе. Уж очень они, сестрички, лакомы: один к одному – Сингапур, Тайвань, «видик». Да, вот такие неправдоподобно изящные огромноглазые азиатки, которых не бывает в жизни, только в кино!
Впрочем, хотя сестры Ким – в жизни, а не только в кино, нисколько не приближает. Единственный контакт – рискните, мужички… или слабо?! – фул-контакт в спарринге с этой… которая стенку способна прошибить. Спаси и сохрани кого угодно от подобного контакта. Слишком ощутимо защитное поле сестер Ким – отталкивающее, отшвыривающее. Чем же их так мужички достали?! Э-эх, рискнуть бы!
Риск – благородное дело. Но явно будет неблагодарным. Что мужичкам остается? Треп…
– Слышь, а они не лесбиянки?
– Они ж сестры!
– Ну и что?!
– А действительно! Во интересно, кто из них кого! И как!..
Никто. Никого. Никак. Не лесбиянки. Что и доказала Аня, когда они с Яной перестали быть неразлучны…
Анну Ким (статья 106, срок три года) готовы были полюбить в первые же дни пребывания здесь..
ЛОТОС – Люблю Одну Тебя Очень Сильно.
КЛЕН – Клянусь Любить Ее Навеки.
ЯХОНТ – Я Хочу Одну Навеки Тебя.
БОГИНЯ – Буду Одной Гордиться И Наслаждаться Я.
КЛОТ – Клянусь Любить Одну Тебя.
ЗМЕЯ – Зачем Мужчина, Есть Я.
Татуировка.
Женщины всегда готовы украсить себя хоть чем. Если нечем, то хоть татуировкой. А здесь – и нечем больше.
Здесь. Место лишения. Свободы.
Проволока по забору.
Аккуратные дорожки.
Серые платки, сапоги.
Белое на красном: «Нельзя жить в обществе и быть свободным от него». И трафаретный профиль.
Казарменные кровати, казарменная аккуратность. Ночь – страстные крики, чмоканья, хлюпанье. «Коблы» и «кобылки».
Семья – ячейка общества, в котором нельзя жить, в котором нельзя быть свободным.
Трафаретный профиль, вероятно, хотел сказать совсем другое, но по сути выразился именно так. И оказался прав. По сути.
«Кобел» – Лева. Амазонка. В девичестве – Алевтина? ЗМЕЯ – татуировка на бедре. И в самом деле, Зачем Мужчина, Есть Я, Лева. Что в прошлом? Баскетбол? Рост – два метра, телосложение атлета (не атлетки!), волосатые руки. Желание и умение подчинять.
– А кто к нам пришел! – хрипловатые басовые, так сказать, бывшее глубокое контральто. И предвкушающий прищур.
Лева – не единственный «кобел» в колонии, но единственный такой любвеобильный. Четыре «кобылки» стирают-убирают за «женихом» – Левой. В награду им – страстные ночи, знойные ночи. Сам милую, сам караю.
И новенькую тоже сам..
Помилуемся?
Нет. Да нет же!
Старый папа О учил… Эффектность и эффективность – не всегда одно и то же. Беготня по потолкам, сальто с финальной доводкой пяткой в шею, блокирующая рука в положении хики-тэ, то есть «заряженный арбалет»… Всего этого нельзя. Особенно учитывая причину попадания сюда. Только усугубишь.
А вот не шелохнуться, стоять как стояла, пусть на тебя и надвигается двухметровоцентнерная туша, и неуловимо ткнуть, уйдя от контакта. И чтобы никто ничего не понял.
Ни «кобел» – Лева, по-рыбьи шлепающий ртом и так же по-рыбьи бьющийся на поду. Ни многочисленные «невесты» Левы. Которые за любимого «жениха» могут накинуться всем скопом – и тогда уже не обойтись без беготни, сальто, блоков. А что за всем этим последует, ясно. Только усугубишь.