Богиня охоты

Но тут до ее слуха донесся шорох опавших листьев и треск сухих веточек под чьими-то осторожными шагами. Эти звуки разрушили очарование момента. Люси глубоко вздохнула, возвращаясь к действительности.
Джереми, прервав поцелуй, застыл. Он все еще не размыкал объятий, прижавшись губами к виску Люси.
— Должно быть, они где-то здесь, — раздался знакомый мужской голос. — А вот и лошадь Джема!
Это был Тоби.
— Может быть, нам не следовало идти за ними, — послышался голос Софии. — Влюбленным подчас нужно остаться наедине.
Тоби издал смешок.
— Только не этим!
Судя по голосам, София и Тоби были уже близко. Люси разжала пальцы, вцепившиеся мертвой хваткой в отворот сюртука Джереми, и легонько толкнула его в грудь.
Джереми даже не пошевелился.
— Выйди к ним, — прошептала она.
Однако Джереми и не думал подчиняться ее приказам. Припечатав Люси спиной к стволу дерева, он прильнул к ней всем телом.
— Нет.
— Они сейчас будут здесь, — в отчаянии зашептала Люси. — И увидят нас.
— Вот и хорошо. Ты же этого хотела! Ты хотела, чтобы я изображал влюбленного мужчину, а Тоби ревновал тебя ко мне. Сейчас твоя мечта сбудется!
Люси попыталась вырваться из его цепких рук, но ее усилия были тщетны. Она была зажата между Джереми и стволом дерева. Люси поняла, что попала в ловушку.
Звук шагов становился все отчетливее.
Люси закрыла глаза и затаила дыхание. Наконец шаги зазвучали совсем рядом, а потом неожиданно смолкли. Тоби и София, приблизившись к парочке, замерли. Люси боялась пошевелиться.
В саду воцарилась полная тишина. Эти секунды показались Люси вечностью.
Однако вскоре до ее слуха снова донесся шорох листвы. Теперь шаги поспешно удалялись.
— А вы еще намекали на то, что между ними ничего не может быть! — раздался вдалеке голос Софии и ее грудной смех.
Люси с силой толкнула Джереми в грудь, и на этот раз он отпрянул от нее. Выражение его лица было, как всегда, непроницаемым.
— Ты был прав, — заявила она, нервно поправляя юбку амазонки. — Прав в одном — пора заканчивать эти игры. Я скажу Тоби правду!
— Ну что? Сказать ему правду? — спросил Тоби, склонившись над бильярдом и готовясь сделать удар кием по шару.
Прядь темно-каштановых волос упала ему на лоб, и он нетерпеливо тряхнул головой.
— Какую правду? И кому? — с недоумением переспросил Джереми.
— Генри, конечно. — Тоби щелкнул кием по красному шару, и тот, ударившись в борт, отскочил в лузу. — Следует ли мне сообщать ему о том, что я видел сегодня в саду? — Он выпрямился и, опершись на кий, испытующе взглянул на Джереми. — Он, конечно, подтрунивает над Люси, но вряд ли ему понравится неуважительное отношение к его сестре. Или ты забыл, что Люси — сестра Генри?
— Помню, разумеется. — Джереми достал из кармана красный шар и, установив его на бильярдном поле, обошел стол, выбирая позицию. — Ничего же не произошло.
Тоби засмеялся:
— Перестань, Джем! Я не зеленый юнец и знаю разницу между невинными проделками и тем, что выходит за их рамки.
Джереми молча склонился над столом и стал целиться.
— Ты не обмолвился с ней ни словом во время ужина, — продолжал Тоби. — А она избегала смотреть на тебя. После ужина Люси необычно рано удалилась к себе, а ты неожиданно выразил желание сыграть в бильярд. Вы оба вели себя весь вечер странно. Я хочу, чтобы ты объяснился, Джем. Что все это значит?
А в самом деле, что это значит? А то, что Джереми поцеловался с Люси. И не один раз. Он воспользовался ситуацией и, прижав Люси к стволу дерева, впился в ее губы. Он вел себя как скотина. Однако ему было мало поцелуя! Он настоял на том, чтобы этот поцелуй увидели посторонние люди! Это было не просто безумие, это был идиотизм! Он превратил поцелуй в спектакль! Устроил представление для публики.
И всему виной была его животная страсть к Люси. Его охватила примитивная жажда обладать этой девушкой, заставить ее забыть о Тоби. Люси должна была принадлежать только ему, графу Кендаллу, и Джереми стремился заявить об этом всему миру.
Самое страшное, что, кроме похоти, Джереми испытывал к Люси и другие чувства, более цельные, более возвышенные… Однако ему не хотелось признаваться в этом.
Терзаемый сомнениями и душевным смятением, Джереми все больше убеждался в том, что ему нужно бежать отсюда. Он сможет успокоиться только тогда, когда его и Люси будут разделять сотни миль. В Лондоне Джереми найдет себе миловидную куртизанку с каштановыми волосами и зелеными глазами и обретет покой в ее объятиях. Или, во всяком случае, попытается сделать это.
Однако в глубине души Джереми понимал, что тешит себя иллюзиями. Побег не поможет ему избавиться от мыслей о Люси.
Его влекло к ней. Он хотел Люси. Однако Люси нужен был Тоби. Как бы то ни было, но Джереми не желал обсуждать эту тему.
— Я не хочу, чтобы ты неправильно меня понял, — продолжал Тоби беспечным тоном. — Ты прекрасно справился со своей задачей и отвлек Люси от мыслей обо мне. Я ценю твою самоотверженность. Но не следует увлекаться. Конечно, для леди из нашего лондонского окружения поцелуй — пустяк. Безобидная шалость. Но Люси не похожа на знакомых нам дам. Она никогда не бывала в обществе. Тебе не следует играть ее чувствами.
Джереми не верил своим ушам. Неужели Тоби намеревался прочитать ему лекцию о нравственности и ранимости юных провинциальных леди? То, что Люси сильно отличалась от столичных светских дам, для Джереми было давно бесспорным фактом. Его не нужно было убеждать в этом.
— С каких это пор ты стал щадить чувства Люси? — возмутился Джереми.
— Я всегда с большой теплотой и заботой относился к ней. Она не должна страдать от душевной боли. Если ты помнишь, именно поэтому мы и попросили тебя слегка приударить за ней.
Джереми, чертыхнувшись, швырнул кий на стол.
— Ты заботился прежде всего о себе, а не о ней! — кипя от ярости, заявил он. — Тебе хотелось во что бы то ни стало продлить беспечный отдых в поместье и сделать предложение Софии только перед отъездом. Вот что тебя волновало в первую очередь!
Джереми одернул жилет, стараясь не терять самообладания.
Тоби подошел к столику у стены и открыл графин с бренди.
— Успокойся, Джем, — примирительным тоном промолвил он, наливая два стакана. — Я просто позавидовал тебе… Вот и все.
— Позавидовал? — изумился Джереми. — Что ты хочешь этим сказать? Неужели ты…
— Смешно, правда? Я так до сих пор и не отважился поцеловать ту, которую люблю… Ту, которая скоро станет моей женой. Хотя до этого сотни раз целовал юных леди, ничуть не смущаясь.
У Джереми отлегло от сердца, когда он понял, что Тоби говорит о Софии, а не о Люси.
— Но ты же сам сказал, что для светской красавицы поцелуй — это безобидный пустяк.
— Для нее — да, но для меня… Если я начну целовать ее, то, боюсь, не смогу остановиться. Не смогу ограничиться одним безобидным поцелуем.
Джереми взял стакан с бренди из рук Тоби и, приподняв бровь, внимательно взглянул на друга.
— Ты боишься потерять контроль над собой?
Оказывается, не один он в этом поместье сгорал от страсти. Джереми подозрительно посмотрел на бренди. Может быть, Генри что-то подсыпал в него? Недаром у хозяина Уолтема за пять лет брака родилось трое детей.
— Ты не представляешь, как я мучаюсь, — морщась, признался Тоби. — Жить с ней под одной крышей, видеть ее каждый день и не сметь… Впрочем, вряд ли ты меня поймешь…
Вот в этом Тоби ошибался. Джереми прекрасно понимал его.
— София, конечно же, и в Лондоне была очаровательна. Она блистала в обществе среди дюжины других светских красавиц. Но здесь ее блеска ничто не затмевает, она сияет, словно драгоценный бриллиант среди углей.
Джереми закатил глаза. Слышала бы сейчас Люси, что ее сравнивают с куском угля!
— Слава Богу, что есть такая наука, как геометрия, — вздохнув, сказал Тоби.
— Геометрия? А при чем здесь геометрия?
— Когда я чувствую, что теряю контроль над собой, то сразу же мысленно обращаюсь к ней. Ну, ты понимаешь… Я начинаю вспоминать теоремы, способы их доказательств и тому подобное.