Имитация любви (СИ)

— Даш, я и так уже из кожи вон лезу. Тысячи извинений произнёс, что мне нужно сделать? Скажи? — одно и тоже каждый день, надоело. Даже Паша, как бы не старался, был не в силах удержать его на месте.
— Ничего не нужно. Я уже в твой юбилейный тысячный раз говорю. Ничего не будет как прежде, я не хочу ничего начинать заново. Никакие шансы раздавать тоже не буду. Оставь меня в покое, — прибавила шагу, но он плёлся за мной, спасибо, что не догоняешь хотя бы.
— У тебя кто-то есть? — я тормознулась, пытаясь понять, это просто вопрос или намёк, и в случае чего врать бесполезно. Развернулась к нему и посмотрела прямо в глаза.
— Какая разница? — старалась отвечать, как можно более безразлично.
— Просто интересно на кого ты меня променяла.
— Я? Да на кого ты меня променял. На эту блондинистую давалку. Да что вообще у вас парней в голове? — незаметно перешла на крик, смешанный со слезами. — И ты сейчас ещё будешь мою жизнь обсуждать. Собой займись, — попытался приблизиться и успокоить своим излюбленным способом. Я отступила на шаг и крикнула что есть силы. — Не подходи ко мне больше, никогда.
Хорошо, что до дома оставалось немного. Желание оставить его позади было огромное, и я перешла на легкий бег. Возле самого подъезда оглянулась, но на дорожке уже никого не было. Тыльной стороной ладони промокнула края глаз и ушла. Дома все было как всегда, мама мельтешила и готовилась к отъезду в загородный дом. Папа сидел на кухне и пил кофе, при этом читая свежую газету. Наверное, утром не успел этого сделать. Я подарила каждому родителю поцелуй и ушла к себе. Скинула сумку на пол около стола и упала на мягкую кровать.
В платье было не очень удобно, да и задралось к тому же, жопа то мерзнет, так что пришлось встать и переодеться во что-нибудь более удобное. Если до этой встречи мое настроение тянуло на отметку пять, то сейчас оно резко ушло в минус. Я забралась под одеяло и включила фильм. Если уж начала реветь, так почему не пореветь еще.
Начало фильма я благополучно пропустила. Мои мысли были заняты учителем, который до сих пор не давал о себе знать. С большим трудом поборола в себе желание позвонить, вдруг он очень занят. Незаметно для меня мама села на край кровати и погладила по голове.
— О чем задумалась? — тихий голос, что-то новенькое.
— Не о чем, вы уже уезжаете?
— Да, а ты перестань хандрить. Сходи развейся. Дмитрия Николаевича возьми с собой, — и вот тут сердце пропустило ударов пять, судорожно сглотнула и дрожащим голосом спросила.
— И давно ты в курсе? — мама только улыбнулась, странная реакция.
— Видела пару раз, как он провожает тебя до дома. Если это любовь, то какая разница сколько вам лет, — она быстро поцеловала в макушку и ушла, оставив меня в полном недоумении. Я, конечно, помню ее слова, но, чтобы настолько была вседозволенность, это как-то неправильно что ли.
За родителями хлопнула дверь, и я снова предоставлена сама себе. Фильм был больше не интересен и слова долетали как из тумана, я давно потеряла нить повествования. Мамины слова заставили всерьез задуматься. В данный момент любви к нему не было, но, если его не будет рядом я не смогу этого пережить. Пусть сейчас у меня к нему просто бешенная привязанность, одно знаю точно, мне нужны его глаза и это не лечится.
Я вскочила с кровати, завязала волосы на макушке и полезла в ящик стола. Я когда-то ходила в художественную школу и неплохо так умею рисовать. Если он ко мне не приходит, я нарисую его сама. Из чулана приволокла старый, забрызганный красками мольберт и поставила у окна. Подставила стул, и разложила карандаши с листами.
Листы, один за другим, летели на пол. Одна неровность, неточность, не соответствие действительности и рисунку было суждено умереть. Я начинала каждый раз снова и снова. Рвала и метала, доставала новую бумагу, стачивала карандаши до нуля. Злость уже из ушей валила, но я упорно продолжала. Через проклятых часа три, а то и четыре, рисунок приобретал цвет. Я вошла в кураж и радовалась, что наконец добилась того, чего так хотела. Но мою радость бессовестно перебил звонок в дверь.
Нехотя оторвалась от работы и спустилась вниз. В глазок не очень люблю смотреть, так что по привычке открыла дверь сразу. На пороге, облокотившись о противоположную стенку, с бутылкой в руке стоял учитель, слизывая каплю с губ. Ну и разит же от него. Не первая поди. Я ухватилась за рукав куртки и затянула в квартиру, не давая возможности соседям лицезреть это безобразие. Усадила на пуфик и попыталась отобрать алкоголь. Силы прикладывать не пришлось, он покорно отдал ее и все не прекращал улыбаться. Я села на пол у его ног и смотрела, пытаясь понять за что он так.
— Да, я пьян. Не надо на меня так смотреть, — попытался отмахнуться от моего взгляда, ну и тупица.
— И по какому случаю? — по шкале от одного до десяти он пьян на пятнадцать, и надеюсь такому состоянию должно быть достойное объяснение.
— Я свободен. Ну, наверное, — прищурил глаза и посмотрел на меня, ну как Дон Джонсон из «Полиция в Майами». Этакий ловелас. — Я послал Карину куда подальше, а точнее к её боссу. Она уже давно трахается с ним ради повышения. Надеюсь скоро ее мечта сбудется. Отличный повод напиться, — рука потянулась за бутылкой, но я вовремя шлепнула по ней, и он обиженно убрал ее в карман. — Да и вообще, больше никаких препятствий между нами нет. Вот тебе еще один повод.
— Вообще-то есть, — он вскинул голову и старался сфокусироваться на мне, что было крайне трудно. — Ваш запах, пока он не исчезнет я к вам не подойду.
Запах дорогого алкоголя и перегара уже смешался с воздухом и просто так его будет не выгнать. Подбросил же этот черт работы. Я периодически отмахивалась от его дыхания, что не всегда выходило успешно.
— Брось, малышка, — почти в голос рассмеялась, из его уст услышать такое было очень смешно. Всегда сдержанный учитель использует такие словечки. Я покачала головой и смотрела в эти пьяные, но по-прежнему прекрасные глаза.
— Интересно, что вы на утро скажете, — уголок его губ дрогнул в ухмылке. — Эх вы, горе-пьяница, раздевайтесь, останетесь у меня.
Пьяный человек талантлив во всем, только если это не касается предметов одежды. До чего нелепо выглядит, как беспомощный малыш. Пытался стянуть куртку, но вечно что-то препятствовало этому, и он начинал злиться, бубнил себе под нос какие-то алкогольные заклинания.
Я ещё немного посмотрела на этот погорелый театр и поднялась помочь. Сняла куртку повесив на крючок позади и опустилась на колени, чтобы снять грязные, насквозь промокшие кеды. Исподлобья посмотрела на учителя, а он очередной раз шумно выдохнул прямо на меня. Да уж, от одного дыхания можно опьянеть и прямо тут уснуть. Я сморщила лицо и продолжила развязывать шнурки. Рука легла мне на подбородок и приподняла его, заставляя снова на него посмотреть. Сосредоточен, глаза прищурены. Большой палец лёг на нижнюю губу и медленно оттянул ее вниз. Я сразу перестала дышать. По телу пробежала приятная дрожь, веки потяжелели и сами начали закрываться. Он пьян, очень пьян, но этот жест до безумия сексуален и неповторим. Усмехается, нравится, любуется как его ученица трогается умом от прикосновений.
— Ты прекрасна. Особенно сейчас, у моих ног, стоя на коленях, — втягиваете воздух, пытаетесь обуздать себя, но вы не в том состоянии, чтобы сопротивляться желаниям.
Он все продолжает это безобразие. Водит и водит, губа налилась кровью и набухла, но это не предел. Я приоткрылась рот и коснулась кончиком языка его пальца. Самый натуральный ходячий афродизиак. Пелена в глазах проходит, и они чернеют. Вас охватило возбуждение. Пора бы это прекратить, иначе случиться непоправимое. Я отстранилась от него, оставляя в полном негодовании.
— Может хватит жить по правилам? Делай то, что хочется, — подбиваете, но я-то знаю, что завтра вы крупно пожалеете об этом.
— Я и так делаю, что хочу. И сейчас я хочу, чтобы вы проспались, — под неодобрительный хмык стянула быстро обувь и повела в гостиную.