Хорошие люди (СИ)

«Нормальные же девчонки», — думал Саша, — «Симпатичные. А такой фигней маются. Разве это спорт?»
Когда закончились выступления по приседу и стали разбирать стойку под жим, Геллер подошел к Насте. Она выглядела еще хуже, чем в начале вечера. Дёрганная, нервная, хмурая. Саша положил руку ей на плечо, и Сокол вздрогнула, напряглась. Но подняв глаза и увидев его, выдохнула.
— Это пипец, — в очередной раз за этот вечер проговорила она, потеревшись щекой о его руку.
— Все так плохо? — уточнил Геллер.
— Ужасно. Ты видел, как тот мужик двести не взял?
— Видел.
— А я — нет. Потому что, блин, пялюсь в чертову таблицу.
— Да брось, — попытался успокоить ее Саша, — Не взял же. Вот если бы взял — было бы обидно. А так…
Он опустил ладонь на второе плечо девушки, мягко сжал. Настя глухо застонала. Ее коллега, сидевший рядом, повернул голову. Но, кажется, Сокол было плевать. А Геллеру тем более. Он размял ее плечи, аккуратно, почти не надавливая, чтобы только подогнать кровь к онемевшим мышцам. Настя замурлыкала, но едва Саша убрал руки, не желая компрометировать ее, она начала хныкать.
— Черт, еще жим этот дурацкий. А у меня уже все затекло. И есть так хочется.
— И когда ты последний раз ела? — вернул Геллер ее любимый вопрос.
— Днем, — пискнула Настя, — Ничего не говори. Это кошмар.
— Ладно. Буду молчать. Не умирай.
— Постараюсь.
Она улыбнулась ему и опять вернулась к занесению данных. А Саша сходил в бар, взял там протеиновый коктейль, принес Насте.
— Пей, — приказал он, поставив перед ней стакан.
Сокол взглянула на коктейль, потом на Сашу.
— Пей, — повторил Геллер.
Она не посмела перечить и буквально за десять секунд втянула в себя через трубку протеин. Ее глаза заволокло пеленой блаженства, когда стакан опустел. Словно пьяная, Настя проговорила, растягивая слова:
— Александр Геллер, ты потрясающий мужчина. Хочешь, я рожу тебе ребенка?
Саша расхохотался. Он бы с удовольствием отметил, что для начала предпочел бы просто переспать с ней, но сдержался. Все-таки их разговор могли услышать человек пятнадцать, что стояли рядом. Не говоря уже о втором секретаре, который изо всех сил грел уши и сально ухмылялся.
— Мы обсудим это, когда ты протрезвеешь и выспишься, дорогая, — подмигнул Геллер.
В этот момент Новиков объявил начало второго тура — жима. Настя застонала, а Саша забрал стакан и поспешил вернуться к приятелям, чтобы не отвлекать ее. Но теперь он все чаще смотрел на своего тренера, а не на спортсменов, которые жали от груди такие веса, что ему даже не снились.
Сашины мысли были далеки от соревнований. Он отвечал невпопад, витал в облаках, представляя, какими бы были их с Настей дети, и не заметил, как пролетел еще час, атлеты исчерпали свои попытки. Кирилл объявил, что соревновательная часть закончена, и команда судей берет перерыв на подведение итогов.
Пока помощники возвращали на место тренажеры, за секретарским столом бушевали страсти. Саша видел, как буквально на глазах закипает Новиков. Геллер стоял достаточно далеко, но и по лицу главного судьи было понятно, что дело дрянь. Кирилл краснел, что-то доказывая, бурно жестикулировал. Настя же бледнела и вся съеживалась под взглядом главного судьи, но продолжала упорно штудировать занесенные данные, сверять со списками.
Саша сумел поймать ее на выходе из туалета.
— Все нормально? — спросил он у поникшей Сокол.
— Какое там! — застонала Настя, — Все плохо. Неразбериха жуткая. Половины участников нет в списках. Они подавали заявку отдельно. Их почему-то не внесли. И часть данных перепутали. Несколько провальных попыток пошли в зачет. Я убьюсь.
Она прикрыла глаза, и две слезинки упали с ресниц, прочертив по щекам мокрые дорожки.
— Новиков орет все время. Я не могу. Ему уже все сказали, чтобы заткнулся. Но разве он может?!
— Эй, ну перестань, — Саша стер пальцами ее слезы, — Не надо, Настюш. У тебя же день рождения завтра.
— Грустный праздник, — всхлипнула Сокол, из последних сил сдерживая слезы.
— Я могу как-то помочь?
Настя задумалась на секунду.
— Да, — ответила она, — Отвези меня домой, пожалуйста, когда все кончится. И еще нужно принтер забрать. Он у Кирилла в машине. Этот придурок его выкинет, я знаю.
— Конечно. Не вопрос.
Настя снова выдавила улыбку, всхлипнула, вытерла глаза и пошла к столу, как на плаху. Геллер, не отрывая глаз, следил за всем, что там происходило. Новиков больше не орал, только бегал туда-сюда, как заведенный. Настя сидела тихо, как мышка, уткнувшись в свой проклятый компьютер. Она все время сжимала губы и жмурилась, чтобы не дать волю слабости. Саша ловил негативные вибрации даже на расстоянии. Ему было так обидно за своего тренера. Он почти физически ощущал ее обиду. Сердце сжималось от одного взгляда на поникшие плечи и опущенную голову.
Сразу после объявления победителей и награждения, Настя рванула к гардеробу, как ошпаренная. Геллер едва успел забрать у нее из рук сумку с ноутбуком и папку, завернул попрощаться с приятелями, которые остались на вечеринку с поеданием торта и шампанским. В этот момент его остановил Новиков.
— Какая у тебя машина? — спросил он без преамбул.
— Ниссан Патрол, — ответил Геллер.
— Номер?
Саша назвал цифры, не успел спросить, зачем Кириллу такая информация, потому что тот улетел к выходу. Геллер аж головой помотал, недоумевая, но быстро пришел в себя, пошел догонять Настю. Она уже стояла у дверей, ждала его.
— Едем? — уточнил Саша.
Настя кивнула. Они вышли из клуба. Навстречу пронесся Новиков, возвращаясь в здание.
— Идиот конченый, — процедила Настя.
Найдя глазами свой автомобиль, Геллер понял, почему она так нелестно отозвалась о главном судье. На крыше его Ниссана стоял Настин принтер.
— Ну каким нужно быть уродом, а? — продолжала ругаться она, глотая слезы, — Сложно передать в руки?
— Да уж, — скривился Саша.
— Ты прости, что втянула тебя в это безобразие. Зазывала еще. Так стыдно.
— Перестань.
Геллер потрепал ее по плечу. Очень хотелось обнять, прижать к себе, целовать, гладить, утешать, пока ей не станет легче, но на парковке было полно народу, и Саша не мог позволить себе лишнего. Поэтому он молча убрал в салон принтер, открыл дверь с пассажирской стороны для Насти.
— Спасибо, — пискнула она, забираясь внутрь.
Геллер завел мотор, машина тронулась. Настя сидела тихо, как мышка, смотрела в окно, шмыгала носом. Саша морщился, отчаянно пытаясь придумать причину, чтобы побыть с ней подольше.
— Не кисни. Хочешь, поедем в Мак? Налопаемся креветок. А? — наконец осмелился предложить.
— Нет, я на сушке. Нельзя. И устала очень. Глаза закрываются, — отказалась Сокол, не глядя на него.
— О, разумеется. Я не подумал.
— Не обижайся, ладно? — она погладила его по колену, — В другой раз.
— Конечно. Не вопрос.
Молча доехали до ее дома. Саша без лишних слов помог ей поднять принтер. Настя кратко поблагодарила, даже не поцеловала на прощание, не обняла. Расстались скомкано, сухо.
Геллер спустился к машине, завел мотор. На дисплее зажглось время: 00:25. Саша стукнул себя ладонью по лбу — даже не додумался поздравить. Он еще долго крутил в руке телефон, думая, звонить или нет, но так и не стал. Набрал ее днем.
— Привет. С днем рождения. Как настроение? — спросил он, стараясь быть радостным, а не настороженным.
— Спасибо. Настроение хуже некуда. Еду к родителям есть свой мерзкий морковный торт.
Саша натянуто рассмеялся, делая вид, что оценил шутку. На самом деле он все сильнее переживал за Настю. Он не желал принимать за нормальность такой ответ именинницы.
— А я хотел заехать поздравить тебя, — начал он нагло напрашиваться.
— Не стоит, Саш. Не люблю я это все. Спасибо тебе огромное. За вчерашнее и вообще, но… И у меня вроде как планы на вечер, — сбивчиво отвечала Настя.
Даже дурак бы понял, что его отшивают. Геллер дураком не был. Может самую малость, но ума хватило, чтобы не настаивать.