Алая кровь на белых крыльях
"В начале 18 года американцы хотели устроить свою столицу в Архангельске. Новое правительство прислало телеграмму к нам и юнкерам, чтобы не сдавались американцам, и обещало прислать поддержку. Юнкера и кадеты дрались с ними три дня. Американцы подъезжали к нам очень близко и били по зданию. Малыши-кадеты переходили с одной стороны здания на другую, а старшие выбегали и отбрасывали татар. Подмоги не было прислано. Юнкеров американцы оттеснили в кремль, а кадетов в свое здание, и мы принуждены были сдаться. Нас американцы вначале не трогали, но юнкеров не оставляли в живых, даже тех юнкеров, которые были в корпусе и прямо заявляли американцам, что они юнкера, и их выводили и рубили".
Глава 9 Апрель 1919 года.Магдебургские стрелки.
Фридрих Гейдрих, поднял снайперскую винтовку с глушителем и стал целиться во французского полковника. Их никто не звал сюда. И то, что они делали в его родном городе, Фридриху не нравилось. Поговаривают, что поляки ведут себя еще хуже, чем французы, но ему хватает и того, как ведут себя эти лягушкоеды. С прибытием оккупационных частей был издан указ для всех жителей Магдебурга, о том, что за каждый выстрел во француза будут расстреливаться сто мирных жителей. В первую же ночь французы начали разгул и насилие в городе, но жители терпели, в надежде, что эти южане-полукровки упокоятся, но в первую же ночь в городе началась стрельба - двое французских офицеров не поделили очередь - кому первым "натурализовать" по праву победителя одну из немецких девушек, и в пьяном состоянии начали стрелять друг в друга, остальные посчитали, что это начали действовать партизаны, и открыли пальбу во все что движется. Итог ночной стрельбы - трое убитых французов, пятнадцать мирных жителей, и свыше полусотни раненых немцев и французов.
Во всем естественно обвинили жителей Магдебурга. Запустили утку о том, что сыновья городского главы застрелили французского генерала и пытались организовать мятеж. Смешно! Если послушать этих поедателей земноводных, то получается, что в Германии каждый глава городского совета растит из своих детей стрелков-убийц французских генералов! Откуда во Франции столько генералов? Хуже всего то, что в эту уже дежурную для каждого города историю заставили поверить в очередной раз весь мир. В полдень следующего дня после прихода французов на городской площади были собраны сто заложников - пятьдесят женщин и пятьдесят мужчин. Их поставили на колени в две шеренги напротив друг друга, и заставили так стоять около двух часов. За это время к оцепленной войсками площади согнали мирных жителей. После чего французы устроили "представление". Они стали по очереди убивать выстроенных на коленях заложников - вначале мужчину, потом женщину напротив, затем снова мужчину, затем снова женщину - пока не убили всех выстроенных сто человек. Руководил всем действом этот полковник. Через два дня все повторилось. Только никакой стрельбы не было! Даже французы друг в друга не стреляли. А теперь все повторяется в третий раз. И тоже не было никакой стрельбы во французов. Поэтому нет смысла сидеть и безропотно ждать когда убьют, следующих. Нужно убивать в ответ. Убивать офицеров. Чем больше, тем лучше, ибо офицеры принадлежат к тем кругам, которые решили оккупировать Германию. Солдаты ничего не решают, и делают лишь то, что им прикажут - прикажут прийти - придут, прикажут уйти -уйдут. А для того, чтобы они ушли, нужно сделать так, чтобы те, кто их привел стали бояться здесь находиться. Поэтому этот полковник должен умереть.
Выстрел! Тело французского полковника с разлетевшейся головой отшвырнуло на площадь. Нужно уходить! Зачем? Чтобы быть арестованным во время очередной акции? А тут такая удобная позиция! Хлопок выстрела -еще один безголовый! Разрывные пули это здорово! Ага, заметались! Хлопок! Еще один готов! "Черт по людям-то за что?"- прокричал Фридрих увидев, что солдаты оцепления и пулеметчики открыли огонь, по согнанным на площадь для просмотра казни жителям, - "Вот он я! В меня стреляйте!" Черт! Выстрел! Еще один готов! К черту офицеров! Пулеметы главное! Перезарядка. Выстрел! Попал! Еще раз! Не нравится? Снова выстрел! А теперь вот этому!
Капрал Монперсье, заметив отблеск оптики в чердачном окне, дал длинную очередь из "гочкиса" и тело Фридриха Гейдриха бывшего фельдфебеля 23-й пехотной дивизии разрезало почти пополам, отбросив вглубь чердака. Суматоха на площади и стрельба в мирных жителей происходили еще около часа, прежде чем был наведен порядок. На лице убитого фельдфебеля, когда его тело было найдено, застыла нехорошая звериная усмешка. Вечером того же дня, по приказу нового коменданта Магдебурга, на площади был произведен расстрел двухсот заложников. Ночью группа неизвестных забросала гранатами здание оккупационной комендатуры.
Утренние газеты Магдебурга ничего о вчерашних событиях не сообщили. И еще неделю газеты делали вид, что в городе нет стрельбы и каждый день не убивают новых и новых французских солдат. Но когда восьмидесятилетний ветеран войны 1871 года, снявший из старой винтовки Дрейзе трех пуалю напавших на его внучку был зверски убит вместе со всей семьей, плюс после поджога доходного дома, где он жил французы стали стрелять в пожарных и жильцов тушивших пожар, все утренние газеты вышли с одним и тем же лозунгом - "Если ты немец, к оружию!", ну а немцев в Магдебурге было много. За оружие взялись все. Хозяева закрытых оружейных магазинов, раздавали припрятанный товар, не забывая брать расписки в получении, что бы потом предъявить счет Магистрату.
Германия Из детских сочинений:
"Потом мы поехали в деревню, там французы убили моих папу и маму".
"Потом французы выкопали несколько ям и закопали убитых и моего папу тоже".
"Пришел вестовой и сказал, что отца повели к расстрелу. Я не мог проговорить ни слова".
"На другой день, когда они опять ворвались к нам, увидели моего дядю в погонах и офицерской форме, хотели сорвать погоны, но он сам спокойно их снял, вынул револьвер и застрелился, не позволив до себя дотронуться".
"Я уже навеки прощалась с папой, я знала, что его ждет неминуемая смерть с мучениями и пытками".
"У нас сделали обыск и хотели убить мою бабушку, но не убили, а только ранили рукояткой револьвера".
Глава 10 Май 1919 года. Хлеб и Кровь.
Мойшу давно как счетовода интересовало, зачем новым хозяевам столько хлеба. Армию кормить? Так тут на четыре польских армии, а легионеры и продотрядовцы сами кормятся. Попробуй-ка отказать! Мигом или петля на шею, или расстрел. Поначалу были раздумья куда податься - в легионеры или в продотрядники, но после того, как в на улицах Тамбова ночью вырезали несколько патрулей, желание стать легионером напрочь пропало. Пускай недалекие лезут под пули за польское гражданство, а умным лучше переждать - считать Мойша умел - слишком мало поляков, и слишком большую территорию они себе забрали, даже с теми легионерами, которых в граждане примут им людишек не хватит. Подождем немного, а там глядишь и так начнут раздавать. А кому раздавать как не продотрядникам? Они там в своей панской Польше без нас с голоду загнуться, если бы не мы, так и ходили бы с голым задом шляхтичи голопузые. Упоминание о шляхте ничего кроме смеха у Шмуля не вызывало. Какие они дворяне? Дворяне были здесь, пока их в семнадцатом под нож не пустили, а там - вчера селедку чистил, или навоз выгребал - а сегодня нате вам - шляхтич! Считать пускай научиться и читать! Князей развелось как грязи! Может права поговорка? А если честно, то все обрыдло! Если б не крестьянские девки, с которыми можно развлекаться в каждой деревни, то со скуки наверное и в легионеры бы подался. Было правда пару раз. Бузить начали мужичье поганое. Так против пулемета разве побузишь? А девки деревенские бывают горячие! Вот и сейчас Яшка ухватил молодую деваху и поволок в сарай. А мамаша-то бойкая стерва оказалась - лицо Яшке то когтями полоснула! Ну ничего, сейчас потешимся - всыпем этой толстухе шомполов на виду у всей деревни. Вон пацаны уже и козлы притащили. Сейчас привяжем и пойдет потеха. А после сами все зерно отдадут. Ну, что пора, что ли команду какую пацанам подать.