Стихотворения

1912
  
Кукушка
 
 
 
Кукушка,
 
Хвастливая болтушка,
 
Однажды, сидя на суку,
 
Перед собранием кукушечьим болтала
 
О чем попало.
 
Что ни взбрело в башку.
 
Сначала то да се, по общему примеру:
 
Врала да знала меру.
 
Но под конец — поди ж ты! — соврала,
 
Что видела орла.
 
«Орла! Ведь выпадет же случай! —
 
Кукушки все тут в крик наперебой. —
 
Скажи ж скорей, каков орел собой?
 
Чать, туча тучей?!»
 
«Ну, это — как кому, — хвастуньи был ответ, —
 
Особого в орле, пожалуй, мало.
 
По мне, так ничего в нем нет.
 
Чего бы нам недоставало:
 
Те ж когти, клюв и хвост.
 
Почти такой же рост,
 
Подобно нам, весь сер — и крылья и макушка…
 
Короче говоря,
 
Чтоб слов не тратить зря:
 
Орел — не более, как крупная кукушка!»
 
 
* * *
 
 
Так, оскорбляя прах бойца и гражданина,
 
Лгун некий пробовал на днях морочить свет,
 
Что, дескать, обсудить — так выйдет все едино.
 
И разницы, мол, нет:
 
Что Герцен — что кадет.
 
 
1912
  
Звезда
 
 
Почти каждый номер газеты «Звезда» конфискуется.
 
Земная хроника
 
 
Ученым Энебо открыта близ созвездия Близнецов новая звезда.
 
Небесная хроника
 
 
 
Куда ни кинь, везде беда!
 
Прикосновенно стало небо!
 
Узнав, что некиим Энебо
 
Открыта новая звезда,
 
Вскипело грозное начальство:
 
«Еще Звезда! Ведь вот нахальство!
 
Ну что ж тут долго толковать?
 
Конфисковать!!»
 
 
1912
  
«Трибун»
 
 
 
Трибуна славного, любимца муз и граций.
 
Раз некий юноша спросил: «Скажи, Маклаций,
 
Что значит этот сон? Ты с некоторых пор
 
Такими стал не брезговать речами,
 
Что вчуже пожимать приходится плечами!
 
Недавно вынес суд строжайший приговор
 
Лихому вору. Ты ж, не устыдясь позора,
 
Так на суде стоял за вора.
 
Как будто сам ты вор?
 
Беру другой пример — совсем не для эффекта:
 
Известный взяточник-префект влетел под суд,
 
А ты уж тут как тут,
 
Готовый вызволить преступного префекта.
 
Не ты ль в защитники был позван богачом,
 
Чью знают все звериную натуру.
 
Кто, на врага напав из-за угла, всю шкуру
 
Содрал с него бичом?
 
Ты с этим палачом
 
Предстал перед судом, хваля и обеляя,
 
Сам знаешь, негодяя!
 
А между тем забыт тобой твой долг прямой —
 
Быть люду бедному защитой!
 
Ответь же, ритор знаменитый,
 
Скажи по совести и не кривя душой:
 
Кто для тебя всего дороже,
 
Почтивший ли тебя доверием народ
 
Иль всякий темный сброд,
 
Пред коим честный люд быть должен настороже?»
 
И юноше ответствовал трибун,
 
Любимец муз и граций,
 
Маклаций:
 
«Хотя ты очень юн,
 
Рассудка у тебя, пожалуй, все же хватит
 
Понять — да и дурак поймет! —
 
Что всех дороже тот,
 
Кто всех дороже платит».
 
 
1912
  
Хозяин и батрак
 
 
Государственный совет постановил увеличить
 
до 15 часов рабочий день приказчиков и лишить их праздничного отдыха.
 
Из газет
 
 
 
Над мужиком, над Еремеем,
 
В деревне первым богатеем,
 
Стряслась беда:
 
Батрак от рук отбился,
 
Батрак Фома, кем Еремей всегда
 
Хвалился.
 
Врага бы лютого так поносить не след,
 
Как наш Фома Ерему:
 
«Людоед!
 
Чай, вдосталь ты с меня повыжал соку,
 
Так будет! Больше мне невмочь
 
Работать на тебя и день и ночь
 
Без сроку.
 
Пусть нет в тебе на грош перед людьми стыда,
 
Так побоялся б ты хоть бога.
 
Смотри — ведь праздник у порога,
 
А у тебя я праздновал когда?
 
Ты так с работой навалился,
 
Что впору б дух лишь перевесть.
 
За недосугом я, почесть,
 
Год в церковь не ходил и богу не молился!»
 
На батрака Ерема обозлился:
 
«Пустые все твои слова!
 
Нанес ты, дурья голова.
 
Большую гору
 
Вздору.
 
Никак, довесть меня ты хочешь до разору?
 
Какие праздники ты выдумал, Фома?
 
Бес праздности тобой, видать, качает.
 
Смекай — коль не сошел еще совсем с ума:
 
Кто любит праздновать, тот не добром кончает.
 
Ты чем язвишь меня — я на тебя дивлюсь:
 
„Год богу не молюсь!“
 
А не подумал, Каин,
 
Что за тебя помолится хозяин?!»
 
 
1912
  
Лена
 
 
4 апреля 1912 года Ленский расстрел рабочих.
 
 
 
Жена кормильца-мужа ждет,
 
Прижав к груди малюток-деток.
 
— Не жди, не жди, он не придет:
 
Удар предательский был меток.
 
Он пал, но пал он не один:
 
Со скорбным, помертвелым взглядом
 
Твой старший, твой любимый сын
 
Упал с отцом убитым рядом.
 
Семья друзей вкруг них лежит, —
 
Зловещий холм на поле талом!
 
И кровь горячая бежит
 
Из тяжких ран потоком алым.
 
А солнце вешнее блестит!
 
И бог злодейства не осудит!
 
— О братья! Проклят, проклят будет,
 
Кто этот страшный день забудет,
 
Кто эту кровь врагу простит!