Стихотворения

Часть 18 из 45 Информация о книге

1917
«Мест больше нет» [4]
Что Николай «лишился места»,
Мы знаем все без манифеста,
Но все ж, чтоб не было неясности,
Предать необходимо гласности
Для «кандидатов» всех ответ,
Что «места» тоже больше нет.

1917
* * *
Твердыня власти роковой.
А. С. Пушкин (о Петропавловской крепости).

«Власть» тосковала по «твердыне»,
«Твердыня» плакала по «власти».
К довольству общему, — отныне
В одно слилися обе части.
Всяк справедливостью утешен:
«Власть» в подходящей обстановке.
Какое зрелище: повешен
Палач на собственной веревке!

1917
«Петельки»
Кадет дрожит, как в бурю лист,
Кадет наводит новый глянец:
Вчера лишь был он монархист,
Сегодня он «республиканец».
Кадеты — сколько там «голов»!
Каких от них не слышишь слов!
Посовещались полнедельки,
В программе краску навели,
Тут поскребли, там подмели…
А как коснулося земельки —
Давай выкручивать петельки!

1917
Я б хотел…
Я б хотел, чтоб высекли меня…
Чтоб потом, табличку наказаний
Показавши молча на стене,
Дали мне понять без толкований.
Что достоин порки я вполне.
Н. А. Добролюбов

Выхожу один я на дорогу.
Вдалеке народный слышен гул.
Буржуа в испуге бьют тревогу:
«Заговор!.. Спасайте!.. Караул!..»

Буржуа звериным воют воем:
«Смерть ему!.. Распять его, распять!..»
Мне грозит «их» Церетели боем,
Отступил и забурлил опять:

Загремел начальственно-солидно,
Задымил казенным сургучом…
Что же мне так больно и обидно?
Страшно ль мне? Жалею ль я о чем?

Не страшусь, пожалуй, ничего я, —
И не жаль буржуев мне ничуть:
Пусть они все изойдут от воя,
Знаю я, что путь мой — верный путь.

Богачам, конечно, я опасен:
Порох сух и только ждет огня.
Но чтоб всем был этот вывод ясен,
Я б хотел, чтоб взяли в кнут меня.

Но не так, как в оны дни пороли,
Давши власть злым полицейским псам:
Я б хотел, чтоб в этой чистой роли
Церетели выступил бы сам, —

Чтобы, всю таблицу наказаний
Прописавши на моей спине,
Дал он всем понять без толкований,
Что достоин порки я вполне;

Чтоб я мог, вновь натянув опорки,
Всем сказать спокойно, не грозя:
«Чтите власть… и ждите доброй порки:
Управлять иначе — „им“ нельзя!!!»

1917
Чужое и свое
(Солдатская)
Несколько лежащих перед нами номеров газеты «Рабочий и солдат» с совершенной очевидностью свидетельствуют, что большевики-ленинцы не только ничему не научились и ничего не позабыли, но действуют еще более безответственно.
«Рабочая газета», 3 августа

Как у нас, братцы, в полку
Ходит барыня в шелку.
Она ходит, ходит, ходит,
Разговоры с нами водит.
Что ни скажет, как споет.
Да газету нам сует:
«Вот „Рабочая газета“,
В ней найдете два ответа:

Почему война важна?
Для кого она нужна?»
Чисто барыня одета,
Хороша ее газета,
И умна и хороша,
А не тянет к ней душа.

* * *
Прибегает к нам девчонка,
На ней рваная юбчонка, —
Уж известно, беднота,
С нею песенка не та.
Окружат солдаты Пашу:
«Принесла газету нашу?!»
«Вот „Рабочий и солдат“!»
Рвут газету нарасхват.

* * *
Идет барыня сторонкой,
Ее кличут «оборонкой».
Ой ты, барыня-мадам,
Шла б ты лучше к господам.
Подноси газету барам:
Нам ее не надо даром!

1917
Мой стих
Пою. Но разве я «пою»?
Мой голос огрубел в бою,
И стих мой… блеску нет в его простом наряде.
Не на сверкающей эстраде
Пред «чистой публикой», восторженно-немой,
И не под скрипок стон чарующе-напевный
Я возвышаю голос мой —
Глухой, надтреснутый, насмешливый и гневный.
Наследья тяжкого неся проклятый груз,
Я не служитель муз:
Мой твердый, четкий стих — мой подвиг ежедневный.
Родной народ, страдалец трудовой,
Мне важен суд лишь твой,
Ты мне один судья прямой, нелицемерный,
Ты, чьих надежд и дум я — выразитель верный,
Ты, темных чьих углов я — «пес сторожевой»!

1917
Социал-заики
Отец, как водится, был злостным воротилой,
Но не таков
Обычай нынче у сынков:
Там, где им взять нельзя ни окриком, ни силой,
Они берут улыбкой милой
И ласковым словцом.

Перейти к странице:

Предыдущая страница

Следующая страница